Не теряй головы. Зеленый - цвет опасности - Кристианна Брэнд

Иден протянул ей руку:

– Прости, мне не следовало так говорить. Ты устала. Мы все устали и издерганы… Пойдем, дорогая, я провожу тебя до дома.

Но она оттолкнула его руку и вне себя от ярости воскликнула:

– Думаете, у меня нет доказательств? Есть! Я спрятала их в операционной, на тот случай, если… если они мне понадобятся. Я пойду к инспектору. Завтра же утром я отнесу ему это и расскажу… Он мне поверит, не сомневайтесь!

Иден, чувствуя вину, предпринял еще одну попытку примирения:

– Очень хорошо, милая… Ты пойдешь к нему утром, расскажешь все, что знаешь, и предъявишь доказательства. А сейчас время уже за полночь, и нам всем пора спать. Пойдем, я провожу тебя…

Мэрион вырвалась из его рук, выбежала из зала и помчалась дальше через дорогу, в сторону больницы. Столовая располагалась в дальнем конце парка. «Я пойду по дороге, – решила она, – а потом зайду в больницу, заберу доказательства и спрячу у себя в комнате. Так будет безопасней». В небе разорвался снаряд, издалека донеслись залпы орудий. Мэрион почти что жалела, что нет вспышек: было ужасно темно, и во всем здании не горело ни одного окна.

Кто-то шел за ней. Кто-то перебегал от дерева к дереву вдоль тянувшейся по склону холма дубовой аллее и замирал неподвижно, припав к очередному стволу. Кто-то на нее смотрел. Мэрион испуганно посветила фонариком: она боялась, что знает, кто там, и боялась удостовериться, что ее догадка верна. Она замерла и крикнула:

– Кто там?

Ее голос прозвучал надтреснуто и тихо, дыхание перехватило, сердце бешено колотилось в груди.

Она рванулась вперед, и сразу же позади возникло какое-то движение, промелькнуло что-то белое, почти неслышно зашуршала трава и хрустнули тоненькие веточки. В панике Мэрион прижалась к огромному спасительному стволу и, замирая от страха, снова крикнула: «Кто здесь? Кто здесь?» Казалось, темнота вокруг затаила дыхание, ожидая ответа. Густая мрачная тишина была пропитана страхом.

Однако как только Мэрион попробовала покинуть свое укрытие, пугающий шелест послышался снова. «Надо бежать, нельзя просто стоять и ждать тут всю ночь». Придерживая плащ, она понеслась между двумя рядами деревьев, а невидимый преследователь мчался за ней, держась в тени. Вот-вот он выскочит из мрака и схватит ее. Во рту пересохло, сердце было готово вырваться из груди. Мэрион не знала, бежит ли она от врага или прямо на него; когда она на мгновение остановилась, все было тихо, и она побежала снова, вслепую, высокие каблуки подворачивались на камнях, фонарик выпал из дрожащих пальцев и погас, а впереди из непроглядной тьмы выступило что-то огромное и страшное и наконец схватило ее…

Мэрион оказалась в руках майора Муна и, ослабев от облегчения, рухнула ему на грудь.

– О господи, дитя мое! – воскликнул Мун, крепко обхватив девушку руками и успокаивающе похлопывая ее по плечу. – В чем дело? Что случилось? Вы испугались темноты? Поверить не могу, что вы неслись по дороге, как испуганный ребенок.

– За мной гнались! – воскликнула Мэрион. – Кто-то крался за мной следом! Не надо было мне говорить, что я знаю, кто убийца.

– Убийца? – повторил майор Мун.

– Да, да, я знаю. Я видела кое-что, только не сразу сообразила, что это значит… А потом я стала думать, хотела спросить ее… – Мэрион понемногу приходила в себя. – Когда я узнала, что кто-то заходил в операционную той ночью, я стала понимать, что произошло. Я ничего не хотела говорить, но после сегодняшнего вечера… Почему он должен достаться ей? Почему он должен достаться кому-то другому, а не мне?.. В таком случае мне на все наплевать, я пойду к инспектору. Думаю, я просто обязана это сделать, мой долг – рассказать ему все.

