Эпоха роста. Лекции по неокономике. Расцвет и упадок мировой экономической системы - Олег Вадимович Григорьев

ошибок, к росту производительности не имеет никакого отношения. Оно в какой-то мере может объяснить рост разнообразия продуктов, но не рост разнообразия профессий. А мы должны объяснить именно его.

Рынок не создает разделение труда, но может помочь его сохранить.

Или разрушить.

Вернемся теперь к основной теме. Как связаны между собой разделение труда и рынок? Я уже сказал, что рынок не имеет никакого отношения к появлению разделения труда. Но рынок существует, и существует именно потому, что существует разделение труда. В чем тут фокус?

Вернемся обратно к нашему племени с его вождем и внутриплеменным разделением труда. Предположим, что племя большое, и многие виды деятельности выделены в отдельные профессии. В нем есть несколько оружейников, заготовщики дров, водоносы, гончары, выделыватели шкур и т. д. Что произойдет, если вождь племени, который организовал это разделение труда и установил внутренние правила, согласно которым представители отдельных профессий снабжаются всем необходимым, внезапно исчезнет? Ну, или все члены племени перестанут ему подчиняться.

Тут возможны несколько вариантов. Первый, самый хороший и наименее вероятный. Члены племени продолжат производить то же самое, что и производили, только теперь они будут обмениваться произведенными продуктами добровольно, в пропорциях, близких к тем, которые были установлены ранее. Рынок не рынок, но что-то похожее на него у нас установится.

Я бы хотел напомнить наше рассуждение из пятой лекции: мы отлично можем смоделировать рынок на основе воспроизводственного контура с жесткими пропорциями, а вот как будет работать рынок, если эти пропорции нарушатся, нам неизвестно. Я не буду развивать эту тему, просто замечу, что все не так просто, как может показаться.

Второй вариант, самый плохой и, к сожалению, наиболее вероятный. Племя, скорее всего, утратит достигнутый уровень разделения труда. Каждый начнет производить все необходимое для выживания самостоятельно. Уровень жизни всех участников племени упадет, кто-то, а именно те, кто занимается ремеслами и не производит продовольствие, не смогут приспособиться к новой ситуации со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Почему я считаю этот вариант наиболее вероятным? А потому что у меня на глазах происходил распад СССР. Аналогия между Советским Союзом и доисторическим племенем может поначалу показаться неуместной, но на самом деле в рамках нашего рассуждения она абсолютно точна.

В СССР был «вождь», который организовывал систему разделения труда. В какой-то момент власть этого «вождя» стала слабеть, а потом он и вообще пропал. Но даже когда вождь еще существовал, члены племени, союзные республики (а также и некоторые российские регионы) начали возмущаться. Сколько было разговоров: почему нас заставляют делиться с другими тем, что мы производим. Вот если бы мы не делились, то зажили бы прекрасно. Вся страна несколько лет была погружена в разговоры на тему «кто кого кормит». ЦСУ СССР даже начало выпускать отчетность по балансам межрегиональных связей – кстати, очень интересный материал. Там фактически предсказаны все процессы, которые потом происходили, и даже до сих пор происходят на постсоветском пространстве. Впрочем, тогда все это мало кого интересовало.

А что произошло, когда «вождь» исчез? Тогда было в моде выражение «разрыв хозяйственных связей». Этим разрывом объяснялась львиная доля кризисного спада экономик постсоветских государств. Между прочим, все это произошло в условиях, когда экономические отношения изначально строились на денежной основе, то есть первому варианту – переходу к рыночным отношениям, казалось бы, ничто не препятствовало. Не надо было изобретать деньги, создавать необходимые институты и инфраструктуру.

В результате уровень разделения труда советского времени был потерян [66]. Впоследствии хозяйственные связи стали потихоньку налаживаться. Но, обращу ваше внимание, на основе доллара. То есть по соседству с племенем оказался мощный рынок, члены племени стали с ним взаимодействовать, а потом уже на этой основе стали взаимодействовать друг с другом, и какой-то рынок в конце концов все-таки получился.

Собственно, это и есть еще один вариант развития событий в том примере с древним племенем, который мы рассматриваем. Переход к рынку возможен только тогда, когда рядом уже существует другой рынок. Тогда некоторые члены племени начинают выходить на него, а потом они начинают взаимодействовать и друг с другом, восстанавливая ранее разорванные «хозяйственные связи». Хотя уже с учетом структуры и потребностей внешнего рынка.

Кстати говоря, исчезновение «вождя» или снижение его авторитета может быть объяснено как раз этим наличием рынка «по соседству». Пример СССР, в котором развалу хозяйственных связей предшествовала гонка «за валютой», когда каждый «член племени» начинал сравнивать условия внутреннего обмена с условиями внешней торговли, вполне наглядно это показывает.

Подведу итог.

Технологическое разделение труда и рынок – явления из разных реальностей, у них совершенно разные основы и мотивы возникновения. Как появляются деньги и рынок – мы с вами видели в пятой лекции. В ней, а также в шестой лекции мы видели, что в этом случае появляется разделение труда, основанное на специализации природных ресурсов. То есть естественное разделение труда. Как появляется технологическое разделение труда, мы рассмотрим в этой.

Рынок, как я уже сказал, создать технологическое разделение труда не может [67]. А вот если разделение труда уже существует, то рынок, если он тоже уже существует, может помочь системе разделения труда, утратившей руководящее начало, сохраниться, хотя, возможно, и с потерями.

Оба рассмотренные нами явления, рынок и разделение труда, существуют одновременно и затрагивают одних и тех же людей. И в результате получается некая третья реальность: рынок, обеспечивающий поддержание разделения труда.

Неоклассика берет эту третью реальность как единственную и пытается объяснить ее происхождение из нее самой. Неудивительно, что при этом она сталкивается с огромным количеством проблем, о которых я, по возможности, пытался вам рассказать. По сути дела, у неоклассики для доказательства ее построений есть всего лишь один аргумент. Это – реальное бытование рынка. Но тогда рынок как он есть превращается в самодовлеющую сущность, не подлежащую научному анализу.

Сначала происходит технологическое разделение труда.

На этой основе появляется естественное разделение труда, которое и увеличивает производительность.

В первой лекции я сказал, что следует отличать естественное разделение труда и технологическое, иначе само понятие разделения труда будет только декларативным, как это в большинстве случаев и бывает.