Сердце Зверя. Любимая для колдуна - Елена Болотонь

Услышала шепот в ушах и… соскочила с кровати, прижимая руки к груди. Сердце колотилось так, будто хотело выпрыгнуть из грудной клетки, обуял жуткий беспричинный страх.

Оглянулась на спящую леди Диан. Она калачиком свернулась на широком уютном диванчике, укрывшись одним из одеял, и сладко, как ребенок, посапывала. Подошла к дверям спальни, выглянула из покоев. Тихо…

Только вот… Что-то не так! Внутри знакомое предчувствие новой беды. Не к добру сон, Огненный что-то задумал.

— Евлина! Что с тобой?

За спиной появилась Мелисса. Обошла меня и прищурилась.

— Ты в порядке? Лекаря надо позвать?

— Нет… — задумчиво отвечаю. — Лекарь не нужен. Я выздоровела.

Нахмуренные брови и скептическая улыбка леди Диан почему-то напомнили маменькины. Она всегда так сердилась, когда беспокоилась сильно. Тоска уколола иголкой и растеклась горькой патокой, заполняя настроение, мысли. Родители, братья, сестричка… Когда же я их увижу?

— А ну-ка, дай посмотрю!

Потрогав лоб, Мелисса заглянула в лицо, оттянула веки, заставила покрутиться и, только убедившись, что я в порядке, отступила.

— Очень бледная, круги под глазами, — качая головой, произнесла. — Тебе надо срочно поесть!

— С удовольствием.

Аппетита нет, но соглашаюсь с леди Диан. Не хочу зря ее волновать и о ночном сне тоже не буду рассказывать. Вдруг наваждение после вчерашних событий? Мелисса и так провела со мной ночь, всю неделю занималась подготовкой к празднику, и сегодня ожидаются хлопоты.

Уже в столовой вяло ковыряясь в салате, размышляю, как сложится день. Не помешает съездить в город к родителям, посмотреть на праздник, развеяться. Еда кажется безвкусной, внутри меня непрерывно что-то зудит, превращаясь в витую пружину. С каждым движением вилки пружина становится напряженнее, круче.

Раз… Два… Три…

И словно разрядка — тяжелый топот и крики из глубины коридора. Женщина там голосит. Бросаю еду, вскакивая из-за стола, не иду, бегу к выходу, исполненная дурного предчувствия. Снова воздуха не хватает, я часто дышу, пытаясь с собой совладать. Хватаюсь за ручку, дергаю, распахивая двери, и в проеме вижу Мелиссу.

Перекошенное лицо кажется застывшей маской, за леди Диан появляются Фабий, Венье. Где-то женщина плачет… Лимар приехал с вестями? Но с какими вестями, если все они бледны и встревожены?

— Девочка… — выдыхает Мелисса. — Ты только не переживай.

— Что?

— Леди Евлина, — включается тут же Венье, — на каменоломне беда.

— Беда? Какая беда?

Страх и волнение заполняют столовую. Неумолимо, стремительно быстро. Неожиданно для себя слышу, как вокруг рассыпается смех. Я глупо и нервно смеюсь, не веря в происходящее. И резко замолкаю под пристальным взглядом Лимара. Коротким кивком прошу его продолжать.

— Под утро случился обвал. Там, где работали люди… Потом пожар. Там звали на помощь… Крики слышали те, кто пришел сменить ночную бригаду…

— Кого-то спасли? Кто-нибудь выжил?

— Неизвестно. Вскоре все стихло.

— Фабий. Карету!

— Уже запрягли лошадей.

— Евлина. Я еду с тобой.

Опустив взгляд на руки Мелиссы, вижу меховую накидку.

— Это твоя. Я чувствовала, что она пригодится.

— А дракону? — спохватываюсь. — Милорду кто-нибудь рассказал?

— Милорд утром куда-то уехал, — отвечает леди Диан. — Ему Пелия готовила завтрак.

— Не будем время терять.

Мне не терпится попасть на каменоломню, чтобы лично все увидеть, убедиться, что произошедшее не дурацкий розыгрыш. Страшно, если случилась трагедия. Разве шутят таким? В карете считаю минуты, прислушиваясь к топоту копыт и крикам Фабия, подгоняющего лошадей. «Быстрее! Быстрее!» — мои пальцы в такт перестуку торопливо стучат по сиденью.

Несмотря на праздник на каменоломне много людей. Они кучкуются и что-то горячо обсуждают, но при виде кареты вдруг замолкают и разворачиваются, провожая нас странными взглядами. Кто-то показывает пальцем, кто-то сплевывает нам вслед, оставляя неприятный осадок. Похоже, они винят во всем Вальда. Дракон был на каменоломне вчера, что-то улаживал. Что именно?

Возле места трагедии рабочих больше всего. И не только рабочих. Вижу рыдающих женщин, подростков. Над шахтой клубится пыль, дым, вокруг суета, крики, попытки разобрать каменную насыпь, завалившую вход. Будто злой великан постарался, разрушив скалу до основания, специально, чтобы уничтожить здесь все.

Недалеко от толпы стоит и Рипа Жади. Я выхожу из кареты, прямиком направляясь к нему. Крайне важно услышать последние новости.

— Ах, леди Евлина! — приветствует управляющий с ехидной полуулыбкой. — Приехали посмотреть? Любопытно?

— Там остались люди? — спрашиваю у Жади, показывая на гору камней. — Кто-нибудь спасся?

— Думаю, живых там нет, — зло ухмыляется Рипа. — Сгорели еще ночью. Пытаемся достать тела, ведем перекличку.

Ужасно. Нет слов, чтобы выразить боль. Горе случилось, погибли люди, у них остались семьи. Стою, как каменное изваяние, глядя вперед на скалу. Хуже всего то, что я догадываюсь, кто устроил весь этот кошмар.

— Вальд был у вас вчера?

— Нет. Милорда здесь не было.

Жади ухмыляется снова, осматривая меня с ног до головы придирчивым, насмешливым взглядом. Становится не по себе от пренебрежения, скользнувшего по его лицу, от злости в глазах.

— Если бы вы не гнались за деньгами, леди, и отпустили людей на праздник, — почти ласково он говорит, — уверен, беды можно было избежать. Ребята слишком устали, но все равно пошли добывать эту гадкую плитку.

— Причем здесь я?

— Леди Евлина! Вам не пора ли проснуться?

Молчу, чуть прищурившись. Люди вокруг замолчали, прислушиваясь к нашей беседе. Обступили нас полукругом. Мои пальцы, спрятанные в складках юбки, медленно сжимаются в кулаки. Что за нахальство? От происходящих событий у Жади разум помутился от страха? Боится, что на него возложат ответственность, привлекут к наказанию?

— Ребята выполняли ваш приказ, леди.

— Мой?

— Вы его отдали вчера, отправив бригаду за плиткой. И даже спросили, в какой шахте они будут работать.

Громкий, язвящий голос Рипы похож на молоток, вбивающий гвозди-слова. Еще не понимаю, но чувствую, как нагнетается напряжение. На людских лицах мелькают недоумение, страх и растерянность. Уже хочется, чтобы Жади замолчал, но его будто что-то подгоняет во всеуслышание заявлять то, о чем я не знаю.

— Может, пожар и обвал — это ваша затея?

Недовольный тихий гул прокатился вокруг нас и замер, как только я спросила в ответ. Спросила с иронией, сохраняя спокойствие: