Тигр Железного моря - Дональд Кэммелл

У руля «Морского флюгера» стоял сам Барни, он старался держаться как можно ближе к берегу. Над шхуной парили несколько морских птиц. В поле зрения появилась новая бухточка, и Барни заметил знакомую фигуру, сидевшую на корточках у самой кромки воды. Они помахали друг другу, и Энни медленно поплыл к своему кораблю. Когда он поднялся на палубу, рана вновь начала кровоточить.

— Черт тебя дери, Энни! — простонал Барни. — Ты, мать твою, опять все потерял?

— Уцелел только я сам и мои носки, Барни.

— Я-то думал, ты с этим своим чертовым Эдвардом Лиром совсем с катушек съехал.

— А тебе ведь понравилось!

— Ну, ты сумасшедший!

— Воспоем хвалу Господу за то, что существуют сумасшедшие, — сказал Энни.

С этими словами он поднял над головой носок, вытянутый, раздутый и такой тяжелый! Он отогнул резинку, и взору предстали жемчужины.

— Господи, Энни, их так много!

— Примерно триста семь штук.

Любопытный нос Барни уткнулся в носок:

— До сих пор моллюсками пахнут, а Энни?!

— Ну, запах природы — это сила, Барни.

Наконец Барни посмотрел на него с суровой ухмылкой:

— Ты, парень, хорошо поработал.

— Спасибо, Барни, ты тоже прибыл сюда, как я и просил. А сейчас мне бы одеться надо и быстрее драть отсюда.

— А что, нас кто-то преследует? — спросил Барни.

— Рано или поздно, но за нами будет погоня!

В этот самый момент глубоко удовлетворенная красавица неопределенной национальности пробудилась, все еще полная эротических грез. Она пока не знала, какая потеря и гнев ожидают ее. Иногда лучше не просыпаться…

Мадам Лай открыла один глаз, затем другой, раздвинула скрещенные ноги и почувствовала некое излияние телесной жидкости. Потом она поднялась на локоть, чтобы посмотреть на своего спящего возлюбленного. Она знала белых. После секса они спят сутками. Но Энни не было в каюте. В следующее мгновение она увидела оставленный ей «десерт». Что это — грубость или выражение утонченной жестокости? Ей потребовался мимолетный взгляд на пустую чашу, чтобы понять: жемчужины изъяты из ее тела.

Она все поняла!

Завизжала…

Ревела и выла…

Старшие члены команды собрались у двери ее каюты, но страх не давал им ни войти, ни даже постучать. Существует в человеческом крике та грань боли и отчаяния, что не позволяет входить к кричащему человеку без разрешения.

Ин Коу заставил юношу-радиста посмотреть в замочную скважину, и тот испуганным шепотом описал увиденную им картину:

— Мадам… голая. Она на коленях перед богиней Диньхао. У нее нож… Она порезала себя! Она клянется отомстить!

Тогда Ин Коу вернулся на палубу и велел поднять паруса.

Был ясный день, сильный ветер нес «Морской флюгер» по узкому Хайнаньскому проливу. Куда? Возможно, в Хайфон. Или в Сингапур. Энни наслаждался скоростью своего судна и наличием тайника под рубашкой, полного жемчужин. На палубе вновь появилось пианино, и Барни напевал:

Куколка-красавица,

Как же ты мне нравишься…

Ну позволь тебя обнять,

Дрожь любви своей унять…

Снизу окликнули. Это был молодой матрос. Радиоприемник трещал и шипел. Усмехаясь, Энни поднялся и оглянулся назад. Чистый горизонт. Он посмотрел в бинокль. Ничего. Однако Май Ин и мадам Лай, стоящая у него за спиной, слали сообщения хотя неровные и с ошибками, но вполне ясные по содержанию: «Энни Долтри, я иду за тобой. Ты от меня никуда не денешься!»

— Нас преследуют? — спросил Барни.

— Преследуют? — переспросил неутомимый игрок.

