Имперский раб - Валерий Сосновцев

Ефрем вздохнул как можно горестнее. Он положил локти на стол и сцепил пальцы рук в узел. В свечном отражателе он видел, как выражение ехидства на лице капитана сменилось растерянностью. Ефрем выждал паузу. Когда Лерн стал уже сопеть и потеть у него за спиной, шумно вытирать платком лицо и шею, он сказал тихо и зло:

– Вы хотите убедить меня, что имеете некий знак для тайных связей? Если бы это было так, то вы слишком небрежно его храните! В кости играете? В Лондоне, я думаю, мы будем иметь возможность спросить с вас за все, мистер Лерн!

От такого напора капитан растерялся, совсем сник и не знал теперь, чего ждать. А этот въедливый мистер Бирк продолжал издевательски:

– Надеюсь, вы не станете требовать от меня в ответ выкладывать перед вами те перстни, которые я везу ко двору?

Ефрем повернулся. Перед ним стоял не морской волк, запросто справлявшийся с бурями, отъявленными головорезами в своей команде, а понурый нашкодивший мальчишка. Это было смешно. Но Ефрем не сбавил тона:

– Мои верительные грамоты, мистер Лерн, вот здесь! – Ефрем показал пальцем себе на лоб. – Но читать их будете не вы! За попытку овладеть ими в Лондоне любого отправят под топор!

– Простите, сэр, но откуда мне знать, что вы тот, кем представляетесь? – робко защищался капитан.

– Я вам не представлялся как сотрудник покойного сэра уильяма Питта. Это вас Чамбер предупреждал. А вы? Вы, забыв устав, пустились в интриги… или в шпионаж! В чью пользу? Вам напомнить мои права как начальника судна?

– Простите, сэр, я был сбит с толку… – лепетал капитан.

Он ясно понимал, что этот Бирк запросто может приказать вздернуть его, Лерна, на рею. Команда молча выполнит приказ старшего. Он оправдывался:

– Я и не помышлял ничего против вас!

– Э-э, нет! Вы взялись проверять меня! Вы что, хотите подпасть под подозрение в умысле на бунт?!

– Нет, нет, сэр! – обреченно воскликнул Лерн и подумал: «Боже, пронеси! Этот самодур припишет, пожалуй, то, чего и не было!.. Лучше уж утонуть!.. Каналья!.. Навязался на мою голову!..»

Проклиная свою неудавшуюся уловку, в полном отчаянии он бухнулся Ефрему в ноги и молча ждал решения своей участи. Ефрем сам не ожидал такого поворота. Он тоже растерялся, но взял себя в руки и сказал устало:

– Ладно, капитан, в конце концов мы оба на службе… Уберите свои побрякушки и запомните – отныне вы будете помогать мне во всем и беспрекословно! Тогда я обещаю вам свое покровительство. Встаньте.

– Слушаюсь, сэр!.. – обрадованно засуетился капитан Лерн. – Приказывайте, сэр!

Капитан был полностью подавлен. Ефрем вздохнул: «Ну вот, теперь он зубами гвозди будет грызть, ежели прикажу». Вслух сказал:

– Успокойтесь, капитан, путь у нас долгий, и если плавание пройдет успешно, то обещаю вам, что награда превзойдет ваши самые смелые ожидания… Кстати, где мы находимся сейчас?

Капитан угодливо развернул на столе карту.

– Обогнули Африку, сэр, теперь все время идем на Норд.

Ефрем кивнул, заглянул в карту и распорядился:

– Я буду у себя в каюте. Без особой надобности не тревожить.

В наступившей тишине он не спеша прошел к выходу.

Но тревожиться все же пришлось, и немедленно. Открыв дверь капитанской каюты, Ефрем отшатнулся – перед дверью в его каюту, спиной к капитанской, присев на корточки, одним глазом заглядывал в приоткрытую створку помощник капитана шхуны О’Хил. От неожиданности офицер отпрянул в сторону и застыл, прижавшись к переборке.

– Это что такое? – вскричал Ефрем.

К нему сзади поспешил капитан и выглянул в коридор через плечо. Оба начальника вопросительно смотрели на О’Хила. Помощник быстро взял себя в руки, молча показал пальцем на дверь каюты мистера Бирка, потом приложил палец к губам. Ефрем хотел было шагнуть к двери, но капитан придержал его за руку. Они прижались к переборке рядом с дверью. Капитан показал О’Хилу на дверь и кивнул. Помощник рывком отворил дверь и отскочил. В тот же миг в воздухе мелькнуло лезвие, и в косяке над каютой капитана, как раз на уровне лба Ефрема затрепетал широкий нож. О’Хил бросился внутрь, послышался удар, падение, и он крикнул:

– Входите, джентльмены!

Ефрем и капитан увидели на полу каюты матроса Тома О’Брина. Он лежал бледный, с выпученными в страхе глазами и сжимал в руке подсвечник. Ефрем быстро осмотрел вещи. Как будто все было цело. Осмотрел сундук. На стенке у замка увидел вмятины. Капитан тоже увидел их и сказал:

– Вот каналья! Он пытался с помощью ножа и подсвечника взломать запор. Не получилось. – Оборотился к вору и гаркнул: – В чем дело, матрос?!

О’Брин трясся как в ознобе, клацал желтыми зубами и молчал. Глаза его закатились словно в припадке.

– Тащите его на палубу, а то издохнет здесь в духоте, – приказал Ефрем.

Наверху собрались все, кто был свободен от службы. Стоявшие вахту с любопытством посматривали на происходящее со своих мест. Ефрем не заметил ни на одном лице сочувствия к О’Брину. Его поставили на колени.

– Что ты делал в каюте мистера Бирка, висельник, отвечай! – начал орать на него капитан.

– Я не сам… – залепетал матрос.

– Тебя что, заставили? – наседал Лерн.

– Постойте, капитан, – вмешался Ефрем. – Скажи мне, приятель, как ты думаешь, что положено тебе по уставу за твой поступок? Ты скажи, и я, может быть, пойму тебя…

– Не надо, мистер Бирк, сэр! – завопил отчаянно О’Брин. – Я отслужу… Я…не хотел…

– Не тяни время, скотина! – снова вмешался капитан.

– Не мешайте! – прикрикнул на капитана Ефрем.

От его окрика капитан осекся, а матрос, наоборот, заговорил спешно, глотая слова:

– Не вешайте меня, мистер Бирк! Вам, только вам одному я все расскажу!

Он умоляюще смотрел на Ефрема, как собака, затравленная разъяренной толпой. Ефрем жестом показал команде отойти подальше. Команда отодвинулась. Он склонился к матросу, кивнул ему и приготовился слушать.

– Я человек мистера Чамбера, сэр… – затараторил, захлебываясь громким шепотом, матрос. – Здесь опасно, сэр!.. Все это висельники, и я слежу за ними… О-о-о, все здесь слуги дьявола, сэр!..

«Сходит с ума или притворяется?» – подумал Ефрем, выпрямляясь во весь рост. О’Брин заплакал и стал размазывать слезы кулаками. Ефрем жестом подозвал капитана, спросил:

– На судне есть врач?

Капитан сначала удивился, потом вспомнил, что Бирк все-таки не морской чин и ответил:

– Не предусмотрено. У нас не фрегат, тем более не линейный корабль. Я сам врачую, если приходится, или боцман.

– Он, кажется, свихнулся, – кивнул на О’Брина Ефрем.

– Дозвольте мне, сэр, привести этого негодяя в чувство? – с готовностью лакея вызвался капитан.