С Лубянки на фронт - Анатолий Терещенко

Для Михеева командарм шестой армии видился исключительно высоким профессионалом. Он к нему всегда относился с глубоким пиететом.

СПРАВКА.

Кирпонос продолжал доводить обстановку:

— Двадцать седьмой корпус пятой армии, несмотря на попытки окружения, организованно отходит к Днепру. Тридцать седьмая армия Власова крепко окопалась в Киеве. А вот со штабом пятой с утра утеряна связь.

— Анатолий Николаевич, — уважительно обратился по имени и отчеству командующий к главному особисту фронта. — Помогите выяснить причину молчания Михаила Ивановича…

После завершения заседания Военного совета к вечеру у Михеева был готовый ответ — штаб армии в спешке отходит в сторону Чернигова. Потом Михаил Иванович Потапов окажется в составе штаба фронта, примет участие в последних боях его руководства с немцами и станет свидетелем гибели командования фронтом.

Михеев глубоко переживал факт практического разгрома Юго-Западного фронта, понимая частично вину и Киева, и Москвы. Трезво оценивая обстановку, сложившуюся вокруг украинской столицы в августе сорок первого года, он бомбардировал докладными записками своего достойного преемника, тоже комиссара госбезопасности 3-го ранга Виктора Семеновича Абакумова.

Можно только догадываться, какие жесткие получал ответы настойчивый Анатолий Николаевич Михеев. Лубянка по-другому не мыслила. Ни Берия, ни Абакумов против воли Сталина не могли пойти, а он требовал держать Киев до последнего. И только поняв серьезность и пагубность обстановки, Верховный Главнокомандующий дал, как уже говорилось выше, команду отступить…

Еще в июле 1941-го, когда немцы вышли на подступы к Киеву, остро встал вопрос об обороне. Сталин вполне справедливо требовал удержать Киев любой ценой, надежно зацепившись за такой естественный природный барьер, как Днепр. В июле-августе на подступах к столице Украины развернулись напряженные бои, но овладеть стремительно ею, как удавалось это делать с европейскими столицами, у противника не получилось. Тогда гитлеровское командование решило сходящими ударами: с севера частью сил 2-й армии и 2-й танковой группы — группы армий «Центр» и с юга 1-й танковой группы окружить основные силы нашего Юго-Западного фронта восточнее Киева.

11 сентября Военный совет Юго-Западного направления (Главнокомандующий С.М. Буденный (его заменит С.К. Тимошенко. — Авт.), член Военного совета Н.С. Хрущев и начальник штаба А.П. Покровский), которому был подчинен Юго-Западный фронт, доложил в Ставку, что единственно реальным выходом из создавшегося положения во избежание катастрофы, пока сохранились в целостности мосты и другие переправы, является отвод войск всего фронта на новые позиции. Предлагалось войскам переместиться из киевского выступа на рубеж реки Псел. Реакция Кремля последовала моментально. С.М. Буденный 13 сентября сорок первого был отозван в Москву. На его место прибыл маршал С.К. Тимошенко.

Командующий ЮЗФ генерал-полковник М.П. Кирпонос воспринимал приказ Сталина буквально: удержать и удерживать только Киев. О флангах генерал, выдвинувшийся из командно-партийной среды во время репрессий тридцатых годов, как-то то ли забывал эту армейскую аксиому в обороне, то ли успокаивался радужными докладами подчиненных.

По собственному признанию в автобиографии 1938 года он писал, что «принимал активное участие в разоблачении врагов народа и борьбе с оппозицией. Всегда придерживался генеральной линии партии».

Так вот, в силу своей неопытности командования такой махиной, как фронт, он совершенно упустил из виду возможность флангового удара и захода в тыл его фронта танковых соединений противника. Он, как и все его подчиненные, ждал штурма Киева, готовясь к нему силами тридцать седьмой армии.

Однако Ставка, не представлявшая себе истинных размеров опасности, все требовала и требовала удерживать Киев любой ценой, значит, любой кровью.

Но навала гитлеровцев на главный украинский город на Днепре не получилось. Германские же военачальники перехитрили Кирпоноса. Сначала они пытались несколько раз атаковать позиции Юго-Западного фронта под украинской столицей в лоб — не получилось. Оставив под Киевом несколько пехотных дивизий, имитирующих атаками штурм города, основные силы неприятель бросил в обход этого крепкого орешка.

По оперативным данным, которые почти ежечасно докладывались Михееву, проявлялась одна очевидность — в отбитых вражеских окопах наши воины буквально бродили по бронзовому ковру из стреляных гильз.

— Нам бы такое обеспечение, а то считаем патроны поштучно, — ходили и такие разговоры среди наших воинов.

Уже тогда многие контрразведчики и их негласные помощники сигнализировали, что противник буквально завалил боеприпасами «штурмующие» Киев войска, как оказалось впоследствии — всего лишь три дивизии, чтобы они не нуждались в «хлебе войны», создавая представление у противника о большой плотности своих войск. Командующий группой армий «Юг» фельдмаршал Герд фон Рундштедт знал, что делал, перехитрив ставку Буденного, а затем Тимошенко и командование ЮЗФ: «клещами» своих подчиненных Клейста и Гудериана он опоясал Киев броневой оградой. 14 сентября противник замкнул кольцо окружения.