Вблизи и далеко - Пальмира Керлис

– С ней какие-то проблемы? – поинтересовался я, чувствуя наливающуюся внутри свинцовую тяжесть.

– С ней – нет, – отозвались насмешливо.

– А с кем?

Девушка склонила голову набок, лениво повела плечом.

– Она вырвется снова. И всему конец.

– Тьма? – озвучил я единственную догадку, неотвратимо теряя драгоценную концентрацию.

– Называй, как хочешь.

Одолела дикая усталость, вокруг сжалось удушающее кольцо энергии. Ловушка захлопывалась, обрывая последние нити, ведущие домой. Еще немного, и вклиниться в Поток станет невозможно. Я с трудом зацепился за утекающую сквозь пальцы энергию, девушка разочарованно взмахнула ресницами. Мгновение, и она оказалась напротив меня, совсем близко. В глаза бросился узор на ее кулоне – серебряная галочка, перечеркнутая косыми линиями.

– Останься, – прошептала девушка.

Как-нибудь в другой раз…

Мир сузился до сияющей белой полоски, я рванул прочь. Подальше отсюда, на поверхность. Все утонуло во вспышках света и оглушающем звоне. Заданное направление исчезло, Поток превратился в медленное и вязкое месиво. Нет уж, давайте все же без меня! Сосредоточиться, устремиться ввысь. К блестящей энергии, отливающей перламутром. В ней ощущалась теплота – слабая и неуверенная. Она мерцала пятном где-то в глубине необъятного океана чистой энергии, и не было ему ни конца, ни края. Вспышки слились в пульсирующий свет, но радужное сияние не погасло. А потом, словно в последнюю секунду, оно стало горячим, осязаемым, настоящим.

Первое, что я почувствовал в родной реальности, это боль. Моника впилась когтями в мою ладонь и изо всех сил пыталась отцепить ее от своего запястья. Я ослабил хватку, она выдернула руку и всхлипнула. На белой коже отчетливо проступали следы моих пальцев.

– Тебя не было, – выдавила Моника. Вид у нее был бледный. – Мгновение перед возвращением тебя не было. Не существовало!

Не показалось, значит. Последняя секунда действительно была последней.

– Со мной все хорошо, – сообщил я вполне ровным голосом. В голове с противным звоном вертелась карусель. – Извини, что сделал больно.

– Хорошо? – Моника вскочила с дивана. – Хорошо?! Ты почти остался там! А обо мне подумал?!

Что ж она так голосит… Вдох, выдох…

– Ну не остался же. И повторил то, что удалось Марии.

Моника развернулась на каблуках и вылетела с лоджии, от души грохнув дверью. Ярость вырывалась из нее, как пламя из паровозной топки. Я вышел следом. Моника вилась у входной двери, силясь отпереть дрожащими руками замок. Хваленое самообладание явно взяло отгул на сегодня. Ну задержался, и что? Даже если бы остался. Кто я ей? Не вижу повода для истерики.

– Мария видела, Марии удалось… – бормотала Моника, постепенно переходя на крик. – Мария чокнутая! Всегда лезла, куда не просят! Тебе тоже жить надоело?! Еще и меня в это втравил! Самоуверенный придурок!

Добавив что-то на французском – подозреваю, не менее экспрессивное, она все-таки справилась с замком и пулей вылетела из квартиры. Сзади полыхнуло гневом. Я оглянулся. Из-за приоткрытой двери своей комнаты выглядывала заспанная Кира в длинной полосатой футболке.

– Это она тебя разбудила, – кивнул я на кружащую у лифта Монику.

– Ей я все прощаю, – хрипло буркнула Кира и зевнула. – За «самоуверенного придурка», как минимум.

А еще говорят, что женской солидарности не существует…

На кухне я влил в себя два стакана ледяной воды. Не помогло. Пришлось прибегнуть к тяжелой артиллерии – чашке крепкого кофе.

Мыслей было много, а вопросов еще больше. Тьма вырвется и конец всему… Чему всему? И не этой ли тьмы боялась Мария? Вряд ли мне выдали эксклюзивную информацию – она услышала то же самое от хозяйки ловушки. Они, безусловно, встречались. Знак с кулона – галочка, перечеркнутая косыми линиями, есть среди набросков Марии. Интересная дамочка эта хозяйка ловушки. Наверняка из компании того типа, о котором упоминала Лейка. Сколько же их всего? Видимо, они обитают в нижнем Потоке. Отгородились от всех проблем границей, а через глубокий Лектум ищут Вестника. Логично, черт побери! Он же ту границу двигает, отвоевывая постепенно территорию. Только Вестники рождаются раз в сто лет, а вемы пропадают постоянно. Для чего мы понадобились?

Чашка опустела, удалось спокойно сделать вдох. Карусель медленно остановилась, звон стих. На кухню ворвалась Кира, уже в шортах и очках. Не отрываясь, выпила из графина половину холодной воды и зажмурилась от наслаждения. Методы приводить себя в чувство у нас общие. Вечеринка у меня другая была, но симптомы схожи. При потере энергии всегда жажда мучает. Сейчас ерунда еще, а вот осенью, когда Лейке чуть ли не половину передал…

Кира поправила очки, развернулась к выходу.

– А ну, стой, – осенило меня.

Она замерла у стены, вспыхнув секундным замешательством. Конечно, энергия… Как я сразу не догадался? Делясь своей, чувствуешь человека с даром в разы лучше. А передав достаточно – получаешь полный доступ к его подсознанию. Оно попросту считает тебя вторым хозяином.

Я отставил чашку, шагнул к Кире. Она с вызовом задрала подбородок и сложила руки на груди. Сконцентрироваться на ее энергии получилось лишь со второго захода, сказывалось недавнее погружение. Сил у Киры – кот наплакал, но для нее этот запас являлся максимальным. Много не передашь. По крайней мере, за один раз.

– Что ты делаешь? – процедила Кира, умело укрываясь от моего ментального ощупывания. Будь ее дар посильнее – даже удалось бы!

– Ищу другой способ.

Кира закатила глаза и утомленно вздохнула:

– Поторопись. Спать хочу.

– Скоро пойдешь, – пообещал я, получив в ответ искру раздражения. – Успокойся. Я тебе своей энергии передам – возьмешь.

Она вопросительно изогнула бровь.

– И зачем?

– Пригодится.

Кира фыркнула, пожала плечами. Пора. Чем дольше тяну, тем больше она нервничает. Попытка установить контакт на расстоянии с треском провалилась, отклик пришел нулевой. Будто закрылась, как могла. Ничего, есть у меня один поверенный способ… Я приблизился к ней вплотную, осторожно коснулся изгиба локтя. Она вздрогнула, опустила руки. Боится. Ощутимо боится, хоть и всеми силами не показывает. Видимо, никакие доводы и обещания не убеждают, что ничего плохого я ей не сделаю.

Глубокий вдох, выверенный импульс. Переборщу – захлебнется. Нужно аккуратно, без привычного напора. Канал между нами открылся тонкий, хрупкий. Бережное обращение к той стороне, переданная капля энергии. Кира отозвалась не то чтобы согласием, но сопротивления не было. Готово…

Она сдавленно ойкнула и попыталась сползти по стене на пол. А ведь минимальная передача была… Я придержал ее за локоть, усадил на стул. Проверил, что передозировки не случилось, и отпустил. Подсознание Киры реагировало на меня дружелюбнее, барьер был готов пропустить молча, не предупреждая хозяйку. Только этого мало, мне надо попасть глубже. Раза два-три повторим, и будет самое то.