Второй шанс адмирала - Валерий Большаков

«СБ» и «ДБ-3Ф» разбомбили энергопоезд и состав с великанскими боеприпасами, а восемь авиабомб ФАБ-1000 накрыли «Дору». Летуны интересовались потом у комфлота, откуда он узнал местоположение пушки, но Филипп Сергеевич лишь загадочно улыбался…

…Ивернев покивал и достал красную папку.

– Тут у меня совсекретное донесение из разведки флота. Сообщается, что фрицы готовят целую батарею здоровенных мортир…

– Батарею «Дор»?!

– «Карлов», Селим! – хохотнул капитан. – Немцы их так назвали – «Карлами». Калибр – 615 миллиметров. Впрочем… – он заглянул в папку. – Севастополь будут обстреливать пушки «Тор» и «Один». Это у них «Карлы» как общее название, а еще, значит, есть и собственные. Короче, эти «Тор» с «Одином» и есть батарея. 2-я батарея. Командует ею некий Фрайхер Рудт фон Колленберг, обер-лейтенант. Мортиры похожи на гусеничные самоходки, только здоровенные – по одиннадцать катков на борт. Ездят они, конечно, еле-еле, со скоростью пешехода, и не далеко – километров на сорок, дальше бензина не хватает, хоть и жрут его бочками. Расчет на каждого «Карла» – по двадцать человек. Стреляют мортиры не слишком далеко, километра на четыре, но уж если попадут, беды наделают. Считай, каждый снаряд весит две с лишним тонны, и… Вот тут от пола до потолка где-то два пятьдесят будет, да? Вот такой слой железобетона «Карл» и пробьет. А оно нам надо?

– Мы должны уничтожить мортиры?

– Если сможете, то будет просто замечательно. Вы хотя бы наведите на этих «Карлов» нашу авиацию! Только смотрите – это не просто. «Карл» не «Дора», но народу и вокруг него вертится немало – сто шестьдесят солдат и офицеров. Считай, на батарее четырнадцать мотоциклов, пять легковушек, восемь тяжелых полугусеничных тягачей с прицепами, восемь грузовиков и четыре транспортно-заряжающие машины – «Карла» только краном зарядишь…

– Я понял. А известно, ну хотя бы примерно, где их искать, этих «Карлов»?

– Здесь сказано: в районе Мамашай. Известны и цели обстрела – форт «Максим Горький», это 30-я бронебашенная береговая батарея, и командный пункт «Бастион». Зная дальность стрельбы из «Тора» с «Одином», несложно вычислить огневую позицию. Но! Мортиры еще только собираются, примерно в двадцати километрах от линии фронта. Выдвигаться к огневой позиции они будут в последнюю ночь перед стрельбой. Так что время у вас есть, но его очень мало.

– Постараемся справиться, товарищ капитан.

– Удачи, Селим!

* * *

Для заброски в тыл решили использовать самолетик «У-2». Летал он медленно, зато очень тихо. Немцы его боялись больше мощных «ЛаГГов» или «Яков», прозывая «кофемолками» или «рус фанера». Фанера-то фанера, однако ночные бомбардировщики из «У-2» получались неплохие. «Кофемолка» буквально подкрадывалась к немецким окопам и сбрасывала бомбы «с доставкой на дом».

Кроме самого пилота, в «У-2» мог уместиться лишь один человек, и тут, конечно, присутствовал риск – сумеет ли одиночка продержаться, если что, до прихода (прилета) остальных?

И все же Боцман решился – время поджимало, а по воздуху получалось быстрее всего.

Первым в полет отправился Рудак с пулеметом, вторым полетел Боцман. Вдвоем они дождались Мани и Тоси.

Серегу высадили на пологом склоне горы, когда темнело, так что для второго рейса потребовалось разжечь костер. Тося и вовсе прибыл в полной темноте.

Едва звук мотора растаял в воздухе, Боцман велел выдвигаться – время поджимало.

Первым шагал Тося – он ночью видел как кошка. Следом ступал Боцман, а Рудак замыкал шествие.

Рацию несли по очереди Селим и Сергей.

Все четверо были одеты в немецкую форму, вооружены «Шмайссерами», и даже Манькина рация… то есть рация фройляйн Марии, носила клеймо «Телефункен».

Гиреев собирался идти долго и упорно, но прошло меньше получаса, а впереди показался свет фар, донеслись множественные удары ломов и ширканье лопат. Затарахтел компрессор, зашипел, и вот глухо задолбили пневматические молотки.

– Дорогу прокладывают, – негромко шепнул Рудак.

В это время заворчал двигатель, и угловатая коробчатая тень сдвинулась – это был «Ганомаг», мазнувший фарами по здоровенной гусеничной платформе, наверху которой угадывалась мортира, закутанная в брезент.

– Эге… – выдохнул Боцман. – А ведь они уже выдвигаются! Отсюда до позиций километров шесть или семь от силы. Доберутся за час!

– Не доберутся, – буркнул Сергей. – Видишь, как стараются? А впереди овраг, засыпать будут. Иначе никак – такая бандура не проедет.

– Вперед…

Разведчики подобрались поближе, так, что улавливали запахи пыли и взрывчатки – немецкие «проходчики» торили дорогу своей тяжелой артиллерии. Донеслись ясно различимые голоса.

– Они посылают вперед двести рыл с лопатами, – пробормотал Тося. – Наверное, тот самый овраг засыпать.

– Ну, там не слишком глубоко, – рассудила Маня. – За час можно управиться.

– Вот что, – решил Боцман, – ты остаешься с Серегой, а мы с Тосей поможем фрицам копать. За мной, герр Цольман!

– Яволь, майн фюрер!

Селим принял скучающее выражение и пошагал, ничуть не прячась. Когда он вышел на широкую дорогу, где немцы срывали бугры и трамбовали заполненные грунтом ямы, то попал в свет фар.

Никто, однако, не обратил на него внимания – разглядеть в сумятице теней и отсветов, кто именно попался тебе навстречу, было практически невозможно, зато в нем сразу признали своего.

В яркий луч прожектора угодил офицер, и Боцман тут же принял стойку «смирно», демонстрируя отличную прусскую выучку.

Немец сделал расслабленный жест, словно благословляя Селима, и удалился. А тут и очередь нарисовалась – немцы подходили к машине, разбирая лопаты и заступы.

Боцман взял сразу два и один перебросил Данилину.

– Фольген зи мир[40], – обронил он.

– Йа…

Больше всего фрицев шагало вперед, к оврагу, но часть двигалась обратно, вот за ней-то Селим и увязался.

«Меньшинство» расчищало гусеницы огромной самоходки, куда набилась глина и трава. Ее приходилось вырубать лопатами и выковыривать ломами. Соблюдая орднунг, глину не отбрасывали подальше, что сделал бы всякий русский. Нет, ее нагребали в носилки и оттаскивали за обочину «одноразовой» дороги.

Боцман живо смекнул, что к чему, и, передав свой заступ какому-то длинному как жердь фрицу, схватился за носилки сзади. Тося быстренько взялся спереди.

– Бринг![41]

– Йа…

Едва завернув за угловатую тушу «Карла», оба попали в тень. Опустив носилки, Гиреев с Данилиным мигом развернулись, подхватили свою ношу и переставили на броню. Боцман мигом вскарабкался наверх, Тося последовал за ним, плохо понимая, что придумал командир. Но скоро до него дошло.