Эшафот забвения - Виктория Платова

Ты жива. Жива настолько, что…

Я спустила ноги с дивана (Господи, как все-таки ноет тело!)и отправилась на кухню. Там еще должно оставаться мясо. Запустив руку в сковороду,я вытащила приличный кусок. И почти сразу же услышала, как хлопнула входнаядверь, – дисциплинированный Митяй вернулся с утренней пробежки. Спустя минутуон уже опирался на кухонный косяк, скрестив руки на груди, и иронически смотрелна меня.

– Уже ешь?

– Да. Завтракаю. Присоединяйся. – Должно быть,умилительное впечатление я произвожу: всклокоченные волосы, заспанное лицо,мятая футболка, шкодливая рука с куском мяса, никакого намека на вилку.

– Спасибо, я завтракаю позже. – Митяй благоразумно воздержалсяот комментариев.

– Как хочешь.

– Как себя чувствуешь?

– А как ты думаешь?

– Думаю – неважнецки.

– В десятку. Все тело болит.

– Извини меня за вчерашнее…

– Теперь я могу быть свободна?

– В смысле?

– Ты преподал мне урок, поставил на место глупую самоувереннуюшлюху, показал, кто является хозяином положения. Ты сделал это в неподражаемойманере, я это оценила.

– Ты.., ты хочешь уйти? – спросил он неожиданно тихимголосом.

– Как будто ты хочешь другого.

– Ты можешь пока остаться здесь. Пока не утрясешьпроблемы с жильем. Я же знаю, что у тебя проблемы…

– Это мои проблемы. Они не могут быть интересны такомумальчику, как ты.

– Не называй меня мальчиком! – вспылил он.

– Хорошо. Молодой человек, так звучит лучше?

– Ненамного. И потом, я так и не понял, как ты смогласвалить с ног босса? Ведь ты свалила его, ты не будешь этого отрицать. Тысделала это так здорово. Я оценил красоту. Я умею ценить красоту.

Конечно, умеешь, кто же спорит. Красоту подачи в теннисе,красоту гладких мышц, красоту поперечно-полосатых мышц, красоту бега напятнадцать километров…

– Я понимаю. Но, боюсь, не могу быть тебе полезной.Если я что-то и знала когда-то, что-то и умела, то теперь забыла напрочь. Зачемтебе все это?

– Не знаю. – Я ожидала чего угодно, только не этого. –Ты совсем другая. Не такая, как я…

– Конечно, не такая. Я выкуриваю две пачки сигарет вдень и ем мясо руками вместо того, что почистить зубы.

– Вижу. Ты можешь пожить здесь, – упрямо сказал он.Упрямство тоже шло ему.

– А что скажет твоя девушка?

– А почему она должна что-то сказать?

Конечно, почему она должна что-то сказать, Ева? Вот тебя ипоставили на место, кому придет в голову ревновать своего роскошного жеребца вкрупных яблоках к седой опустившейся бабе с парой теплых носков и единственнымсвитером? Я вдруг почувствовала ненависть и к Митяю, и к его Валентине,интересно, какие записи ведет в своем еженедельнике она – “бег – 10 км,отжимание – 78 р ”? Наверняка что-либо подобное…

– Может быть, ей будет неприятно, – высказала осторожноепредположение я.

– Вообще-то ее сейчас нет. Она в Лиссабоне, со сборнойпо легкой атлетике Она профессиональная спортивная массажистка.

Естественно, только это и можно предположить, если нефитнесс-центр, то спортивный массаж. Подобное ищет подобное, им есть о чемпоговорить в постели.

– Ты собираешься жениться на ней? – Ну зачем я этоспрашиваю, да еще с интонациями какой-нибудь двоюродной тети из городаТрубчевска Брянской области, большой специалистки по засолу грибов… Как будтомне действительно интересно, женится ли Митяй на спортивной массажисткеВалентине, или на инструкторе по аэробике Агриппине, или на специалистке покалланетике [7] Пульхерии…

– Я не думал об этом. Со временем, наверное, –убийственная откровенность.

Я наконец-то доела свой кусок мяса и вытерла губы тыльнойстороной ладони – Слушай, Митяй, зачем тебе нужно, чтобы я осталась?

– Ты волнуешь меня. Ты волнуешь меня по-настоящему, –просто сказал он. Он совершенно не умеет лукавить, надо же, какое хорошее икакое забытое человеческое качество… Реликтовое образование, сохранившеесятолько в трицепсах у спортивных инструкторов.

– ?

– Нет, это совсем не то, что ты подумала… Спасибо,Митяй, ты умеешь делать комплименты женщинам, ничего не скажешь…

– Ты забавная, ты совсем другая, ты такая живая… Мнедаже кажется, что это и есть настоящее… Я бы хотел знать о тебе хоть что-то…. Яне умею говорить, но…

– Забавная, вот как.

– Ты обиделась?

– Нет, я польщена. Ты тоже очень забавный, особеннотебе удался подкат, я чуть не растеряла остатки зубов…

– Прости меня за вчерашний вечер.

– Нет, это ты прости за все предыдущие дни. Так чтобудем считать, что с любезностями покончено.

– Когда ты едешь на студию?

– К двенадцати. Сегодня первый просмотр рабочегоматериала.

– Они успели так быстро?

– Конечно, Братны торопится и потому платит проявщикамбешеные деньги в отличие от нас, грешных…

– Я через час еду в клуб и не смогу забросить тебя настудию, извини. – Митяй вытащил из кармана ключи и осторожно положил их настол, рядом со сковородкой. – Это от квартиры, возьми, пожалуйста. Приезжайпосле работы…

Брелок на ключах был точно таким же, как я и предполагала,точно таким же, каким он и должен быть у мальчиков, подобных Митяю, – маленькийфутбольный мяч и галльский петух последнего чемпионата мира…

* * *

…Совершенно сбивший меня с ног своими неожиданнымипризнаниями Митяй уехал.

Оставшись одна, я бесцельно прошлась по квартире – еще однослучайное пристанище в моей жизни, еще один перев??лочный пункт, и это, похоже,никогда не кончится… Почему он сказал мне то, что сказал? Я не могу волноватьего как женщина, я вообще не волную его, – скорее его волнует та растленнаячасть человечества, которую я, по его мнению, достойно представляю. Мирзапретных удовольствий и таких же запретных неприятностей, мир, где легко можновоспользоваться неудобными словами, где от них можно ждать только провокаций. Ив то же время они не значат ничего. В этом – моем, как ему кажется, – миреникого нельзя оскорбить и никого нельзя возвысить.

Забавная. Он именно так и сказал – “забавная”.

Странно, еще никто не называл меня так. Еще никто нерассматривал меня с точки зрения забавности плюшевого мишки или презерватива созвуковой микросхемой, который начинает наигрывать “Естедей” во время эякуляции…