Ликвидаторы - Виталий Романов

Корабль опустился не на общем космодроме Ламура, принимавшем обычные суда – он зашел на посадку рядом с базой ликвидаторов, в особой зоне, огороженной тройными рядами колючей проволоки под напряжением.

Оттуда Клеща, Отца и Белоснежку в очередной раз отправили в блок санобработки, уже стационарный, где все происходило еще медленнее, но после приключений на Илане бойцов «сто семнадцатой» трудно было вывести из равновесия.

Когда все это закончилось, они оказались на территории знакомой базы, только вошли не через главный вход, с надписью «Я стреляю, следовательно, я существую», а через дополнительный КПП, откуда был путь только на космодром. Когда-то очень давно, в другой реальности, «Метла-117» в полном составе погрузилась там на борт транспортника, чтобы отбыть в систему Толимана…

– Идите к казарме, где жили, – приказал Клещ. – Ждите меня, только на улице. Я доложу оперативному дежурному базы о прибытии «Метлы-117», а потом приду за вами…

Ирвин и Сергей переглянулись. Клещ по-прежнему называл их «Метлой-117», хотя от мощного подразделения, способного огнем геплов выжечь широкую полосу в зеленке или остановить толпу разъяренных зэков, осталась тройка смертельно уставших людей.

Спорить не стали, подхватили изрядно похудевшие баулы, медленно побрели к своему бывшему дому – туда, где начинался их путь бойцов зонд-команды. Мимо «холодильника», где учились выживать в условиях жуткого мороза. Мимо песчаного бункера, где, зарывшись в песок, поджидали добычу кроковольфы. Мимо кубика с зеленкой, которая оказалась самым страшным врагом ликвидаторов. Она, не поперхнувшись, сожрала почти всю «сто семнадцатую», и ни Брик, ни Форост не могли сравниться с Иланой по кровожадности и жестокости.

На Ламуре разгоралось утро – это было понятно по длинным теням, тянувшимся за спинами. Бойцы «Метлы-117» двигались вперед, с каждым шагом приближаясь к жилому блоку, и пристально вглядывались в знакомую картину, которая сбивала с толку.

Перед их казармой зонд-команда делала зарядку. Отец и Белоснежка остановились, сбросили баулы и геплы на землю, беззвучно шевеля губами. Оба считали бойцов…

Девятнадцать. В строю было девятнадцать человек, если не считать загорелого, высокого и жилистого сержанта, который совсем не походил на Клеща.

Именно тогда, увидев сержанта, они осознали то, что должны были понять еще на подходе к знакомому блоку. «Метлы-117» здесь нет. Нет и быть не может.

Перед их казармой занимались новички. «Желторотики», еще не знающие, что все тренинги на полигоне – полная фигня. Если только планета захочет взбунтоваться – она уничтожит зонд-команду, и на это не потребуется много времени.

Новички этого не подозревали – они делали зарядку, энергично, с шуточками повторяя движения за сержантом, который бдительно следил за тем, чтоб ни один из будущих ликвидаторов не филонил.

– Господи, как давно это было… – тихо сказал Отец.

И провел дрогнувшей ладонью по глазам.

«Метлы-117» нет и не будет. Не будет Боксера и Дэла, Кастета и Пальцуна, Ботаника и Поэта, Китайца и Черепашки Ниндзя, Быкана и Пастуха, Наркоши и Сынка. Они все погибли там, в системе Толимана… Это не шутка, не сон. Это правда.

От осознания простого железобетонного факта захотелось упасть на плац, кататься и выть, грызть землю зубами.

Только ничего уже не вернуть, не изменить. Жизнь их команды получилась короткой, будто жизнь кометы, сгорающей в атмосфере планеты красивым факелом. Но какая это была история! Сергей вдруг припомнил все, разом, от первого дня до последнего. Как Дэл мазнул его рукой по губам в первый день, в узле санобработки, а Кастет обозвал Белоснежкой. Как тот же Кастет пошел навстречу зэкам, подняв руки, пытаясь остановить толпу, лишь бы не допустить ненужных жертв. А потом две тяжелые горячие пули ударили в грудь парня, и он, скаля зубы от боли, повалился в траву Цикады…

Вспомнил, как, смеясь, бежал по кромке песчаного бархана Поэт, как он упал, как глупо погиб в пасти муравьиного льва.

– На досуге я пишу стихи… – шепнул кто-то над ухом.

Неужто Поэт?! Сергей оглянулся. За спиной никого не было.

– Я хочу сделать карьеру в ликвидаторах…

Это Сынок. Да, Сынок. Он так сказал Клещу в первый день, а сержант удивился. И снова перед глазами Сынок, умирающий, с животом, разорванным мощными когтями обезьянорыси. Сынок, закрывший собой командира.

– Прав ты был, Клещ. Не потянул я…

– Ты отличный мужик, Раймонд…

А вот Ботаник. Смеясь, рассказывает Белоснежке про древесную анаконду. Он еще не знает, что через сутки умрет в липких сетях гигантского паука. Умрет в страшных муках, от желудочного сока, впрыснутого в тело жуткой тварью…

Дэл с парализованными ногами сидит возле контейнера, сжимая гепл в руках.

– Ты все правильно делаешь, Белоснежка. Иди. Я дождусь…

Не дождался. Нет Дэла. Нет Боксера. Никого нет.

– Нет, ребята! Это неправда! Неправда!!!

Слезы. Лучше были бы слезы. Может, тогда стало бы легче? Вместо них – только дикий хохот Наркоши, выбежавшего через защитную полосу навстречу зеленке.

Отец потрепал за плечо.

– Мы выжили, брат. До тех пор, пока мы есть, «Метла-117» не умерла.

– Да… – ответил Сергей.

А в душе – пустота. Страшная пустота. Будто не на Илане, а вот сейчас, возле казармы, рухнул мост в прошлое. Мост в то время, которое ушло безвозвратно.

Сзади подошел Клещ, положил руки на плечи обоим.

– Ну что, бойцы? – тихо спросил он. – Другое время, другая эпоха?

Он все понимал, этот сержант. Наверное, сам еще не забыл, как в первый раз вернулся обратно, не нашел своих и готов был выть от тоски, рвать зубами вены. Просить, умолять бога, чтобы отменил приговор, вернул все назад…

Нет, конечно, он не забыл. Клещ. Сержант. Командир, который прошел с ними все, от начала и до конца. Сколько же раз он вот так возвращался на базу, вырвав куски своей души, закопав их на других планетах? Плакал ли в первый раз?

Клещ… Только ты понимаешь, что творится сейчас на сердце…

– Вам дали увольнение, парни, – помолчав, добавил сержант. – Вот документы, берите. Но для начала пойдемте со мной, я покажу ваши новые квартиры, забросите туда вещи. Тут, в казармах, живут новички – те, у кого за плечами ни одного боевого выхода. Ваше место теперь не здесь…

Отец и Белоснежка молча пошли от своей и уже не своей казармы – дальше, в сторону длинного двухэтажного дома. Они не задали никаких вопросов, даже не подумали удивиться или не согласиться – просто привыкли беспрекословно повиноваться командиру «Метлы-117».

Вошли на второй этаж, налево от центральной лестницы, там Клещ выдал каждому из товарищей по ключу, показал маленькие однокомнатные квартиры, которые теперь принадлежали Сергею и Ирвину.