Вокруг света за 100 дней и 100 рублей - Дмитрий Иуанов

Дрожащими руками, промахиваясь мимо клавиш, я вбивал паспортные данные и номер банковской карты. Кнопка «buy», шестизначный код подтверждения… Две секунды… Десять секунд… Полминуты… Оплачено! Да ладно! Я лечу в Соединенные Штаты Америки!!! Йогурт без даты! Это просто мясо. Я закрыл крышку ноутбука. В голову полезли кадры холодных сибирских ночей, желтых гор, ульяновских мужиков. Все это оставалось на этом континенте, а мне впору было лететь на следующий. Сознание не могло представить, что можно выйти из дома со ста рублями в кармане, а потом лететь через океан благодаря деньгам, полученным за отправку открыток.

На оставшиеся несколько тысяч рублей мы напечатали еще больше фотографий и стали стабильно ужинать в прекрасном Café de Coral. Мы проводили время втроем — Наташа, Дима, Гонконг. Тяжело описать, как именно, но это было просто и хорошо. А потом Наташа улетела во Вьетнам.

Как только моя рука коснулась закрывающейся за ней двери, сердце защемило. Я привык думать о двоих: весь транспорт, жилье, еду я умножал на два, будто это и было целое, а сейчас нужно было брать его половину. Уже и позабылось, каково это — быть одному в большом городе.

С первого дня встречи мы с Наташей закрылись друг в друге. Это была вынужденная мера, чтобы справиться с надавливающей реальностью. В случае атомного удара выживают только по двое. Но, как и бывает в путешествиях, беря с собой товарища из прошлого мира, мы настраиваемся на привычные частоты, лишая себя возможности поймать новые. Настоящее шествие по пути возможно при условии постоянного изменения, а для этого необходимо быть одному. В таком случае волей-неволей наконец-то находится время, чтобы быть честным с собой.

У меня оказалось три дня, чтобы самому познать Гонконг, эту китайскую утопию, которой никогда не будет. Чтобы побыть наедине с городом, где каждому в голову запихнули очень умный мозг, и все осведомлены обо всем гораздо лучше, чем кто-либо другой на планете. Первое, что стало ясно, — мне надоело нарушать правила, перепрыгивать турникеты, обманывать добрых контролеров. Это поступки морального бомжа, который потребляет блага системы, не давая ничего взамен. Я хотел пожить внутри системы по ее правилам. Второе — я наконец смог вести диалог с журналом. За весь Китай он пускался в ход только пару раз, и вот настал черед следующей страницы. Я за раз вылил подкопившиеся идеи.

Снова оказавшись в районе Central, я зашагал по центральной улице, задирая голову вверх к небоскребам и выбирая, на какой бы залезть. Этот момент напомнил мне путешествие в Дубай. Мы с товарищем побывали там студентами, когда наши кошельки пустовали. Чтобы переночевать, каждый вечер мы выходили на дорогу Шейха Заеда, поднимали глаза вверх и тыкали пальцем в понравившийся небоскреб. Оказавшись через пятнадцать минут на его крыше, мы расставляли палатку под открытым небом на высоте двухсот-трехсот метров. Иногда в ночевку был включен тренажерный зал и бассейн на последнем этаже, и мы считали редкие персидские звезды, к которым тянулся Бурдж Халифа, пока под нашими ногами песчаная буря захватывала город.

Этот раз отличался тем, что поначалу я забирался на вершины без палатки и в гордом одиночестве упивался романтикой, а затем находил себе компанию — это были фотографы родом из Гонконга, Ванкувера и Лос-Анджелеса. Отличие местных крыш от китайских было в продуманной системе безопасности. Зачастую при проникновении мгновенно срабатывала сигнализация, орущая громче, чем на Китайской стене. Один раз вместе с американцем мы отправились на четвертое по высоте здание в городе, чтобы взобраться на шпиль. Копы подоспели мгновенно. Три часа ушло на разборки, мы получили предупреждение, сообщили наши паспортные данные, но в другой раз нам уже грозил небольшой срок. Это не отбило желания смотреть город, но добавило немного разумности нашим действиям. В следующий рейд мы сразу переоделись в другую одежду и смешались с посетителями офисов, в итоге вышли сухими из воды.

Очень скоро мне надоели высотные точки, и я предался гонконгскому течению жизни — вилял меж рынков электроники, трущоб и лестниц, исписанных стрит-артом, а в ушах звучал трек Bonobo — Kong. Вечерами я подписывал открытки на ступенях культурного центра с панорамным видом одного из лучших городов на планете Земля. Каждому отправителю я придумывал новые пожелания, и приходилось все глубже искать в себе вдохновение, чтобы находить новые и новые слова. Я потратил около десяти часов на придумывание пожеланий, и меня хватило только на половину открыток. Решив, что вторую часть отправлю из другой страны, я наклеил марки, закинул стопку в почтовый ящик и купил в подарок себе мороженое.

В последнюю ночь в Гонконге праздновался Хеллоуин. Такого шабаша я не видел ни на одном фестивале мира. Казалось, что отмечается главный городской праздник, посреди которого прыгают Бэтмены, Гарри Поттеры, стюардессы, феи Винкс, Аладдины, черти ездят на метлах, привидения на коврах-самолетах, и все вытворяют то, что обычно происходит только во снах. Тяжело было встретить девушку, одетую в юбку ниже колен, а некоторые обладали минимальным количеством одежды или не обладали ею вовсе. Складывалось впечатление, будто я оказался среди большого кастинга на роли в порнофильме. Если здесь еще есть мужчины, дочитавшие до этих строчек, то отмечу: для того, чтобы оценить азиатскую красоту, смешанную с пошлостью, надо отправляться прямиком сюда в это время. Как этому ни противился, но свое мнение о красоте китаянок я поменял.

Оказавшись в чаде кутежа, я два часа меланхолично похаживал в одиночестве, сжимаясь и отторгая идею оторванного веселья как рассадника бессознательности. Потом на каком-то перекрестке появилась Риц в окружении татуированных подруг из Малайзии, Таиланда и Гонконга. Они повели меня сначала в один бар, потом в другой и третий. Я заметил себя, взобравшегося на стол. Вокруг танцевали люди в костюмах Обеликса и Астерикса. Я закричал им на полукривом английском:

— Мы находимся в лучшем городе Азии!

— Yes! — подтвердила толпа снизу.

— Сегодня просто охрененный праздник!

— Yes!!! — подняв руки с бокалами пива вверх, завопили люди.

— Так давайте же плясать всю ночь, будто нам остался один день этого охрененного Гонконга! Так, чтобы мы запомнили его на всю жизнь!

— Yes!!! — взревела толпа. Викинги в шлемах, женщины-кошки, Шреки и пираты — все смешалось в одну картину, которая потащила меня за собой. Хеллоуин гремел на весь город, и я, так и быть, гремел вместе с ним.

Наутро я обнаружил, что карта памяти с кадрами из Сибири, Монголии и Китая сломалась. Некоторые полюбившиеся фотографии и ролики я успел скопировать ранее, но большинство исчезло там, где начиналась трещина между словами SD и card. В попытках восстановить данные я потерял пару часов и себя, а потом плюнул, традиционно в последний раз зашел в Café de Coral и поехал в центр, чтобы еще полчаса посидеть на тех самых ступенях и закинуть монетку подальше с пирса Kowloon.