Жестокая схватка - Фридрих Незнанский

— Почему?

— На нашем рынке очень высокая конкуренция. И за каждый крупный договор приходится биться, цепляться зубами, изворачиваться, подмазывать нужных людей, ну и так далее. А тут вдруг крупные ЧОПы решили посторониться, чтобы уступить нам свои места на рынке. Я над этим думал, и знаете, какая мысль пришла мне в голову?

— Какая?

— У нас, то есть у «Пионера», есть сильный и влиятельный покровитель. Настолько сильный, что никто не смеет ему возразить. А те, кто возражают… в общем, и для них находятся действенные меры убеждения.

— Это вы о чем?

— А то вы не понимаете? Борю Павлова, руководителя ЧОПа «Кремень», пристрелили в баре во время отдыха в Турции. Только не говорите мне, что это случайность. Я был знаком с Павловым. Это был отличный мужик. Принципиальный, честный, но, к сожалению, лишенный чувства самосохранения.

«У тебя-то оно, я вижу, отлично развито», — невольно подумал Александр Борисович, разглядывая физиономию Коростеля, которая сильно напоминала ему физиономию «человека в футляре» из старого советского фильма.

— Павлов не боялся ни черта, ни дьявола. И вот — он убит. Я думаю, он не захотел потесниться, не захотел уступить нам место. И его не стало.

Роман Петрович грустно вздохнул, и Турецкий нетерпеливо спросил:

— Кто же, по-вашему, обладает такой властью? Кто этот таинственный покровитель?

Коростель посмотрел на Александра Борисовича поверх очков. Прищурился:

— Точно сказать не могу. Но у меня есть основания полагать, что «крышу» нашему предприятию обеспечивает один из ваших.

— Кто именно?

Коростель опять замялся:

— Видите ли, Александр Борисович… Я боюсь ошибиться…

— Ничего не бойтесь. Говорите.

— Э-э… Пару раз я видел в нашем офисе полковника Шаповалова. Он начальник одного из окружных МВД…

— Он приходил к вам в офис?

— Ну да, — кивнул Роман Петрович. — Пару раз. И я наверняка знаю, что Валентинов постоянно встречался с ним на стороне. В общем, они тесно сотрудничали. У Шаповалова есть обширные связи в МВД… Он этими связями пользовался… э-э… к выгоде нашего предприятия.

— Вот как. А вы, значит, стояли в стороне от этих дел?

— Ну почему же? Я ведь вам уже объяснил. Я не владел всей информацией, а мои измышления — лишь догадки. А я же не привык руководствоваться догадками.

Коростель пригладил рукой свои кудрявые волосы и опасливо покосился на Турецкого.

— Мне нужна подробная информация, — сказал Александр Борисович. — Кто, где, когда и с кем? А также подробный список фирм и лиц, которые прибегали к услугам вашего предприятия. Настоящий список. Сможете это сделать?

— Э-э… Если постараться…

— Постарайтесь, Роман Петрович. Постарайтесь.

Коростель смиренно склонил голову:

— Я сделаю все, от меня зависящее.

«Конечно, сделаешь, — подумал Турецкий. — Валентинов убит, и ты понимаешь, что и твоя собачья жизнь висит теперь на волоске. Конечно, ты ни во что не вмешивался. Но это еще не гарантия безопасности. Интересно, все ли ты мне рассказал или оставил что-то про запас? Какое-нибудь имя? Факт?»

— Вы что-то сказали?

— Я? — Турецкий тряхнул головой. — Нет, ничего.

— Александр Борисович, вы, конечно, понимаете, как сильно я подставился, встретившись с вами? Прошу вас — не распространяйтесь о нашей встрече особо.

— Боитесь, что враг окопался в следственных органах?

Коростель посмотрел на Турецкого поверх очков:

— А разве нет?

Генерала Грязнова Александр Борисович застал в кофейне. Тот пил кофе и жевал пудинг, до которого стал особо охоч в последнее время.

Турецкий хлопнул его по плечу:

— Привет, обжора!

Грязнов оторвался от пудинга. Ухмыльнулся:

— Привет, привет.

— Не помешаю?

— Наоборот. Ты же знаешь, когда я тебя вижу, у меня улучшается пищеварение.

Александр Борисович брякнулся на стул.

— Ты мне льстишь.

— Есть немного, — кивнул Грязнов. — Какими судьбами?

— Дозвониться до тебя не смог. Но мне сказали, что ты здесь. — Турецкий окинул насмешливым взглядом здорово округлившееся в последние месяцы лицо Вячеслава Ивановича. — Ты, кстати, в кабинете хоть иногда появляешься или постоянно здесь торчишь?

— Здесь торчу, — ответил Грязнов. — Здесь и прием веду. По записи. А ты без записи влез.

— Ничего, сластена, переживешь. И пережуешь. — Турецкий нахмурился. — Слава, нужна твоя помощь.

— Какая? — вскинул рыжеватые брови Грязнов.

— Нужно последить за одной важной птичкой. Это как раз по твоей части.

— Гм… Стало быть, птичка эта носит погоны?

— Увы, носит, — вздохнул Александр Борисович.

Грязнов отодвинул от себя тарелку с недоеденным пудингом.

— Умеешь ты испортить аппетит, — недовольно произнес он. — Ну хоть не генеральские погоны-то?

— К счастью для тебя, нет. Он полковник. Полковник Шаповалов. Слыхал о таком?

— А то. Пересекались пару раз. Но ничего внятного о нем сказать не могу. С виду — спокойный, властный, уверенный в себе. Глаза не бегают.

— Насчет глаз не знаю, но есть подозрение, что он замешан в делах, которыми мы занимаемся.

Взгляд Вячеслава Ивановича стал удивленным:

— Ты об ограблениях?

— Угу.

Грязнов присвистнул:

— Неслабо. Основания достаточно веские?

— Суди сам…

Александр Борисович рассказал о своей встрече с Коростелем.

— Н-да… — Вячеслав Иванович задумчиво потер пальцами подбородок. — Я ведь и Коростеля твоего знаю. Как ты его назвал — «Человек в футляре»? Так оно и есть. Если этот человек позволил себе что-то высказать вслух, значит, имел на это все основания. Ладно, Сань, с сегодняшнего дня возьмем Шаповалова в разработку.

…Тамара Бойкова отняла платок от глаз и посмотрела на отца Николая. Они сидели в скверике при церкви. Вид у священника был печальный и участливый.

Тамара поправила на голове платок и сказала подрагивающим голосом:

— Отец Николай, я… я не знаю, что мне делать.

Священник протянул руку и погладил Тамару по лежащей на колене ладони.

— Ничего. Все будет хорошо, — сказал он.

— Хорошо? Но как? Петя в тюрьме. Ему грозит большой срок.