Великий закон славян - Михаил Серяков

Приведенный в этой главе материал дает нам возможность утверждать, что обозначающий вселенский закон термин изначально был присущ практически всем индоевропейским языкам от Индийского до Атлантического океана и восходит к единому индоевропейскому понятию. В силу различных исторических обстоятельств степень cохранности и круг его значений в различных языках далеко не одинаковы, однако пример Греции красноречиво свидетельствует, что даже при отсутствии профессионального жречества и забвении основного значения этого слова весьма многие связанные с ним представления способны храниться в народной памяти на протяжении многих столетий. Путем сравнительного анализа возможно установить основные значения этого индоевропейского термина, которые, очевидно, были свойственны на ранней стадии развития и всем индоевропейским языкам.

В первую очередь этот термин, несомненно, означал вселенский закон, справедливость, порядок, истину и правду. Благодаря многообразным формам своего проявления во внешнем материальном мире этот универсальный первопринцип, по всей видимости, изначально обладал достаточно большим кругом значений и ассоциаций. Поскольку в соответствии с ним осуществлялось движение всех небесных тел, этих наиболее видимых частей Первобога, весьма рано должна была возникнуть его связь с временем, небесным порядком и гармонией, в том числе музыкальной. В силу заключенной в самом названии вселенского закона идеи движения он одновременно ассоциировался как с огнем и красным цветом, так и с течением воды. С изобретением человечеством колеса немедленно возникает его вторичная ассоциация с колесом и колесницей. Другим его значением стал обряд, периодически повторяющийся священный ритуал, жертвоприношение, необходимые для поддержания Вселенной и господства в ней закона и порядка. Следующий комплекс значений вселенского закона – это изреченное слово, текущая речь (в этом плане не исключена его связь с русским словом «рот»); в своем развитии они трансформируются в понятия клятвы и договора, совершаемых обязательно в соответствии с мировым законом и являющихся его частными проявлениями, а также частного земного закона, определяющего должное поведение человека. В этом последнем проявлении он распространяется на все сферы человеческой деятельности, от любви до войны, соответствие либо несоответствие ему определяет и посмертную участь человека, а с возникновением государства в случае Спарты этот закон становится даже государственным. И значение справедливого закона/порядка, и значение обряда, и значение договора/клятвы закономерно приводят к распространению рассматриваемого термина на область суда и правосудия, непосредственно связанного со всеми тремя значениями. Наряду с этим могла появиться идея возмездия, в первую очередь божественного, по отношению к нарушителям небесной и земной правды или должным образом заключенного договора. Таков, очевидно, основной исходный круг понятий, присущий этому многозначному индоевропейскому термину, который в равной степени пронизывает космический уровень, общественное устройство и жизнь отдельного человека.

После того как индоевропейское единство распалось, у каждого из входивших в эту языковую семью народов степень восприятия вселенского закона и, соответственно, сохранность обозначающего его понятия стала различной. В наибольшей степени память о сакральной основе мироздания сохранилась у индийских ариев, у которых космический закон был известен под именем риты. Вслед за ней по уровню сохранности идут иранская Арта и греческая арета. Насколько позволяют судить имеющиеся в распоряжении историков источники, у большинства остальных индоевропейских народов это понятие сохранилось в менее удовлетворительном состоянии. Что касается славян, то рассмотренные в настоящей главе данные позволяют говорить о том, что их собственное название вселенского закона оказало некоторое влияние на различные народы, контактировавшие со славянской общностью как на западе, так и на востоке. При этом заимствование термина происходит примерно в одно и то же время. Во всяком случае, сакские источники фиксируют использование славянской роты в V веке н. э., лангобардские – в начале VII в., а фризские – в конце VII в. Данное обстоятельство позволяет сделать вывод, что понятие вселенского закона играло достаточно большую роль в жизни славян в эпоху праславянской общности и оказывало эпизодическое влияние как на их непосредственных соседей на западе, так и на ираноязычный мир, с которым они соприкасались на востоке.

