Не теряй головы. Зеленый - цвет опасности - Кристианна Брэнд

В палатах стояла тишина. Майор Мун решил, что дежурство еще немного подождет: ему хотелось поговорить наедине с Фредерикой. Оброненный Эстер намек на то, что между Барни и его возлюбленной возможен разлад, поверг Муна в панику. Обойдя больных, он зашел в закуток и пристроился у камина, протянув ноги к огню.

– Не нальете ли вы мне чашечку чаю, сестра Линдси? Специально ушел с вечеринки, чтобы заскочить к вам.

– Ко мне и еще к двум сотням пациентов, – с улыбкой ответила Фредерика.

– Разумеется, обход нельзя отменить, не могу же я все бросить и прямиком направиться в палату сестры Линли. Со стороны это будет выглядеть некрасиво.

Несмотря на все ухищрения, разговорить Фредерику не удавалось. Она аккуратно разливала чай, спокойная и немного настороженная, и ее приветливая манера не предполагала откровенности. Майор долго крутился вокруг да около, прежде чем решил заговорить о ней самой:

– У вас прекрасный жених, Фредерика. Что до меня, я никогда не встречал человека, которого любил бы и уважал так, как Барни.

– Да, я знаю, – ответила она серьезно.

– Такие, как он, влюбляются лишь раз в жизни, – пробормотал Мун, уставившись в огонь. – Конечно, у него бывали увлечения, он уже не мальчик, но в его жизни всегда будет только одна женщина, и эта женщина – вы, дитя мое. Вам повезло, и хотя вы, безусловно, милы и красивы, все же это большая удача для вас – любовь такого человека, как Барнс.

– Я знаю, – повторила Фредерика.

– Не бросайте его, – сказал майор Мун, почти умоляюще глядя на нее выцветшими голубыми глазками. – Будет ужасно, если Барни потеряет веру в людей. Боюсь, я этого не переживу. Ну да ладно… – Он ласково улыбнулся. – Не знаю, почему я завел этот разговор. Уверен, вы никогда не причините ему такой боли.

– Конечно же, нет, майор Мун, – вежливо ответила Фредерика.

Надеясь вызвать ее на откровенность, он решил сам открыться ей:

– Счастливая семейная жизнь – самая важная вещь на свете, поверьте. Я и моя жена… Наш брак не был идеальным, но когда у нас родился сын, это нас очень сблизило. Какое-то недолгое время я действительно был по-настоящему счастлив. По-моему, счастливые люди – добры и великодушны. А вы как считаете?

– Я и не знала, что вы были женаты, майор, – ответила Фредерика, избегая высказывать свое мнение.

– С тех пор все изменилось. Мой сын погиб в результате несчастного случая. Он был для нас всем, мы души в нем не чаяли. Я твердил жене, что надо воспитать его настоящим мужчиной, и мы купили ему велосипед. Довольно скоро он стал кататься на нем по проселочным дорогам. Его сбил мужчина на большом велосипеде. Я в то время стоял на вершине холма и видел, как это случилось. Мужчина выехал из-за поворота слишком быстро и врезался в нашего малыша так, что тот отлетел в придорожную канаву. Мужчина остановился, посмотрел на ребенка, а потом вскочил на велосипед и скрылся из виду. Когда я добежал, мой мальчик был уже мертв. Моя жена… После этого она не хотела жить. Она считала, что в смерти нашего сына виноват и я. И вскоре умерла…

– А этот человек?

– Я знал, кто он, но ничего не мог поделать, у меня не было доказательств. И все-таки я знал. Знал. Я не мог разглядеть его лица, зато я видел цвет его велосипеда, когда он стоял и смотрел на то, что натворил, прежде чем снова вскочить на велосипед и помчаться прочь, оставив моего сына умирать на обочине, как собаку… – Румянец сошел с пухлых щек Муна, голубые глаза заполнились слезами, и он глухо произнес: – Простите, дитя мое, зря я. Это давняя история…

Фредерика не умела проявлять свои чувства. Ей хотелось обнять старика, вытереть слезы, стекавшие по дрожащим щекам, но она не могла двинуться с места. Она сидела, вежливая, внимательная, и после минутной заминки спросила звонким девичьим голоском:

– А какого цвета был велосипед?

Мун поднялся и, спотыкаясь, двинулся прочь из комнаты.

3

Мэрион Бейтс ушла с вечеринки одна. Иден и Вуди вернулись в «Дамскую комнату» уже ближе к концу, и оба выглядели слегка виноватыми. Иден изо всех сил старался задобрить свою даму, но теперь сестра Бейтс точно знала, что надеяться ей не на что. И дело не в том, что Джарвис любил Фредди; просто он больше не любил ее, Мэрион: он готов быть с кем угодно, даже со старой уродиной Вудс, только не с ней.

Джин распалил ревность Мэрион, и искренняя горечь разочарования утонула в злобе и зависти. Иден, которому было немного совестно за продолжительное отсутствие, сказал примирительно:

– Успокойся, я провожу тебя домой.

– О, я понимаю, хочешь от меня отделаться!.. – с вызовом откликнулась Бейтс. – Можешь не беспокоиться – я ухожу. И спасибо за предложение, я предпочитаю пройтись одна, без тебя!

– Хорошо, как угодно, – ответил Иден, понимая, что любой спор грозит разрастись в скандал. – Просто ты говорила, что боишься темноты.

– Конечно, боюсь, – заявила Мэрион, которая часто использовала этот повод, чтобы выгадать лишних десять минут наедине с возлюбленным, – но я лучше пойду в кромешной тьме, чем вместе с тобой…

– Я бы умерла от страха, ведь где-то в этом госпитале прячется убийца! – сказала одна из офицерских жен, которая ни на минуту не верила в существование убийцы.

Сестра Бейтс посмотрела на нее с пьяной насмешкой:

– О, об этом я как раз не беспокоюсь. Я знаю, кто убийца!

«Вот тебе раз! – подумала офицерская жена. – И что же теперь делать?» Вслух она сказала, что в таком случае сестре Бейтс следует немедленно обратиться в полицию и все рассказать.

– Вы не верите, что это было убийство? – с вызовом спросила Мэрион. – И зря! Хиггинса убили, я точно знаю!

– Не говори глупостей, – скривился Джарвис. – Никто его не убивал. У старика реакция на анестезию, вот и все. Иди домой, будь умницей.

– А что тогда здесь делает инспектор полиции? – возразила Мэрион.

– Он приехал, чтобы разобраться в случившемся, чтобы потом не было всяких дурацких разговоров вроде этого, – хладнокровно заметила Вуди.

Такое оскорбление показалось подвыпившей сестре Бейтс невыносимым.

– Позвольте напомнить вам, Вудс, что вы разговариваете с офицером, будучи при этом всего лишь рядовой.

Вудс ошеломленно воззрилась на нее.

– Прошу прощения, сестра, честно говоря… – Она не нашлась что сказать и замолчала. Жена офицера и ее спутница поспешили незаметно удалиться.

– Вот что бывает, если устраивать совместные вечеринки для медицинского персонала и добровольцев, – сердито сказала Бейтс.

– Согласен, в следующий раз медсестер звать не будем, – сказал Джарвис.

Это было уже чересчур. Мэрион резко к нему повернулась, ее лицо перекосил гнев.

– Ты об этом пожалеешь, Джарвис! Еще как пожалеешь! Ты до конца жизни будешь помнить… – Она всхлипывала от гнева и оскорбленного достоинства.