Жестокие игры - Ульяна Громова

Олег уперся руками в стену и опустил голову, зажмурившись, стараясь стреножить взбесившееся сердце. Все тело прошивало крупной нервной судорогой, словно по коже катился барабан с иглами. Чуйка подсказывала, что он думает в правильном направлении, но все так невероятно от того что просто и близко… что даже страшно. И еще весьма досадно...

— И что, вообще следов пребывания девки нет? — хрипло спросил в трубку.

— Неа.

— Паспорта прихвати. Жди меня. И следи за хатой.

Олег прижал лоб к холодному зеркалу над раковиной. В груди металось смятение, мозг закипал от десятка вопросов. Ему совсем не нравилась мысль, что Игрок и Виталя — одно лицо. Ему всегда было неприятно общаться с заносчивым выскочкой, и его характер вообще не вязался с тем Игроком, каким Олег себе его нарисовал.

Но с ним вязался утренний посетитель клуба, который увел Алинку. Куда? Зачем? А главное — это был Виталя или… Егор? Тогда Егор — это Игрок? Но будь парней двое, это бы уже всплыло, даже близнецы не могут иметь идентичный характер. А может, как раз сегодня и всплыло? Охранник из клуба ведь и описывал словно не Виталю, а другого человека. Игрока?

И что тогда вообще получается… Егор — убийца, организовавший его — Олега Тарасова — руками Игру, а его близнец — киллер? Хотя если корочки какого-то там закрытого бюро расследований — липа липовая, то два братца, выходит, промышляют по-крупному.

Или один из них все-таки мент? Тоже укладывалось в логику — известно, что лучшая крыша — полицейская.

К любому из вопросов отлично пришивались оба брата и любая их деятельность. И потому снова закручивался новый круг вопросов и ответов, и снова все складывалось логично, но ни черта не проясняло.

И способ все понять лишь один — Игра.

Нужен туз в рукаве против… Витали? Егора?

А если Олег, как слепой портной, просто пришил их к Игроку белыми нитками? А они вообще о нем ни сном, ни духом? Что если мастер инкогнито играет братьями втёмную?

Мажор открыл холодную воду и плеснул в лицо пару пригоршней. Речи об учебе уже не шло. Нужно подготовиться к Игре.

Игре со многими неизвестными.

Сегодняшний вечер все распишет: если Виталя — или кто он там? — завалит Верхова, то можно будет забить на все вопросы. Тогда он — Олег — получит суперприз. А где сводная дрянь, киллер расскажет ему, никуда не денется, и плевать, кто это был из двух однояйцевых. Если что — Олег знает, что с ними делать.

Мажор уверенным шагом вышел из туалета и направился на выход из универа, даже не вспомнив о сумке, которую оставил в аудитории. Он больше не собирался возвращаться сюда. Имея в кармане сто пятьдесят миллионов и медиа-империю, он купит этот сраный диплом, и никто не сможет его обвинить в том, что он не получил образование. Получил, просто не посчитал нужным защитить долбанную картонку…

* * *

— …с сотовым могут не пустить, а калькулятор точно забирать не станут, у виска покрутят, и все, — хмыкнул невесело Дятел, протягивая мне счетную машинку величиной с пару спичечных коробков. — Здесь еще микрофон и GPS-маячок.

Весьма допотопная вещица, которую он… перепрошил, и она стала записывающим устройством с функцией воспроизведения записи на табло — там, где должны появляться цифры. Правда, для этого нужно нажать три кнопки сразу и набрать пин-код — защита «от дурака».

— Девчонке твоей отправь сообщение, она откроет его — жук вошьется, и получится не телефон, а типа смарт-часы, ну как детям покупают, через которые можно подслушивать, что вокруг делается. Ну и такой же маячок тоже установится, с точностью до трех метров показывает местоположение.

Крош вернул мне мобилу, и я сразу набрал Маришке в ватсапе:

«Ты любишь зеленый горошек?»