Сделанный нами на основании исторических источников вывод о том, что понятие роты существовало еще в праславянскую эпоху, подкрепляется и данными лингвистики. Интересующее нас слово присутствует почти во всех славянских языках: сербск. – церковно-слав. ротити ся – «клясться», сербохорв. рота – «присяга», словенс. rota – «присяга», rotiti – «заклинать», rotan – «клятвопреступный», чеш. rotiti – «роптать, сердиться», «проклинать», польск. rota – «присяга», «присяжный лист», в.-луж. rocic so – «клясться». Данные языка убедительно свидетельствуют о едином мировосприятии различных славянских народов, сохранявшемся, несмотря на мощное воздействие двух форм христианства, достаточно долго. Во всяком случае, около 1240 г. Бартоломей Английский в своей энциклопедии записал, что «славы – это богемы, полоны, метаны, вандалы, рутены, далматы и харинти. Все они понимают друг друга и во многом схожи как в отношении языка, так и в отношении права, однако отличаются в отношении вероисповедания»[359]. Итак, отмечая различия в сфере культа, иностранный автор фиксирует значительную степень схожести западных и южных славян в отношении права, являвшегося, в конечном итоге, земной проекцией космического закона. Надо полагать, что подобное родство в восприятии справедливости было обусловлено у различных славянских народов единым восприятием роты их далекими языческими предками.

Прежде чем перейти к рассмотрению истории этого термина на Руси, следует отметить два любопытных случая эпизодического заимствования восточной частью славянства обозначения вселенского закона у других народов, указывающие на их длительные контакты с индоиранским миром. Описывая нашествия авар на славян в VI в., византийские историки отмечают, что перед одним из них аварский хан Ваян «отправил посольство к Давриту и к важнейшим князьям склавинского народа, требуя, чтобы они покорились аварам»[360], но получил гордый отказ. Очевидно, что вторая часть имени склавинского правителя Давриты идентично рите – индийскому названию вселенского закона. Данный факт может быть объяснен не только сохранением родственного термина с индоевропейских времен, но и (что более вероятно) контактами славян с обитавшими в Северном Причерноморье индоарийскими племенами синдов и тавров уже в историческую эпоху. Наиболее наглядным доказательством этих контактов является само название антов – восточной части славянства в эпоху Великого переселения народов. Подчеркивая, что это племенное название может быть удовлетворительно объяснено только из древнеиндийского языка, О.Н. Трубачев пишет: «Остается наиболее импонирующее нам сближение Αντα с др.-инд. anta – „конец, край“, безукоризненное фонетически, а также семантически, потому что так называемые анты в самом деле занимали юго-восточный край славянства, известный впоследствии под названием Украины. Следует отметить, что как раз иранцы так назвать славян не могли, поскольку обозначали конец и край своим особым древним диалектным словом karena – (авест. karana-, осет. kaeron и т. д.). Назвать восточных славян термином anta, видимо, могло в силу изложенного индоарийское оседлое земледельческое население Юга Украины…»[361]. Следует отметить, что есть косвенные свидетельства в пользу того, что этим причерноморским арийцам был известен термин puma и они использовали его по отношению к некоторым народам данного региона: «Название Eteobroton на Боспоре (Rav. An. IV, 3), ср. Britani (Rav. An. V, 10), явно гибридно из греч. Ετεο – „подлинный“ и др.-инд. bhrita – „наемный“. Такое обозначение заставляет вспомнить Αναρτοι, народ в Дакии, на север от Тисы (Ptol.). Его сближали с иран., авест. anarata – „вражеский“, „незаконный“, но ср. также и др.-инд. Anrta – „плохой, неистинный, неправильный“, „ложный“ и – по противопоставлению – др.-инд. rta „истинный“, что, видимо, и подверглось греческому переводу в боспорском Eteobroton»[362]. Если данное предположение верно, то заимствование склавинами названия риты от причерноморских индоарийцев становится весьма вероятным.