Допрос с пристрастием - Федор Березин

Временно исполняющий обязанности командира танка Рубак Ципло этот принцип нарушил. Визжал он очень нехорошо.

Конечно, визжать можно от нестерпимой боли. Это даже простительно. Однако в эти визги, сами по себе удивительные, поскольку до этого языки у всей троицы едва-едва шевелились, Рубак Ципло еще и вкладывал смысл. В жути последних секунд своей жизни он требовал от судьбы невозможного. Судьба предстала перед Ципло в виде ожившего технического чудовища. Вот к ней-то он и обращался:

— Я тут ни при чем! — визжал наводчик Ципло. — Это все из-за Азриэля! Это он загнал танк в западню! Он давил ваших гусеницами! Он…

Вот примерно в таком духе высказывался в повизгиваниях Рубак Ципло. Он хотел подставить вместо себя боевого товарища. Он хотел сделать это немедленно, покуда техномонстр делал с ним…

О том, что с ним вытворял механоид, не хотелось думать. Если уж бедняга Рубак так долго визжал и преисполнился надежды поставить между собой и чудищем сослуживца, то, следовательно, пытка была отработанной многократно. И совсем не на манекенах. Взбесившийся робот изгалялся. Ведь силищи у него с избытком хватало, чтобы придушить танкиста мгновенно, разорвать его, как Тузик грелку, или сплющить череп в блин. Но техномонстр тянул резину, а значит, и жизнь Рубака Ципло по капельке.

Смотреть, что он с ним делает, было невозможно. Но не только потому, что и сам наблюдатель стал бы от такого зрелища визжать. Просто два боевых товарища были не лучше наводчика. Его предательство с лихвой искупали нечеловеческие муки, а вот им просто хотелось жить. Они драпали с поля боя. Драпали, утопая в снегу выше колена, переставляя одеревеневшие ноги с невероятной до сего момента скоростью. Они тоже стали предателями.

Конечно, между делом они хотели оправдаться. Дали назад пару очередей из «узи» и «сирка», не целясь. Механоиду их пули были до лампочки. Но вдруг какая-то из пуль-дур умудрилась бы попасть в голову бедного наводчика? Однако оставался вопрос. Единственный вопрос! Он оставался в наличии до самой вершины холмика, на который они взбирались. До самой вершины утрамбованного остова многоэтажки, превратившейся в холм. И вопрос, этот жуткий вопрос, формулировался так: а на самом ли деле кто-то из беглецов хотел попасть в боевого товарища и остановить процесс? Ибо не означал ли конец процесса — переадресацию продолжения на кого-то следующего?

Да, наводчику Рубаку не повезло. Но теперь получалось, что его невезение и его затянувшиеся муки давали шанс оставшимся уйти как можно дальше.

Значит, сам того не желая, Рубак Ципло исполнял последнюю обязанность настоящего боевого командира. Погибая, он спасал собой подчиненный личный состав.

— Тут такая штука, друг Глюк, — начал Ведич в извинительной манере.

— Друг, понимаешь, — подосадовал Глюк. — Почему же от этого друга имеются секреты, а? Мы ведь с тобой не на свиданку отправились? На смертельное дело. А ты от меня скрыл, да?

— Ну, скрыл! — признал Ведич. — Скрыл, да. Но ведь это не моя личная тайна, пойми, Глюк. Не моя.

— Ага, господина Хистера, — презрительно процедил Глюк.

— Да при чем тут Хистер! — отмахнулся Ведич. — Нашел шишку. Хистер. Фигня на палочке твой Хистер. Фюрер хренов.

— В смысле, не Хистер? — непритворно удивился Глюк. — А кто? Стоп! «Академик» Кварод, что ли?

— Ага, — кивнул Ведич.

— Так-с, — произнес Глюк. — Значит, вы с господином ученым шуры-муры затеяли, да? Главное, не только за моей спиной, а еще и за спиной Хистера, так?

— В точку, друг, — снова кивнул Ведич. — В самую точку.

— Слышь, сталкер Ведич, — с закипающей злобой произнес Глюк, — а мы, между прочим, работаем на Ковчег. Правит им, как всем ведомо, именно герр Генрих Хистер. Расчет по полной программе нам еще не выдали. А работы мы проделали кучу. Сколько раз жизнью рисковали! Да и сейчас вроде бы не на курорте. И в этих начальных условиях (уж позволь тебе пояснить столь милым твоему сердцу наукообразным языком), ты втягиваешься в какую-то аферу местных. Ведич, ты чо? Какое тебе дело до их манерных заговоров? Опомнись!

— При чем тут заговоры, — отмахнулся Ведич. — Здесь дело покруче заговоров, сталкер-разведчик Глюк.

— Говори уж, ради стабильности Пятизонья, — сдался Глюк. — Я внимаю. А то сейчас «чугунки» опять попрут, да так и не доведется узнать, за чьи сверхсложные грехи я тут принял смерть мученическую.

— Кстати, о сложности. Ты знаешь, каким образом эти железные твари нас выслеживают? — наконец высказался Ведич. — Реакция среды это, вот что!

— Что-что? — переспросил Глюк, чуть не подпрыгнув на сервоусилителях. Но тут же сел. — Ладно, унимаюсь. Давай продли свою заумь. Как ты начал… «Реакция»? Что за «реакция»?

— Реакция среды, говорю, — продолжил Ведич прерванное. — Расклад такой. Сообщество механоидов — это своеобразная среда. Очень сложная среда — Технос. Она как биосистема. А главная цель биосистемы — самосохранение. Ну, а мы что хотим сделать? Мы ее хотим несколько «притушить», так? В смысле, Глюк, это я перескочил вперед, — сбился с мысли Ведич и на пару секунд замолк. — Поясняю. То, что мы несем в поклаже, — это не измерительные приборы.

— Да, я как бы догадывался уже, — хмыкнул Глюк.

— Это так называемые «вавилонские капканы».

— Я знаю, как эти хреновины называются, — отмахнулся Глюк. — Продолжай.

— Это специальные излучатели. Штука такая секретная. Вот Кварод для Хистера какую версию выдал. Что, мол, эти штуковины будут использоваться для подчинения Техноса воле человека. И понятно, какого.

— А они даже не для этого? Не так это, да?

— Да, не так. Эти штуковины, когда включатся, начнут что-то излучать. Они должны облучить и притушить механоидов. И те… — Ведич задумался. — Я ж не ученый, понимаешь, Глюк. Как выразиться, не знаю даже, но попробую.

— Да уж выразился. «Притушить»? — передразнил напарника Глюк. — Наука ты моя ходячая! Говори уж по-простому, по-сталкерски. «Придушить», подойдет, нет?

— Не придирайся к мелочам! — оборвал Ведич. — У нас времени на диспут нету. В сердцевину гляди, темная твоя башка. Смысл улавливай!

— Ладно, внимаю, ваше Ученое Величество, — вздохнул Глюк. — Неси свою ахинею смело.

— Короче. Технос — это псевдобиологическое сообщество… Не улыбайся, темнота! — приструнил приятеля Ведич.

— Как ты можешь знать, улыбаюсь я или нет? — спросил Глюк с притворной серьезностью. — Я ж в шлеме, или как?

— Хорошо, умник-разумник, — снова прервался Ведич. — Лови мысли далее. Сообщество очень сложное. Его цель — самосохранение. Мы — явная и прямая угроза. Правда, нового, неизвестного вида. Однако чертова среда реагирует даже на нее. Или, может, она знает, какую опасность мы представляем. Предчувствует, так сказать. Что с того, что у нее нет ума? Да и вообще…