Каллгира. Дорога праха - Рут Хартц

на хидонском языке, повторял одни и те же звуки, одни и те же слова, но Казимира не пыталась их разобрать.

— В порядке, — ответила Каз. — Дакин… — Сил хватило, только чтобы мотнуть головой в сторону одержимого монаха.

* * *

Дакин настоял, что «здесь должен закончить всё сам», так что Ариан, Вегард и Каз вернулись в лагерь. Никто не стал переспрашивать, что Дакин станет делать с телом. Когда-то Казимира слышала, будто у хидонцев есть какой-то сложный ритуал прощания с мёртвыми. На материке за трупами ухаживал Орден Пламенной Длани. В каждом городе, хоть столице, хоть крохотном захолустье был их храм. Сжигание трупа, погребение пепла, отпевание по законам веры, в которой жил человек — они занимались всем. Но хидонцев, верующих или в своих богов, или принявших Дэума, Пламенные Монахи никогда не забирали.

— Как, блять, это возможно? — Ариан, к которому уже вернулись и голос, и живость, горячо махнул рукой в сторону.

— Дакин сказал, здесь Чёрный Храм поблизости, — ответила Казимира, вытирая чёрную жижу со своего меча. Она трижды предложила Дакину остаться, помочь. Вдруг появится другой одержимый, вдруг этот нападёт снова. Дакин отказался. А в третий раз ещё и запретил.

— Когда он это сказал? — спросил Вегард, сидевший по другую сторону костра. Они разожгли его, не боясь, что привлекут ещё чьё-то внимание. В полной темноте это место становилось только кошмарнее.

Голоса птиц возвращались, ветер снова шумел высоко в кронах, но это больше не внушало доверия. Всё казалось, что кто-то заглядывает через плечо и дышит над ухом.

— Когда я не могла уснуть из-за их песнопений. Никто ничего не слышал? — Она поочерёдно посмотрела на свиту Валлета. Все трое, включая Клаудию, стоявшую со стеклянными глазами, замотали головами. Советница стояла, потому что усидеть на месте не могла. Будто какой-то сломанный механизм заставлял заводную куклу выпрямлять гордую спину и поворачивать голову на каждый шорох.

— Почему он не сказал этого раньше? — спросил Ариан. Удивительно — спросил, а не рявкнул.

Каз почесала бровь, пряча лицо. Меч на её коленях уже был чист, но Казимире чудилось, что вот тут ещё остался черноватый развод.

— Не знаю. У него спрашивайте.

С минуту они просидели в тишине. Только ржавые шестерёнки скрежетали в Клаудии. Или это разбушевавшаяся фантазия Казимиры?

— Ты точно в порядке? — спросил Вегард. Она не подняла взгляда с тряпки, которой натирала меч. — Каз, — позвал Вег.

— А?

— Я говорю, ты точно в порядке? Он не задел тебя?

— Не.

Кохрэ, мальчишку можно было освободить от зафери, а я не стала искать путей посложнее. Нет, я защищалась. Защищала Ариана.

Казимира глянула на него, снова заметила рваную штанину. От колена и вниз тянулись лохмотья, светлая кожа блеснула в свете костра. Вот что не так! Никаких волос. Уж вряд ли княже бреет ножки на манер столичных красавиц. Или Казимира чего-то не знает о коригранской моде?

— Он Ариана схватил за ногу. — Каз указала на Валлета. Все трое — Вег, Ан, Клаудия — обернулись к Казимире. — Думала, сломает, а там ни царапины.

Вегард кашлянул, на долю секунды глянул на Ариана. Хотел сказать что-то, но Ан его перебил:

— У меня протез.

Каз сощурилась. Серьёзно?

— В семь лет ногу слома…л. — Прозвучало так, будто он не был уверен в окончании. Ариан потёр нос. Ровный будничный тон. Похоже, зафери и в него вселился. Ариан не психует, не истерит, разговаривает с Казимирой. Просто разговаривает. Когда Дакин вернётся, надо его попросить проверить Ана. — Сложный перелом, пришлось ставить протез.

Казимира раскрыла рот, вдохнула, закрыла. На ум не пришло ничего лучше кивка.

Минут десять спустя вернулся Дакин с двумя холщовыми мешками в руках. С одного капала на землю кровь, другой только побурел.

— Это что? — спросил Ариан.

Если бу ему хватило ума промолчать, никто другой бы и не подал голоса. В отсветах костра Дакин казался ещё бледнее, чем обычно. Тени под глазами залегли ещё глубже, голос прозвучал ещё тише:

— Сердце и печень.

Каз приподняла брови и встретилась с таким же удивлённым взглядом Вега.

— И это нужно, чтобы… — проговорил он.

— Сжечь на высоком холме, — ответил равнодушно Дакин. Мешки он связал общей тесьмой, затянул горловины и сложил в свою сумку. Казимира стала вспоминать, не угощал ли её Дакин яблоками, которые хранил там же. Мало ли. Вдруг это не первая его странная поклажа.

— А хоронить мы его не станем? — спросил Вегард. — Или в храм тело относить?

— Нет нужды, — сказал Дакин. Он всё возился в своей сумке, что-то поправлял, перекладывал. Каз поморщилась от запаха. — Теперь это пустая оболочка. Звери съедят.

— Как-то жестоко, — буркнула Казимира, представляя собственное мёртвое тело, брошенное в лесу на съедение. — Кхм. А почему ты забрал сердце и печень?

Дакин тяжело вздохнул, видимо, понимая, что пока его обо всём не расспросят, не успокоятся. Он опустил сумку на камень, сел на свой лежак, припорошенный сухими листьями и песком. Приложил два пальца к груди, к сердцу:

— Ци́нтцуэки. — Рука скользнула к правому боку, к печени. — Тантцуэки. Цинтцуэки принадлежит богине Киро. Тантцуэки принадлежит богу Вато. Пепел должен вернуться к создателям. — Рука указала на закрытое кронами небо.

За годы жизни бок о бок с Айми, Казимира узнала о религии Хидона чуть больше, чем ничего. Гастинскую веру она не приняла, о родной никогда не упоминала, любых ритуалов избегала. Каз не задавала лишних вопросов, чтобы не заработать новый шрам от куная.

— Интересная религия, — буркнул Ариан. Скрестив на груди руки, он так близко стоял к костру, что Казимире показалось — вот-вот огонь перейдёт на лохмотья штанов. — Я бы хотел узнать о ней побольше.

Дакин едва нахмурился, с недоверием посмотрел на Валлета.

— Да-а, правда, — продолжил тот. В голосе появилась издёвка. С возвращением ваша светлость, мы не скучали. — Может, заглянем в их храм, послушаем истории? Например, историю, какого зафери ты раньше не сказал, что у нас под боком Чёрный Храм и ночевать здесь опасно?

Дакин медленно вдохнул и прикрыл глаза. Тоже, наверное, подумал, что всё встало на свои места, и проверять княже не одержимость не нужно. Хм, даже неприятно, будто я какой-то секрет его выдала. Нет. Ерунда. Сам виноват, о таком предупреждать надо, Ан прав.

Это ещё что? Ан прав? Фу-фу-фу!

— Вы бы попросились туда на ночлег, — ответил Дакин. Непробиваемый, как всегда.

— К зафери? — Ан хохотнул. — Не-е, спасибо.

— А если бы и попросились? — спросил Вегард с кивком. Заметил что-то или почувствовал, что Дакин не договаривал.

— Я из этого храма, — сказал тот. — Если вернусь — получу