Волшебная реликвия - Михаил Костин

Адмирал Чак смотрел ему вслед с довольной усмешкой. Он не сказал этому надутому офицеру, козыряющему связями в верхах, что имя капитана Резотто он впервые услыхал лишь вчера вечером.

Трое друзей были потрясены арестом еще более подполковника Винка, а суховатого адмирала, проводившего их колючим взглядом, дико невзлюбили.

– Из огня да в полымя! – только и сказал Галик.

Арик отрешенно наблюдал, как грубый человек заковывает в железо его руки и ноги, которые в этот момент казались ему вовсе не своими, а чужими и далекими. Ни боли, ни тяжести он не чувствовал.

Валик, напротив, испытывал оживление. Его занимала мысль, сможет он или нет в удобный момент разорвать эти чертовы кандалы руками.

Они ждали, что их загонят в грязный душный трюм. Но их почему-то привели в просторную сухую каюту с большим круглым окном. Не успели они усесться и поудобнее расположить свои цепи, как появился старый плешивый матрос, который взглянул на них доброжелательно и спросил:

– Ну что, соколики, проголодались?

Пленники более суток ничего не держали во рту, но у них хватило воображения лишь промычать нечто нечленораздельное. Не дожидаясь ответа, старик убежал и вскоре вернулся с большим котелком, из которого валил пар. Флотская похлебка из мяса, капусты, моркови и специй показалась им божественно вкусной. Работать ложкой с железом на руках было не слишком удобно, но оголодавшие парни не замечали этого. Плешивый матрос пристроился в уголке и с теплой ухмылкой наблюдал за едоками.

Не успели они опустошить котелок, как расторопный матрос, велевший называть себя дядькой, притащил бадейку с отваром из яблок, груш и сушеной сливы, а также три огромных ломтя сдобного хлеба.

– Покушайте, ребятки, компота с пирогами, – радостно сказал матрос, широко улыбаясь почти беззубым ртом.

– В меня уже не лезет, – пожаловался спустя минуту Галик.

– Извольте откушать вдоволь, – приказал матрос, – неизвестно, что завтра будет.

Отложив ложку и не доев вкусной корки, Арик взглянул в иллюминатор и увидел над волнами чаек.

– Неужели берег близко? – пробормотал он.

– Скоро острова пойдут, – с готовностью ответил матрос.

Валик шумно уплетал свой кусок хлеба, кося глазом на еще не до конца опустевшую бадейку.

– Интересно, за что к нам такое отношение? – негромко сказал Галик.

– Плохое? – испугался матрос. – Вы недовольны?

– Да нет, – усмехнулся Галик, – как раз наоборот. Что-то уж слишком хорошее.

– Мне объяснили, – матрос приосанился, – что вы важные государственные преступники, а к таким отношение особое. Это завсегда водилось. Даже сам адмирал сказал.

– Что сказал адмирал? – спросил Валик. Он наконец опустошил бадейку и блаженно откинулся спиной к стене, чуть громыхнув цепями.

– Да господин адмирал просто показал мне кулак и сказал: «Во! Смотри у меня!» Так я сразу все понял.

– Смотрите, смотрите! – воскликнул Галик.

Все дружно глянули в окно и увидели примерно на расстоянии в четверть мили застывший на мели полузатонувший корабль.

– На рифы наскочил, – сказал плешивый дядька-матрос.

– Давно? – спросил Галик.

– У, когда это было! – пробормотал матрос. – Тыщу лет. Здесь очень узкий и извилистый фарватер. Сейчас увидите, как осторожно мы пойдем. Тихонечко так пойдем, с нежными поворотами да загибами. Проползем совсем рядом с этим сдохшим красавчиком. Тут возьмешь маленько вправо или влево, пиши пропало. Очень трудное место. Можно сказать, заколдованное.

– Неужели?

– Да! – радостно вскричал матрос. – Раньше-то сюда многие рвались. Теперь охолонились маненько. Вот такие примеры, – он кивнул в сторону медленно приближающегося остова печального корабля, – и охолонили.

– А за чем, собственно, рвались? – спросил Арик.

– Ты чего, парень? – Матрос смотрел на него с недоверием. – И взаправду не слыхал? Самое пиратское место. Тут тайна на тайне, клад на кладе. Такие ценности зарыты, такие чудеса! Что ты! Повторяю, многие стремились. Да где они теперь? Жуткое место, пройти его ну просто невозможно.

– А мы как же? – с деланным равнодушием поинтересовался Валик.

Действительно, стрельнуло в мозгу у Арика, если их корабль сядет на мель – с шумом, треском, громом, когда от удара даже посуда летит со столов и из шкафов, как это обычно бывает, – то в обстановке хаоса ведь и сбежать можно. Молодец Валик, верно мыслит. А с кандалами как? Что-нибудь придумаем.

– Мы-то? – Матрос лучезарно улыбнулся. – Не беспокойсь! У нас знаешь какой капитан! Второго такого нет. И господин адмирал опять же. Этот вообще как Бог. Не, эти пропасть не дадут.

Между тем полузатонувший корабль приблизился настолько, что можно было разглядеть красивую деревянную резьбу на корме и видимой части борта.

– «Прин-цес-са Мур», – прочитал Валик по складам, вглядываясь в приподнятую корму корабля.

Нос безлюдного парусника почти ушел под воду, печально торчал лишь один бушприт.

– Странно, – пробормотал Валик, – откуда мне знакомо это название?

– Откуда? – переспросил Арик, до этого молча изучавший свои кандалы. – Из прочитанных в детстве романтических книг. Ты же их прочитал ого-го!

Валик не обратил внимания на иронию друга.

– Три мили севернее Комунго, – продолжал он бормотать. – Откуда я это знаю?

Никто ему не ответил.

* * *

Валик выразительно посмотрел на недоеденный Ариком ломоть хлеба.

– Бери, бери, – сказал Арик, – все равно пропадает.

– Спасибо, – коротко ответил Валик.

– Сержант так хотел попасть на этот несчастный Комунго, – сказал Галик, ни к кому не обращаясь.

– И где только эти острова? – бросил в пространство Арик.

– И где наш сержант? – задумчиво добавил Галик.

Матрос прислушался к разговору и вдруг брякнул:

– Болтается на рее ваш сержант, вот где.

В первое мгновение ребята остолбенели. Кусок хлеба застрял у Валика во рту.

– Врешь! – тяжело дыша, не сказал, а со свистом даже как-то выдохнул Арик.

– Чего мне врать. Сам видел его с петлей на шее.

– Врешь, гад! – крикнул Валик. Слезы брызнули у него из глаз, а кусок выпал изо рта.

– Кто же его повесил? – спросил Галик, вздрагивая от каждого слова. – Пираты?

– Зачем пираты? Наши и повесили. Корветн-капитан Золин. Лютейший мужчина. Как завидит пирата, так тотчас его на рею.

– Так то пирата. А наш сержант при чем?