Смерть моя, жизнь моя - Эрато Нуар

Тело болело, будто разрываемое изнутри. Сольгард рычал что-то нечленораздельное про шарсовых храмовников.

Глаза выхватили рушащиеся своды Башни, целые глыбы, вылетающие из проломов в стенах. Сверху сыпались камни и перекрытия.

Зрачки в синих глазах моего мужчины вдруг стали удлиняться, сам он расти, преображаясь – это последнее, что я запомнила, прежде чем потерять сознание.

***

Дракон рвал и метал. Ярость клокотала внутри.

Он же всё сделал! Всё, чтобы защитить свою ниатари, чтобы оставить её со спокойным сердцем, уйти, исполнив долг.

Паладины должны были следить за ней, защищать её...

Каким образом она оказалась здесь, в самом сердце прорыва хирров, как, шарсы двурогие, проникла сюда, куда не может попасть ни один драхх, не контролирующий Прада?

Он только вошёл в потоки, только слился с Разломом, стараясь его спаять. И пришлось разрывать связь сил, увеличивая дыру в пространстве, открывая новые пути для Хаоса!

И Хаос не заставил себя ждать, тут же взялся за дело. Лживые хирры всячески соблазняли его ниатари, вытягивая из неё крупицы драгоценной Инье, а он отдал так много своей силы, что едва удавалось до неё докричаться! Снова и снова обращался к источнику, но никак не мог ничего исправить!

Она прикоснулась к Разлому! Этого не должно было случиться, даже самые сильные драххи не выдерживают таких прикосновений, а она, его хрупкая ниатари...

И эти проклятые храмовники ещё! Как он и опасался, перемещение порталом Хаоса не прошло для неё без последствий. Хаос чуял её, находил пути, вычитывая мысли и чаяния. Оттого и с татуировкой творилось неладное: Хаос искал, не желал отдавать свою «добычу». Звал, манил и... заманил.

Зато Эллинге впервые ощутил, почувствовал Манье ребёнка. Ещё совсем тонкую ниточку силы своего сына.

И удвоил старания, вырывая ниатари из цепких лап Хаоса.

А потом случилось невероятное. Мощная разноцветная энергия хлынула через неё к нему, на какое-то время выбив почву из-под ног, вызвав почти экстаз, желание окунуться в давно желанную и недостижимую чистую Инье. Инье, которую не помнил никто из ныне живущих драххов.

Не выдержав напряжения, схватки, Башня, строившаяся на века, начала рушиться. Он только и успел поменять ипостась, закрыть собой ниатари. И всеми силами пытался её удержать, не дать раствориться в этом сумасшедшем потоке...

***

Держи меня, любимый, пожалуйста, только держи... Не отпускай, никогда больше не отпускай... Ты же сильный. Мы столько уже прошли. Пожалуйста, держи. Ты справишься.

Не знаю, как долго кружилась я в разноцветном вихре. Женские лица, глаза, голоса, волосы вились вокруг, куда-то звали, что-то пытались передать. Тело ломило – в те редкие моменты, когда я начинала его ощущать. Сквозь меня словно неслась и неслась невероятная сила.

Каким-то образом я видела улицы Драххана, ощущала себя потоками чистой силы, чувствовала каждый узор, собиравший Инье. И лилась вперёд, по миру Эрсе, растворяясь, уносясь всё дальше от синеволосого Эллинге.

Слышала его зов. Грозный рык моего любимого дракона. Чувствовала его Манье, с которым мы теперь были сплетены. И отчаянно, всеми силами рвалась назад, в родные объятия.

Но Инье продолжала изливаться из открытой дыры Разлома, растекаться по Эрсе, будто все женщины, которых заманили в свои сети хирры, собрались там, на изнанке мира, и решили помочь своим оставшимся здесь мужчинам. Вернуть им то, что у них украли.

Иногда, казалось, я приходила в себя. Не понимала, где я и что происходит, но всегда видела рядом лицо мужа. Оно склонялось ко мне, касалось губами виска. Рука держала руку. А сине-серебряная сила неотрывно звала. Удерживала здесь, на зыбкой грани не-бытия.

В какой-то момент за любимым лицом, глазами обрисовались стеклянные стены, и я узнала нашу спальню.

Эллинге, сидевшего у кровати. И доктора Энира, который склонился к прибору, очень похожему на те, в лечебнице.

– Что... – начала я, но вопросов было слишком много, а голос оказался настолько слабым, что я так и не выбрала, какой важнее.

– Иви! – Эллинге провёл рукой по моей щеке. Тут же поднёс к губам воды, придержал голову, и я жадно припала к бокалу.

– Состояние стабилизировалось, – отозвался Энир.

– Что случилось? – всё же прохрипела я.

– Инье, – голос Эллинге дрогнул, на губах появилась улыбка, – вернулась. Не знаю, что ты сделала, Иви, но она хлынула из Разлома. Уже несколько дней весь Драххан сияет как при фейерверке, каждый узор светится.

– И... что это означает?

– Что в мире стало больше женской силы, – отозвался лекарь. – Что, возможно, нам удастся возродить наш народ. Правда, не представляю, как вам самой удалось выжить... Будем считать это чудом, – Энир развёл руками, возвращаясь к показаниям своих приборов.

А я глянула на Эллинге. Приподняла руку, и он тут же сжал её.

Я совершенно точно знала, что именно помогло мне вернуться. Вернее, кто...

– То есть... теперь не нужны будут ниатари?

– Как это не нужны? – отозвался доктор. – Нужны, конечно. Но выбирать их теперь будет Инье. И... возможно, они... вы перестанете умирать.

– А... ребёнок? – я коснулась живота. Мне же показалось, я чувствовала его... Что с моим малышом?

– Вы беременны, дх’эрра Илесс, – губы доктора тоже растянулись в улыбку. – Ваша личная Инье оказалась достаточно сильна, чтобы вы смогли забеременеть за стенами наших городов. Правда, едва ли настолько, чтобы выносить ребёнка. Но теперь, после того, как сквозь вас прошла вся Инье... теперь у вас достаточно женской силы, чтобы родить здорового наследника дх’эру Сольгарду.

Татуировка на руке сверкала, как праздничная гирлянда, всеми цветами радуги! Откинув покрывало, я глянула на свой живот. Такой же плоский, ничего не видно.

– Что это?! – воскликнула, обнаружив на нём целую сеть узоров.

– Специальная защита, – доктор придержал мою руку, лицо сделалось серьёзным. – Иви, когда наши женщины рожали детей, они учили их оборачиваться ещё в утробе. К сожалению, человеческие ниатари не могут по понятным причинам дать им этого. Такой узор ограничивает оборот ребёнка внутри матери, потому что это её убьёт. Именно поэтому они рождаются не вполне... здоровыми и учатся оборачиваться уже потом. Как могут. Обязательно следи за ним, если понадобится – будем обновлять.

Я кивнула, Эллинге сжал зубы:

– Я прослежу.

Улыбнувшись, я устало прикрыла глаза. По крайней мере, речь о том, что он снова уйдёт в Разлом, больше не шла. Остальное узнаю позже.

– Нет, Иви, ты никуда не пойдёшь!