Она схватила пожилого врача за руку, что-то невнятно бормоча и оглядываясь через плечо в безмолвную тьму. Майор Мун почувствовал в ее дыхании запах алкоголя.

– Хорошо, хорошо, успокойтесь, – сказал он примирительно. – Ложитесь в постель и выспитесь хорошенько. А завтра, если не передумаете, пойдете к Коки и поговорите с ним. Вам не о чем беспокоиться, все давно спят, кроме военной полиции и фрицев в небе над нами… Но мы ведь не позволим им нас расстраивать? Наверное, вы заметили сержанта Эдвардса, обходящего парк, или капрала Бивэна, или еще кого-нибудь… Я провожу вас до столовой.

– Нет, нет, – горячо возразила Мэрион, – мне нужно в госпиталь!

– Ну, хорошо, я провожу вас. Но вы ведь не собираетесь оставаться там на ночь?

– Нет, только, может, выпью чашечку чаю с дежурной медсестрой. Не надо меня провожать.

– Ладно, я доведу вас до входа.

Ходячие больные из палат на первом и втором этажах спали на носилках в длинном коридоре, в относительной безопасности от бомбежек. Сестра Бейтс рассталась с майором Муном у двери и решительно направилась по коридору к лестнице, ведущей в центральный холл. Под грубыми армейскими одеялами беспокойно ворочались пациенты, раскинув руки на пыльном полу. То тут, то там мелькала пара открытых глаз без всякого намека на сон, то тут, то там попадались лица, окрашенные в ярко-зеленый или лиловый цвет (врачи испытывали на них новые методики), один раз Мэрион едва не столкнулась с одетой во что-то синее фигурой – на замотанном бинтами лице темнели провалы глаз. Вновь охваченная паникой, она с трудом пробиралась между носилок, стараясь не наступать на руки и ноги, пугаясь от шепота больных, бормотавших во сне имена своих жен или возлюбленных. Освещенная тусклым светом лестница казалась бесконечной. Шагая через две ступеньки, Мэрион наконец-то добралась до теплого, ярко освещенного приемного покоя, где сержант Маккой дремал над газетой.

И сняла с крючка ключ от главной операционной.

– Я ненадолго, сержант, мне только нужно кое-что забрать.

Дежурный сержант ни на мгновение не усомнился в праве операционной сестры зайти на свое рабочее место пусть даже среди ночи.

– Как вам угодно, – ответил он, чуть-чуть приподнявшись со стула, чтобы засвидетельствовать почтение офицеру. – Смотрите, чтоб вас там не убили, – пошутил он и вернулся к «Кентскому вестнику».

Сестра Бейтс распахнула двустворчатые двери раздевалки перед операционной, на ощупь включила свет и открыла внутреннюю дверь. После пугающей темноты яркий свет центральной лампы принес ощущение покоя и безопасности. Мэрион направилась прямиком к шкафу с ядовитыми веществами, открыла его, достала с дальней полки спрятанную там улику и сунула в карман передника. Затем тихо и осторожно закрыла дверцы и повернулась к такому знакомому и ободряющему свету яркой хирургической лампы.

В дверях операционной стояла фигура, одетая в зеленую хирургическую форму, лицо скрывала маска. В затянутой в перчатку руке зловеще блеснула сталь.

4

Сержант Маккой продолжал лениво перелистывать страницы «Кентского вестника». «Смерть в Геронсфорде» – гласил заголовок. В заметке было написано, что Джозеф Хиггинс отдал свою жизнь за победу во время последнего авианалета. Сержант покачал головой, поскольку был человеком сентиментальным, и перешел к разделу некрологов.