— Не беспокойся, капитан, — сказал Барни. — Мы уйдем!

— Барни, это наша смерть. Мы — покойники.

— Покойники? Ты что хочешь этим сказать?

— Именно этим заканчиваются все игры. И никаких отклонений от правила. Так что пока давай развлекаться!

Это означало, что Энни отстучал ответную радиограмму: «Доброе утро, моя жемчужина. Я иду на запад».

Когда Май Ин расшифровал сообщение, оно вызвало смятение на «Тигре Железного моря».

— Ложь! — прошипел Ин Коу, ожидая, что скажет госпожа.

Мадам Лай улыбнулась. Ложь? Дерзкое признание? Какой бы курс она ни выбрала, пусть даже самый ошибочный, то, что Земля круглая, исправит все. Рано или поздно она найдет его. Всю оставшуюся жизнь она будет искать Энни, чтобы отрубить ему голову, но только после того, как будут отсечены все остальные части тела.

— Курс на запад! — выкрикнула она, и ветер подхватил ее приказ.

Через двадцать лет после написания роман «Тигр Железного моря» — насколько же яркий, настолько и неожиданный — выходит в свет. Сейчас трудно сказать, кто из двух его соавторов более дерзок, у кого из них жизнь оказалась более сложной. Ясно одно: их объединяли склонность к изысканному саморазрушению и страсть к творческим экспериментам. Они любили общество друг друга, хотя в этой маленькой компании всегда царил дух соперничества. Обычный читатель наверняка знает о Марлоне Брандо, тем не менее он обязательно попросит рассказать и о Дональде Кэммелле. Я попытаюсь, но только не удивляйтесь, если это странное повествование снова приведет к загадочной личности Брандо.

Дональд Сетон Кэммелл родился в 1934 году в Эдинбурге. Он был сыном Чарльза Ричарда Кэммелла (1890–1969), получившего в наследство судоверфи «Кэммелл лэрд». Чарльз со своей первой женой жил в замке во Франции, где успел собрать прекрасную библиотеку. Там же у него родились трое детей. Но в 1932 году, после экономического краха и развода с женой, он вернулся в Эдинбург и женился на Ионе Макдональд, красивой и молодой дочери врача из горной Шотландии. Дональд (один из троих сыновей, появившихся на свет в этом браке) оказался умным, красивым и… достаточно нервным ребенком (что явилось следствием эпизода депрессии в раннем детстве). Он рос в блистательной артистической атмосфере, среди людей литературы и искусства, которых собирал вокруг себя его отец.

Вынужденный из-за финансового кризиса зарабатывать на жизнь, Чарльз стал писателем и журналистом, со временем занял пост литературного редактора «Знатока». В 1937 году он стал чемпионом Шотландии по фехтованию и постоянным сотрудником газеты «Шотландец». Потом из-под его пера пошли книги: «Волшебное царство», «Вирши к столетнему юбилею лорда Байрона», «Воздушные замки», «Сердце Шотландии» и «Алистер Кроули: человек, маг, поэт».

Итак, Алистер Кроули (1875–1947). Он провозгласил себя «великим зверем» или «самым плохим человеком в мире». Открыто практиковал черную и белую магию, устраивал безобразные оргии и при этом сочинял стихи. Кроули с Чарльзом Кэммеллом были большими друзьями, и Кроули оказал на Дональда колоссальное влияние. Некоторые говорили, что Кроули — веселый шарлатан, другие считали, будто он всерьез верит во все то, что говорит. Достоверно одно: он был для Дональда источником, из которого тот черпал первые познания о красоте, сексе, безумии, смерти и оккультизме. Кроули был связующей нитью между декадансом пышной Викторианской эпохи и наркотическим эстетизмом свингующего Лондона шестидесятых годов — волшебного царства, для которого и о котором Кэммелл снял экстраординарный фильм «Представление». Можно добавить, что Алистер Кроули и Дональд Кэммелл разделяли много общих пристрастий, включая работу по ночам.