Семь дней Мартина - Дмитрий Мансуров

— В желтой бутылочке зеленые таблетки, — уточнил ученый.

Яга нашла пузырек и прочитала название:

— «Антизеленотосканин». Хм. Держи, Юлька.

— А подойдет?

— Еще как! — сказал Ор Лисс. — Царевичу хватит пузырька, чтобы стать самым спокойным человеком в мире.

— Анюте тоже надо. Думаете, она не нервничает?

— Юлька, бери всё, что есть, только не отвлекай нас, я прошу! — взмолился Ор Лисс. — И передай, что мы держим ситуацию под контролем, то есть, под наблюдением. Все будет хорошо.

— У вас, — уточнила Юлька.

— А хотя бы, у нас, — отозвался ученый. — Случай небывалый, если что, назовем его каким-нибудь мудреным выражением. Скажем, «синдромом Ивана-да-Анюты».

— Есть уже такой, «Иван-да-Марья» называется.

— Это не то, — не согласился Ор Лисс, — «Иван-да-Марья» для ботаников.

Отведенное катерам время на поиски и уничтожение Правича неуклонно приближалось к нулю, и ученый все чаще нервно постукивал пальцами по столу.

Яга отдала таблетки кукле и вернулась за стол наблюдать за Правичем.

Юлька самостоятельно открыла соседний шкаф, доверху забитый разными механизмами и запчастями.

— Так, так! — тихонько сказала она, оглядываясь: Ор Лисс и Яга смотрели на тарелку с видом людей, наблюдающих в магическом стеклянном шаре собственное будущее, и ничто другое их не интересовало.

Подхватив парочку легких безделушек для царевича: все мальчишки обожают ковыряться в механизмах, забывая о прочих делах, Юлька отправилась в лабораторию. Пузырек с таблетками положила в карман, короткую десятисантиметровую линейку заткнула за пояс, словно меч, а безделушки понесла в руках.

Дверь до сих пор не захлопнулась, что позволило кукле выйти, не дожидаясь, пока Яга и Ор Лисс договорятся о том, кто из них выпустит куклу из кабинета.

Перед спуском на нижний этаж Юлька затянула пояс потуже, заткнула карман с пузырьком половинкой носового платка, отобранной у Ивана (отбирался платок целиком, но большая часть осталась в руке у жадного царевича), и запрыгала по ступенькам, словно заправский акробат.

Добравшись до тележки, кукла улеглась на нее, положила безделушки над головой и нажала на кнопку. Дверца отворилась, облачко холодного газа расползлось по полу. Тележка въехала в холодильник, и на куклу хлынули привычные уже потоки замораживающего газа.

Через пять минут Юлька стояла перед царевичем и протягивала ему линейку и пузырек.

— Это что? — Иван посмотрел пузырек на просвет и потряс им. — Холодное.

— Витамины! — соврала Юлька. — Ор Лисс приказал есть. И вот тебе еще парочка крайне важных приборов из его кабинета поиграть… изучить технологии пришельцев. Не знаю, для чего они, ты должен догадаться сам.

— Оно мне надо?

— Разгадаешь, что к чему, и пришельцы подарят тебе космический катер, чтобы ты мог путешествовать не только по Земле, но и в космосе, не моргнув глазом, соврала Юлька.

— Ладно, давай! — царевич протянул руку, но кукла ловко спрятала безделушки за спину.

— Стоять! — воскликнула она. — Я тащила их, как проклятая, и тебе отдам после того, как ты поклянешься забрать меня с собой в космическое путешествие!

— Делать мне больше нечего!

— Тогда фиг тебе. Мне это и самой пригодится.

Царевич вздохнул.

— Ладно, клянусь, что заберу тебя с собой в любое место, куда ни попаду. Даже в могилу!

— А вот это уже лишнее, — уточнила кукла. — Держи!

Иван осмотрел безделушки со всех сторон и недоуменно пожал плечами. Положил инопланетные приборы на стол рядом со сломанными часами и пояснил:

— Завтра разберусь, сейчас не видно ничего.

— О таблетках не забудь.

— Помню, — открыв крышку пузырька, Иван высыпал на раскрытую ладонь две таблетки.

— Положено шесть за один прием! — тут же сообщила кукла: чем спокойнее будет царевич, тем лучше.

— А говорила, что не видишь в темноте.

— Я по твоему совету глаза вытаращила.

— Это не мой совет, — царевич проглотил таблетки и запил их водой.

— А чей? — удивилась кукла, — Тебе самому так советовали глаза разуть? Кто? Признавайся, царевич: ты доводил учителей до белого каления своим рассеянным состоянием!

— Это они меня доводили своими придирками!

— Получается, это ты им советовал раскрыть глаза?! – ахнула кукла. — Что за отношение к учителям, царевич!

— Нет!!! – Иван тихо зарычал: кукла со своей добротой кого угодно лишит последнего рассудка. Куда это годится? — Это совы так смотрят, большими глазами, поэтому хорошо видят по ночам. И не приставай ко мне, сама кого хочешь в могилу сведешь!

— Ложись-ка ты спать, Иван, по-хорошему прошу! — посоветовала Юлька, — Сам знаешь: утро вечера мудренее, и мы продолжим разговор завтра, когда ты не будешь таким нервным.

— Изыди, вредина! — буркнул царевич. — Я не маленький ребенок, чтобы выполнять твои приказы.

— Не переживай, у тебя все впереди.

— Что? — переспросил Иван.

— Уши, говорю, надо мыть!

— Юлька, иди на фиг.

— Уже пошла. Завтра приду и проверю, сколько ты в себе сантиметров намерил.

— Договорились. А сейчас меня не беспокоить! — предупредил царевич, ложась на кровать. Он еще раз дотянулся ладонями до стенки кровати, но уже ничего не стал говорить об изменении роста.

— Я к Анюте перебираюсь! — предупредила Юлька. — У нее веселее, да и часы работают.

— Давно пора, — поддакнул Иван. — А то пришельцы на меня уже коситься начали.

— Плюнь и забудь!

— Не попаду — они через вон то стекло косятся.

— Тогда просто забудь.

Юлька вернулась на тележку. Царевичу теперь всё до лампочки, завтра он будет лежать и лениво думать о том, как разобраться в инопланетных механизмах или измерить свой рост в сотый раз. За него можно не беспокоиться, а вот Анюте надо сказать несколько добрых слов. Любовь к Мартину помогает девушке справиться с последствиями заключения, но ее нервы тоже не железные.

Снова холодильник, снова заморозка и разморозка.

Кукла прокралась к кровати Анюты и прислушалась к дыханию девушки. Ровное, благодаря вколотому утром мощному успокоительному.

Взобравшись на кровать, Юлька легла на одеяло сбоку от Анюты, как лежала рядом с ней многие годы, положила руки под голову, и шепотом пожелала спящей подруге спокойной ночи.

И наступила тишина, нарушаемая только мерным тиканьем часов.

Наступившая тьма показалась Правичу невероятно плотной.