Две галочки и сменившийся на онлайн статус обрадовали, а ответ следом — необходимый для команды жуку вшиться в систему андроида — вообще не обрадовал:

«Отвали!»

Егор, урод, крупно накосячил, и мне надо было теперь как-то разрулить ситуацию.

— Ладно, парни, мне пора.

Мы и так зависли у Кроша на два часа. Оба — он и Дятел — теперь сидели под подпиской о невыезде до конца дела Игрока. Что с ними будет дальше — не мне решать, я, что мог, сделал. Мне нужна команда — я готов работать с парнями и дальше, и плевать, что личные отношения не сложились, это даже плюс — дружба часто делу помеха, я уже в этот раз ощутил правдивость этой истины. Потому что у меня был Пашка, и я в некоторых ситуациях был связан по рукам.

А еще теперь у меня есть Маришка. Не терпелось ее увидеть и сгрести в охапку. Соскучился по ее запаху, губам и телу. Меня просто кружило от хочу, хочу, хочу.

Но сначала заглянуть к доку — мне не нужны сюрпризы от Егора, потому что свою девчонку я хотел видеть всегда рядом и не опасаться заснуть, и самовывоз уже не прокатывал — мне нужна помощь Юрьича.

Я вышел на улицу и задержался у подъезда, еще не вызывая такси. Сунул в рот сигарету, прикурил и затянулся с таким удовольствием, что повело голову. Тело все еще было слабым, меня сейчас можно было уложить на обе лопатки пальцем, но такое я мог позволить только одному человеку — Маришке. Член вытягивался во весь рост, протискиваясь из трусов на бедро. Эта дубина мешала ходить, нужно было успокоиться, я прикрыл глаза и представил Верхову — сразу стало свободнее в паху.

Улыбку с лица чуть не сшибло дверью — я еще медленно соображал и даже не отошел от выхода подальше.

Это оказался Крош.

— Ты еще не уехал… — замялся он.

Я прищурился и густо пыхнул дымом. Смотрел на парня и не понимал, что мне в нем не нравилось. Не качок, но тело тренирует, мозги на месте, любить способен, но какая-то глубинная сутулая неуверенность махом относила его ближе к его же деду, а не к молодому парню. Не было в нем жизни, что ли. Погас он словно.

И вот когда подумал об этом, понял — что вот это же мне не нравилось в Пашке. Он тоже погас. И я носился с ними как с писаной торбой, а этого почему-то отторгал. А ведь он пережил ту же боль. Наверное, их стоило бы познакомить. Может, друганы Кроша оживят моего друга, а он привнесет в их общество каплю чести и достоинства? Ведь и сами парни с потенциалом, даже Батон. Плохие люди хлеб не пекут. А он еще и пирожные умеет.

— Ну говори, — прервал я тяжелый вздох хакера.

— Я это… в общем… девчонке твоей сказал, что у тебя раздвоение личности. Ты извини, но я тогда не знал же еще… Извини, — он смотрел исподлобья и тянул мне ладонь.

Я медленно опустил на нее взгляд. Нормальные сильные пальцы, такими девок ласкать, на этих руках носить. Взял его ладонь и сжал крепко:

— Знаешь, Игорь, — его брови дернулись от удивления — я впервые назвал его по имени, — мне отец рассказывал, что был у него друг, они еще совсем пацанами были, назвали себя непримиримыми — с хулиганами боролись, в народной дружине ходили. Был у моего бати брат-близнец. Ты будешь смеяться, но его тоже Семёном звали. Он вообще не при делах был, дома сидел, книжки читал, ученым стать хотел и с непримиримыми вообще дел не имел. Он из библиотеки шел, его просто по имени окликнули, он отозвался и получил вместо отца моего. Тогда непримиримые и развалились — дед с бабкой мои кипиш подняли, отца прутом выдрали… В общем, развалился отряд бойцов с преступностью…