Вблизи и далеко - Пальмира Керлис

Вода остыла, и я заставила себя вылезти из ванны. Высушила волосы полотенцем, закуталась в мягкий халат и подошла к зеркалу. Вид розовых ушек в совокупности с хмурым выражением лица производил сокрушительное впечатление. Я невольно улыбнулась и выскользнула в коридор. Пол был залит полуденным солнцем, через приоткрытую дверь комнаты напротив виднелся мой чемодан. Я с любопытством зашла. Скошенный деревянный потолок, какие бывают на чердаках, белые стены, белый с розовыми вставками платяной шкаф, белая кровать с розовым пушистым покрывалом, светильник из кружева на резной тумбочке и широкое окно с розовыми бархатными шторами. Мило.

С чердака отлично просматривался двор – садик с клумбами и стрижеными кустами, обвитая плющом беседка, стол со скамейками и длинные качели под навесом. Вдали зеленели холмы, между ними петляла дорога, окончательно теряясь за одним из поворотов. Зачем мы здесь, и надолго ли? Я переоделась, вернула подсохшие халат с полотенцем в ванную. Подошла к лестнице и прислушалась. Внизу раздавались приглушенные голоса и тонкий нарастающий свист – кажется, закипал чайник. Анита что-то обстоятельно рассказывала, растягивая слова и делая длинные паузы. Феликс иногда бросал в ответ короткие фразы, чаще вопросительные. Жаль, что говорят не по-русски…

Я осторожно спустилась и пошла на свист. В кухне, у плиты суетилась Анита, отчаянно жестикулируя и перекрикивая чайник, который свистел все надрывнее. В распахнутом верхнем шкафчике пестрели разноцветные коробки с печеньем, заваливался набок пряничный медведь с откушенным ухом. Феликс стоял у подоконника, сложив руки на груди, и задумчиво кивал. Дурдом… Он что-то слышит?

Феликс кинул в мою сторону хмурый взгляд и отвернулся к окну, Анита выключила газ под несчастным чайником. На мгновение кухня погрузилась в тишину. Если бы не гул облепленного магнитиками холодильника, подумала бы, что оглохла.

– О, ты уже все? – сказала Анита так, словно я не сидела в ванной добрых два часа. – Тебе чай или кофе? Предупреждаю, он растворимый.

– Тогда чай, – выбрала я.

– Отлично, – просияла она и в следующее мгновение бухнула на стол полную чашку с блюдцем, чуть не расплескав содержимое. – Держи.

Я присела на табурет. Чай был крепким, горячим и в меру сладким, с отчетливым привкусом трав. Посреди стола появилась тарелка с рыбным пирогом и горой всевозможного печенья. Идеальный обед с точки зрения Артема. Если пирог не считать. На соседний табурет запрыгнул круглый рыжий котище, встал передними лапами на стол и проорал требовательное «Мяу».

– Прожорливое животное! – Анита погрозила полотенцем, тянущийся к пирогу кот изобразил крайний испуг. – Это соседский, один раз покормила. Теперь постоянно приходит: пожрать, поваляться, мебель подрать. Уже не уверена, кто тут в доме хозяин – он или я…

Кот невозмутимо подцепил когтем кусок пирога, протащил его по столу и уронил на пол.

– По-моему, мыши, – усмехнулся Феликс. – Судя по наглой сытой морде этого флегматика.

Это он сейчас что сделал, пошутил? Кот шумно плюхнулся на пол, обнюхал украденное, фыркнул и вперевалочку потопал к двери. Анита вздохнула, выкинула кошачью добычу в мусорное ведро, забралась на оставленный им табурет и выловила из тарелки крекер в форме рыбки. Я улыбнулась, отпила еще чая. Пирог манил невероятно и видом, и запахом, но кусок в горло почему-то не лез. Феликс приоткрыл окно, достал из кармана пачку сигарет.

– Ты же бросил, – вкрадчиво напомнила Анита.

Он чиркнул спичкой, прикурил и выдохнул вместе с дымом:

– С вами бросишь…

– О, продолжай в том же духе, – выговорила она очень заботливо и повернулась ко мне: – Я всегда с ним пари заключаю, что не бросит. На желание. В этот раз я ему кота подарю!

Хорошо, что я в это время не пила чай… А что, будут на пару сидеть с невозмутимыми мордами. Феликс покачал головой, Анита нарочито громко захрустела печеньем. По кухне разлилось мимолетное, едва уловимое тепло. Почувствовала себя тут совершенно лишней. Феликс облокотился о подоконник, стряхнул пепел на улицу. Повернулся к Аните и требовательно произнес:

– Расскажи ей.

Она на секунду замешкалась, протянула руку и, отломав кусочек от шоколадной трубочки, как ни в чем не бывало отправила его в рот. Возникло стойкое ощущение – Анита ничего говорить не хочет. Тянет время, надеясь, что Феликс передумает. Он молча курил, всем видом показывая, что готов ждать хоть до вечера.

– Речь о третьей пропавшей девушке, – сказала она мне, с осторожностью подбирая слова.

– Илзе? – уточнила я.

Анита медленно кивнула, придвинулась ко мне и продолжила:

– Я съездила к ней домой и поговорила с… польскими коллегами. Ее исчезновение сильно выбивается из общей картины. Она единственная пропала в другой стране, практически ни с кем из своих не общалась. Редкая затворница, дорогу никому не переходила. Зато много исследовала дар и Поток. Ты ведь знаешь, что Мария тоже этим увлекалась.

– Да, – подтвердила я настороженно. По спине пробежал неприятный холодок.

– Мария хваталась за все подряд, и определить главный источник неприятностей сложно, – выговорила Анита, украдкой покосившись на Феликса, но того, по-моему, ничего, кроме сигареты, не интересовало. – А вот Илзе была более избирательна.

– И что именно она исследовала?

– То, что находится за границей. И первородный мир.

Воздух потяжелел, внутри заворочалось предчувствие беды.

– У Илзе была теория, – Анита сделала паузу и провела пальцем по столу, рисуя причудливую фигуру, – насчет тьмы. Что ни одна энергия такой силы не берется ниоткуда и не исчезает. Она до сих пор должна быть где-то в Потоке.

Значит, существует настоящая тьма… Реальнее той, из первородного мира. И я догадываюсь, где она может быть. Все померкло: цвета, запахи, звуки. Сковал пронизывающий холод, по спине пробежала нервная дрожь. Казалось, я снова там, в пещере, наедине с жадным черным месивом, по капле вытягивающим жизнь. Только на этот раз помощи ждать неоткуда. Анита тронула меня за плечо. Наваждение рассеялось, а дрожь осталась.

– Ясно, – бесцветно произнесла я и отпила из чашки. Чай показался обжигающе горячим и совсем безвкусным. – Интересная теория.

– Нам известно об этом мало, – она сковырнула с печенья орешек и отстранилась, задвинув его на дно тарелки. – Зачем-то Поток поделили на две части и поставили границу. По сути, ты единственная, кто знает того, у кого могут быть ответы на эти вопросы.

Вот как… Возможно. Только Хранитель на них крайне скуп. А если и расщедрится, боюсь представить, какую цену запросит. Оно мне надо?

На плите остывал чайник, сквозняк играл занавеской. Феликс искоса смотрел в мою сторону, словно наблюдая за реакцией. Дым кольцами улетал на улицу, растворяясь в растущих под окном кустах.

– Не спрашивала его, – призналась я честно. Все равно врать не умею. – И другим не советую. Он уже куче людей сердечные приступы устроил.