Напоминание о нем - Колин Гувер

Грейс рассмеялась и дернула Диэм за косичку.

– Ну что ж, ты как раз вовремя. Она хотела попрощаться с тобой перед отъездом.

Диэм снова обняла меня.

– Не забывай меня, – сказала она, отпуская руки, чтобы я мог спустить ее на землю.

– Ди, тебя не будет всего одну ночь. Как я могу тебя позабыть?

Диэм потерла лицо руками.

– Ну, ты старый, а старые люди все забывают.

– Я не старый, – ответил я. – Грейс, погоди немного. – Я отпер свою дверь, зашел в кухню и взял цветы, которые купил для нее еще вчера. Я никогда не пропускал ни День матери, ни День отца, чтобы не купить что-нибудь для нее или Патрика.

Она всю жизнь была мне как мать, и я покупал бы ей цветы, даже если бы Скотти был жив.

– С Днем матери, – вручил я ей цветы. Она удивилась, обрадовалась и обняла меня, но я не расслышал ее благодарностей сквозь удар раскаяния, охвативший меня в этот момент.

Я забыл, что сегодня День матери. Я проснулся утром рядом с Кенной, и ничего ей не сказал. Все же я придурок.

– Надо до отъезда поставить их в воду, – сказала Грейс. – Не хочешь пока посадить Диэм в машину?

Взяв Диэм за руку, я повел ее через улицу. Патрик уже ждал в машине. Грейс понесла цветы в дом, а я открыл заднюю дверцу и посадил Диэм в ее кресло.

– А что такое День матери? – спросила она.

– Это праздник, – кратко объяснил я, но мы с Патриком переглянулись.

– Я знаю. Но почему ты и НоНо дарите Нане цветы в день матери? Ведь ты говорил, что твоя мама – Робин?

– Моя мама – Робин, – сказал я. – А твоя бабушка Ландри – мама НоНо. И поэтому вы едете сегодня к ней в гости. Но в День матери ты покупаешь цветы всем матерям, которых любишь, даже если это не твоя мама.

Диэм сморщила нос.

– А я должна подарить цветы моей маме? – Похоже, в последнее время она всерьез размышляла о своем фамильном древе, и это умиляло, но вызывало беспокойство. Вскоре она неизбежно обнаружит, что ее семейное дерево пережило серьезный удар молнии.

Патрик наконец-то вмешался:

– Но мы с тобой вчера подарили Нане цветы, разве ты не помнишь?

Диэм покачала головой.

– Нет, я говорю о своей маме, которой тут нет. У которой маленькая машина. А ей я должна подарить цветы?

Мы с Патриком снова переглянулись. Я уверен, он решил, что выражение боли на моем лице вызвано неловкими вопросами Диэм. Я поцеловал ее в лоб, и тут к машине вернулась Грейс.

– Твоя мама получит цветы, – сказал я Диэм. – Я тебя люблю. Передавай привет бабушке Ландри.

Диэм улыбнулась и похлопала меня по щеке своей крошечной ручкой.

– Хорошего Дня матери, Леджер!

Я отошел от машины и пожелал им хорошей дороги. Но, глядя им вслед, я чувствовал тяжесть на сердце, потому что слова Диэм проникали в меня все глубже.

Она начинает задумываться о своей матери. Начинает беспокоиться. И даже если Патрик решил, что я просто успокаивал ее, обещая, что ее мать получит цветы, я на самом деле пообещал. И не нарушу этого обещания.

Сама мысль о том, что Кенна проведет этот день и никто даже не будет знать о ее материнстве, да и вся эта ситуация вызывали во мне все большую злость.

Иногда мне хотелось напрямую обвинить в этом Грейс и Патрика, но это тоже нечестно. То, что они делают, необходимо им, чтобы выжить.

Мы имеем то, что имеем. Жуткая ситуация, в которой некого винить. Мы все – лишь кучка несчастных людей, которые делают все, что могут, чтобы дожить до следующего дня. Некоторым из нас хуже, чем другим. Некоторые могут простить других с большей готовностью.

Таить злобу тяжело, но для людей, которым больнее всех, простить, наверное, еще тяжелее.

Через несколько часов я подъехал к дому Кенны и на полпути к лестнице заметил ее. Она вытирала стол, который я одолжил ей. Она тоже увидела меня. При виде цветов у меня в руках она замерла. Я подошел к ней, но она продолжала смотреть на цветы. Я вручил их ей.

– С Днем матери. Я заранее поставил цветы в вазу, потому что не был уверен, что у нее дома найдется ваза.

Глядя на выражение ее лица, я испугался, что, может быть, не стоило покупать ей цветы. Может быть, ей неприятно отмечать День матери до того, как она хотя бы увидит своего ребенка. Не знаю, мне показалось, что я должен был как-то лучше продумать все это.

Она взяла их у меня так осторожно и неуверенно, словно ей никогда раньше ничего не дарили. Потом посмотрела на меня и очень тихо сказала:

– Спасибо. – И это прозвучало искренне. То, как ее глаза немедленно наполнились слезами, убедило меня, что я все сделал правильно.

– Как прошел ланч?

Она улыбнулась.

– Весело. Нам было весело. – Она кивнула головой в сторону своей квартиры. – Не хочешь зайти?

Я поднялся вслед за ней по ступенькам. Когда мы оказались в квартире, она долила в вазу немного воды и поставила ее на стол. Поправляя букет, она спросила:

– Что ты сегодня делаешь?

Я хотел сказать: «То же, что и ты», – но не знал, в каком она настроении после прошлой ночи. Иногда сначала все кажется прекрасно, но потом, когда пройдет несколько часов, радость может перейти в нечто совершенно иное.

– Я собираюсь поехать в новый дом, немного поработать с полами. Патрик и Грейс повезли Диэм к его матери, так что их до завтра дома не будет.

Сегодня Кенна надела розовую блузку, которая казалась совсем новой, и длинную белую развевающуюся юбку. Я никогда не видел ее ни в чем, кроме джинсов и майки, но в этой блузке у нее даже был крошечный намек на декольте. Я изо всех сил старался не пялиться на него, но, черт возьми, это было непросто. Мы немного помолчали. Потом я сказал:

– Хочешь поехать со мной?

Она неуверенно взглянула на меня.

– А ты хочешь, чтобы я поехала?

Я понял, что ее неуверенность может объясняться не тем, что она сама о чем-то сожалеет, а тем, что боится, не сожалею ли я.

– Ну конечно. – Услышав уверенность в моем голосе, она улыбнулась, и эта ее улыбка разрушила разделявшую нас стену. Я прижал ее к себе и поцеловал. Как только мои губы коснулись ее, она заметно расслабилась.

Мне было так неприятно, что из-за меня она хоть на секунду усомнилась