Двойник - Тесс Герритсен

Когда он отошел в сторону, все увидели голубовато-зеленое пятно неправильной формы, которое светилось, напоминая призрачный бассейн с эктоплазмой.

— Что за черт? — произнес Корсо.

— Свет! — выкрикнул Пит.

Маура включила прожектор. Пятно исчезло. На его месте она увидела лишь деревянную лестницу, ведущую на кухню.

— Оно было вот на этой ступеньке, — сказал Гари. — Когда я споткнулся, сюда случайно упали капли раствора.

— Дай-ка я переставлю камеру. Потом ты поднимешься на самый верх лестницы. Как думаешь, ты сможешь спуститься в полной темноте?

— Не знаю. Если буду двигаться медленно…

— Опрыскивай ступеньки по мере продвижения.

— Нет. Думаю, лучше начать снизу и двигаться наверх. Мне не улыбается пятиться назад, да еще по лестнице и в темноте.

— Ну, как тебе удобнее. — Щелкнул затвор фотокамеры. — Отлично, Гари. Я сфотографировал. Дай знак, когда будешь готов.

— Можете гасить свет, доктор.

Маура выключила прожектор.

И вновь они услышали шипение пульверизатора, распрыскивающего люминол. У самой земли вспыхнуло голубовато-зеленое пятно, над ним еще одно. В тишине было слышно, как тяжело дышит Гари через маску и как скрипят ступеньки под его ногами. Он поднимался наверх, распыляя за собой аэрозоль, и за ним ослепительным каскадом тянулись светящиеся озерца.

«Кровавый водопад».

«Это может быть только кровью», — подумала Маура. Кровью были залиты все ступени, забрызганы стены по краям лестницы.

— Господи, — пробормотал Гари. — Здесь, на верхней ступеньке, она еще ярче. Похоже, лилась с кухни. Просочилась под дверь и стекала по ступенькам.

— Всем оставаться на своих местах. Я делаю снимок. На сорок пять секунд все замрите.

— На улице уже, наверное, стемнело, — сказал Корсо. — Можно обследовать и остальные помещения в доме.

Когда они вышли из подвала, нагруженные оборудованием, Риццоли по-прежнему сидела на кухне.

— Похоже, у вас было настоящее световое шоу, — сказала она.

— Думаю, у нас все еще впереди, — заметила Маура.

— Откуда вы хотите начать? — спросил Пит у Корсо.

— Давай прямо отсюда. С пола возле двери в подвал.

На этот раз Риццоли не вышла из комнаты, когда погас свет. Она отошла в сторону и издалека наблюдала за тем, как разбрызгивают люминол. На полу высветился геометрический узор — голубовато-зеленая шахматная доска, нарисованная застарелой кровью, застрявшей в расщелинах линолеума. Узор разрастался, захватывая уже и вертикальную поверхность, поднимаясь вверх фонтаном, образуя арки из светящихся капель.

— Включите свет, — попросил Йейтс, и Корсо щелкнул выключателем.

Пятна исчезли. Они смотрели на стену, которая уже не светилась. На потертый линолеум в черно-белую шашечку. Кухня выглядела вполне безобидной, с пожелтевшим полом и старой утварью. Но всего несколько секунд назад повсюду, куда бы ни падал взгляд, они видели кровь.

Маура все не могла отвести взгляд от стены под впечатлением от увиденного.

— Это был фонтан артериальной крови, — тихо произнесла она. — Вот здесь, на кухне, все и произошло. Здесь они погибли.

— Но вы видели кровь и в подвале, — возразила Риццоли.

— На ступеньках.

— Хорошо. Теперь мы знаем, что по крайней мере одна жертва была убита в этой комнате, поскольку на стене следы артериальной крови. — Риццоли прошлась по кухне, рассматривая линолеум. Она вдруг остановилась. — Почему мы уверены, что не было других жертв? Почему мы считаем, что это кровь Садлеров?

— Мы так не считаем.

Риццоли подошла к подвалу и открыла дверь. Там она постояла немного, вглядываясь в темноту. Потом обернулась и посмотрела на Мауру.

— В этом подвале земляной пол.

На мгновение воцарилось молчание.

Гари сказал:

— У нас в машине есть подземный радар. Мы использовали его несколько дней назад на ферме в Мачиасе.

— Несите его сюда, — скомандовала Риццоли. — Давайте посмотрим, что скрывается там под землей.

Подземный радар, или радар подповерхностного зондирования, использует электромагнитные волны для исследования подземного пространства. Аппарат «SIR System-2», который эксперты выгрузили из машины, был оснащен двумя антеннами, одна из которых посылала высокочастотный электромагнитный сигнал под землю, а вторая регистрировала волны, отраженные от залегающих под землей предметов. На мониторе компьютера запечатлевалась вся информация; различные пласты земли отображались в виде ряда горизонтально расположенных слоев. Пока эксперты затаскивали аппарат в подвал, Йейтс и Корсо расчертили земляной пол квадратами метр на метр.

— После такого дождя земля будет чертовски влажной, — сказал Пит, разматывая электрический кабель.

— А разве это имеет значение? — удивилась Маура.

— Радар реагирует на уровень влажности земли. Нужно специально налаживать частоту электромагнитного излучения.

— Двухсот мегагерц хватит? — спросил Гари.

— Да, я бы начал с этой отметки. Выше не стоит, иначе мы получим слишком много избыточной информации. — Пит подсоединил кабели к рюкзаку-пульту и включил ноутбук. — Здесь, в лесу, конечно, придется нелегко.

— А при чем здесь лес? — изумилась Риццоли.

— Дом построен на месте вырубки. Поэтому под землей наверняка много пустот, образовавшихся после отмирания корней. Это будет путать картину.

— Помоги мне нацепить этот рюкзак, — попросил Гари.

— Что, подтянуть ремни?

— Нет, все в порядке. — Гари вздохнул и огляделся по сторонам. — Я начну с того конца.

По мере того как Гари продвигался с радаром по земляному полу, на экране компьютера волнистыми полосками вырисовывался подземный профиль. Будучи медиком, Маура была хорошо знакома с ультразвуковыми исследованиями человеческого тела, но понятия не имела о том, как трактовать мелкую рябь, испещрявшую монитор.

— Что вы видите? — спросила она у Гари.

— Вот эти темные участки — положительный отраженный сигнал. Белые участки — сигнал отрицательный. Мы ищем аномалию. Например, гиперболическое отражение.

— Что это такое? — спросила Риццоли.

— На экране оно выглядит как выпуклость, распирающая несколько слоев. Это происходит, когда в почве находятся какие-то предметы. Сигналы радара начинают рассеиваться во все стороны. — Он замолчал, уставившись на экран. — Вот здесь, видите? На глубине трех метров что-то есть, раз появилось гиперболическое отражение.

— Ну и что ты на это скажешь? — спросил Йейтс.