С Лубянки на фронт - Анатолий Терещенко

Выбравшись на чердак, крыша которого была прострелена навылет снарядом, по прислоненным к стене новым заготовкам стропилин Миша тихо опустился на землю и незаметно, пригибаясь чуть ли до земли, стал удаляться в сторону примыкавших к сараю кустарников черной смородины, которая выдавала себя специфическим ароматным запахом. Дальше — через луг, за которым стояло темной стеной густолесье.

«Там мое спасение, — подумал парень, — но все равно надо подальше отойти от места заточения Алексея Кузьмича».

Воспоминания о нем снова выдавили слезы…

Ночь была темная, душная. Духота усиливалась быстрой ходьбой, а иногда и бегом, отчего за грудиной ломило, и ныла вперемешку от повышения давления и естественного волнения голова. На следующий день он благополучно перешел линию фронта и оказался в объятиях своих.

Его задержали солдаты и передали командиру.

— Свяжите меня с военными контрразведчиками, — смело заявил молодому лейтенанту Миша Глухов.

Через час с ним беседовал бригадный комиссар Якунчиков. Михеев находился на выезде в войсках. Михаил поведал о задержании немцами его руководителя Алексея Кузьмича Лойко.

— Где он сейчас находится? — Миша назвал село.

Якунчиков записал его название в блокнот…

Кроме этого юный разведчик сообщил о визуально собранной информации по противнику, появлении большого количества военнослужащих вермахта — танкистов — с красно-черно-белыми ленточками, продетыми в отверстие второй пуговицы на мундирах.

«Это награжденные гитлеровцы Железным крестом 2-го класа, — вспомнил Якунчиков, — который был учрежден 1 сентября 1939 года во время начала Второй мировой войны — нападением на Польшу».

Николай Алексеевич стал быстро записывать в рабочую тетрадь длинное повествование Михаила Глухова, отодвинув блокнот в сторону.

Допрос Лойко немцами был короток: рация налицо, сбежавший сподвижник, грамотные объяснения. Его несколько раз избивали. Он стоял на своем — гнал скот по приказанию немцев. Не поверили — снова жестоко избили. От потери крови, хлынувшей через нос и рот, тошнило, и кружилась голова, предательски тряслись ноги. Хотелось сесть или плюхнуться на пол. Не получив ожидаемых ответов, военного контрразведчика фашисты расстреляли за сараем в небольшом овражке…

По прибытии остальных двух групп стала ясна судьба Алексея Кузьмича Лойко. По их данным, он был расстрелян на следующий день после побега своего юного помощника. Видно, немцы, не получив никаких нужных им сведений от разведчика, просто избавились от него — спешили. Надо было двигаться, торопиться, пока тепло, все дальше и дальше на восток…

Так смертью героя погиб военный контрразведчик Особого отдела Юго-Западного фронта А.К. Лойко.

Примерно в это же время возвратился и Сева Бугаенко с ворохом немецких документов. Он наткнулся на наши позиции и попросил связать его с Особым отделом фронта. Скоро и он уже сидел в кабинете Михеева, рассказывая о своей разведывательной одиссее и работая вместе с переводчиками над бумагами из портфеля немецкого полковника.

С началом повального отступления войск фронта прибыли Стышко и Ништа — без потерь в личном составе. Их собранные материалы по немецким войскам, стоящим под Киевом и перемещающимся на север и юг украинской столицы, Михеев срочно доложил Военному совету фронта.

* * *

Кирпонос пригласил комиссара госбезопасности по срочному делу. Командующий был озабочен состоянием армий и их соединений. Начальник Особого отдела фронта тоже прибыл с тяжелой вестью — о предательстве комдива Артамонова.

Компрометирующие материалы на командира дивизии прислал начальник Особого отдела пятой армии капитан госбезопасности И.М. Белоцерковский. В них Иван Митрофанович писал, что «…комдив в силу слабой подготовленности, трусости и неумения масштабно мыслить оторвался левым флангом дивизии от своего 17-го стрелкового корпуса, не просчитав направления главного удара противника. Авторитетом среди командиров полков не пользуется. Растерялся и штабом не управляет. Связь с полками утрачена…»

В Особом отделе фронта готовилось представление военному прокурору о необходимости ареста труса и паникера. К сожалению, не успели — Артамонов несколько часов назад сбежал к немцам. Когда Михеев рассказал Кирпоносу об этом позорном факте, командующий покраснел и тихо промолвил: «Значит, все-таки измена…»

После этого генерал-полковник сообщил на Военном совете, что остатки расчлененной шестой армии продолжают драться в полном окружении. Связи с командармом шестой нет. Поползли слухи, что генерал-лейтенант И.Н. Музыченко сдался немцам. Эти материалы каким-то образом получил по своей линии от полкового политработника шестой армии член Военного совета Бурмистенко.

— Нет, товарищ командующий, по оперативным данным, полученным недавно мной, Иван Николаевич после тяжелого ранения левой ноги потерял много крови и ввиду глубокой контузии в бессознательном состоянии 6 августа был пленен немцами. Где он сейчас находится — пока неизвестно, — заметил А.Н. Михеев, таким образом прояснив обстановку.

Анатолий Николаевич хорошо знал генерал-лейтенанта командарма 6-й армии И.Н. Музыченко. Запомнился он своим глубокопродуманным выступлением в декабре 1940 года на совещании высшего руководящего состава Красной армии. Нарком обороны маршал С.К. Тимошенко высоко оценил предложения генерала по совершенствованию боевой подготовки войск, особенно стрелковых подразделений. На том памятном совещании Музыченко, в частности, говорил:

— Пехоте отводилось в прошлом, отводится в настоящем и будет отводиться в будущем решающее место в бою и в сражении. Пехотинец обязан в динамике боя сказать свое решающее слово. Ему необходимо со штыком наперевес сойтись с врагом, вцепиться ему в горло и уничтожить, преодолевая все препятствия, которые он встретит на своем пути. А нынешний бой — очень сложный. Он требует от современной пехоты большого физического, морального и психологического напряжения. Сойтись с врагом, вцепиться в горло врага — вещь нелегкая. Эту задачу может выполнить только физически сильный, ловкий, мужественный боец, политически подготовленный.

Нужно сказать, что комплектование нашей пехоты, которое существует на сегодня, признать нормальным нельзя. Что получается в действительности? А получается то, что к этой тяжелой службе в пехоте приходит молодежь нашей страны после отсева от комплектования авиации, артиллерии, танковых частей, конницы, инженерных частей, частей местной охраны и так далее. В результате — слабый, малорослый боец. Не секрет, товарищи, что, сплошь и рядом мы можем наблюдать в частях такого бойца, который по своему росту, своей комплекции настолько жиденький, ну просто неоформленный ребенок, причем порой он даже ниже винтовки…

Запомнились Михееву конкретные предложения Музычнко о повышении роли командиров батальонов как основных организаторов на поле боя, поднятии уровня одиночной подготовки солдат и младших командиров через создание небольших популярных справочников, создании сети курсов или военных вечерних школ в гарнизонах для среднего и старшего командного состава.