Крымская война. Попутчики - Борис Батыршин

Но я-то помнил, что такие же ракеты хорошо показали себя при взятии Ак-Мечети, осаде Силистрии и на Кавказском фронте. Неплохо представляя себе их недостатки - низкая кучность и слабый боевой заряд - я предложил переделать ракетные станки в примитивные РСЗО: по густым порядкам пехоты это «вундерваффе» должно сработать как нельзя лучше. «Ракетные пакеты» можно смонтировать на обозных повозках, на манер проектного 22-ти ствольного «ракетного ящика» времен турецкой войны 1828-го годов. А полсотни ракет я предложил переоснастить в осветительные и передать в «минный» и «ночной» отряды.

Ближе к полуночи приехал Меншиков, привез карту с текущей оперативной обстановкой. И началось: карандашные стрелы, обозначающие перемещения дивизий, сводки о состоянии артиллерии и боеприпасов, лошадей в казачьих и драгунских частях, нудный перечень обозов со снабжением. Зарин вручил Меншикову рапорт с перечнем всего необходимого для пулеметных команд. Им передавались все пулеметы кроме двух - один оставили для «Морского быка», другой выторговал для авиаотряда Эссен. Сам он рыскал по городу в сопровождении наряда жандармов, безжалостно изымая по аптекам и москательным лавкам керосин, касторовое масло и спирт высокой очистки. В порту устроили авиамастерские; туда свезли аппараты и оборудование, сколачивали слипы для спуска гидропланов. Мотористы и пилоты ходили, одурев от бессонницы, но клялись к 18-му поднять в воздух все пять машин.

Под конец совещания князь Меншиков поднял щекотливый вопрос: «Что мы, господа, будем докладывать в Петербург»? В кабинете повисло тяжелое молчание. Всем было ясно, что умолчать о таком поразительном событии, как явление целой эскадры «потомков» не получится; но, с другой стороны, я понимал замешательство князя и адмиралов, которым предстояло составить доклад об этом самому Николаю Первому. Лично. В белы ручки Государя всея Великия и Малыя и Белыя...

У меня на этот счет имелось свое мнение, но я благоразумно придержал его при себе. Севастопольские начальники считали меня «техническим специалистом», не имея понятия о том, что нас с ними разделяют по временной шкале не какие-то жалкие пятьдесят лет, а все полтораста. Но - всему свое время, господа, мы еще познакомимся по-настоящему...

Удивительно одно - как это Меншиков и адмиралы до сих пор не отрапортовали самодержцу? При Сталине начальника любого ранга - хоть маршала, хоть наркома, - придержавшего ТАКУЮ информацию ожидало бы строгое порицание в затылок, в размере девяти граммов свинца. Чтобы другим неповадно.

Хотя - где гарантия, что князь не лукавит, и все это не спектакль для нас с Зариным? И в Питер летит уже фельдъегерь с пакетом, усаженным сургучными нашлепками...

"Зачем он шапкой дорожит? Затем, что в ней донос зашит. Донос на гетмана-злодея, царю Петру от Кочубея..."

Понять бы еще - кто тут выступает в роли Мазепы, а заодно, и короля Карла?

О нашем статусе - как людей, так и кораблей - старались не вспоминать. Будто молчаливо согласились не поднимать тему, пока не будет ЛИЧНОГО распоряжения. А пока - князь распорядился о выделении денежных сумм для выплаты денежного довольствия и снабжения наших кораблей всем необходимым. Надо, кстати, поинтересоваться, причитается ли что-то и мне? Я как раз собирался посетить ближайшую лавочку готового платья, но там, боюсь не принимают карточки Сбербанка...

***

P.S. Завтра отправляемся искать место для «аэродрома подскока», и я уже знаю, что предложить. Уверен, Эссену и его людям понравится.»

I

Из книги Уильяма Гаррета

«Два года в русском плену.

Крымская эпопея»

«...в час пополудни к нам заглянул доктор Фибих. С тех пор, как больных и раненых перевели в госпиталь, он живет в городе и не оставляет нас заботой - теперь, когда тюремная каюта сменилась убогим домишком на окраине. Русские власти разрешили нам с мистером Блэкстормом снять это жилище за свой счет, но мы не смеем покидать его без сопровождения жандарма. Кроме того, с нас взяли обещание, что мы не будем предпринимать попыток совершить побег. Как будто мы можем это сделать! Даже во время прогулок, мы находимся в обществе надсмотрщика - обстоятельство, невыносимое для цивилизованных людей!

***

Доктор Фибих показал нам необычный предмет - кусок дерева, пробитый железной стрелкой. Оказывается, русские сегодня испытали это оружие, предназначенное для сбрасывания с летающих машин на головы нашим воинам. Для этого в землю вкопали сотни деревянных кольев, расположив их рядами, подобно наступающим войскам, и надели на каждый кол по большой корзине. А иные украсили огромными, зелеными в черную полоску, фруктами. Они известны нам как watermelon, а здесь именуются "арбузом".

Результаты ужасны: не менее, чем каждый пятый «солдат» был поражен. Стрелы расщепляли колья, разбрызгивали арбузные "головы", пронизывали плетеные «туловища». Они летели с такой силой, что порой пробивали по два, а то и по три "солдата"!

Я был охвачен страхом и отвращением. Воистину, сбывалось пророчество Апокалипсиса: «...и стрелы с небес поразят бегущих.» Я взмолился, обращаясь к Господу с просьбой вразумить наших военачальников: пусть они выстроят солдат не плотными рядами, а редкими шеренгами, чтобы стрелы (их именуют «флешеттами») не производили столь безжалостного действия!

На это мистер Блэксторм ответил, что если поступить таким образом, то опустошения в наши ряды внесут уже не стрелы-флешетты, а штыки, которыми русские, как известно, орудуют с чудовищной жестокостью. И добавил, что не разделяет моей тревоги: флешетты, конечно, неприятное оружие, но ведь и умело нацеленный заряд картечи производит ничуть не меньшее опустошение!

Я не согласился с этим суждением; меня поддержал и доктор Фибих. В самом деле, стрелы, сброшенные с летучей машины, способны поразить и войска, находящиеся вне пределов досягаемости картечи, (весьма, надо сказать, скромных, всего триста-четыреста шагов), - и рассеивать их, причиняя сильную убыль в людях до того, как батальоны приблизятся к неприятелю. Мало того - доктор Фибих поведал о кошмарном действии, оказываемом флешеттами на кавалерию.

Мистер Блэксторм вынужденно признал, что недооценил опасности этого сатанинского изобретения. Мне же оставалось вспоминать слова одного из псалмов: «Не убоишься ужасов в ночи, стрелы, летящей днем!» Ибо, как выяснилось, и в ночи наших отважных соотечественников ожидают неисчислимые беды; помоги нам Господь найти способ предупредить о том, что готовят русские варвары!

По окончании беседы, доктор Фибих с мистером Блэкстормом стали собираться в город, чтобы сделать дагерротипы русских кораблей, стоящих в гавани. Я усомнился в успешности этого начинания - хоть русские и не отобрали у репортера его фотографическую камеру, но вряд ли они позволят сохранить отснятые пластинки. Но доктор Фибих заверил нас, что он, как человек, приверженный идеалам европейской цивилизации, поможет сохранить эти бесценные свидетельства для истории...»