Хозяин жизни - Надежда Мельникова

Козел я. Машке сейчас не до этого. Дай бог, чтобы у нее вообще желание ко всему этому вернулось. Но с натурой своей кобелиной поделать ничего не могу. Вроде взрослый мужик, а рядом с ней беса внутри себя едва сдерживаю. Вцепившись в руль, жму на газ и тупо веду автомобиль, виляя по скользкому асфальту.

Машину торможу у подъезда, дождь усиливается, сквозь стекла совсем ничего не видно. Они мутные. Дождь ритмично барабанит по крыше, создавая в салоне интимную атмосферу. Воспользовавшись паузой, тянусь к заднему сидению и достаю оттуда большой букет роз. На мгновение в Машкиных глазах вспыхивает дикий восторг. Мне нравится. На долю секунды она становится той яркой, живой девочкой от которой у меня крышу сносит напрочь, вместе с благоразумием. Смотрит в глаза. И я не дышу, страсть как хочется, чтобы открылась мне, пусть бы ревела, но не превращалась в улыбающуюся мумию.

Но Машка берет себя в руки, заползая в свою раковину обратно.

— Спасибо, но повода нет, — сухо отвечает Маша и медленно опускает букет на сидение.

Розы я выбрал для нее сам. Не просил Олега или секретаршу, а пошел в соседний возле школы цветочный и подобрал каждую на свой вкус, не слушая продавщицу. Сто лет ничем подобным не занимался. Вернее сказать, никогда не занимался.

Машка смотрит мне в глаза, медлит, раздумывая. Затем прощается и привычно выходит из машины, оставив букет на сидении. Следую за ней. Широким шагом дохожу до крыльца. Там снова пытаюсь впихнуть цветы, она равнодушно мотает головой. И мое терпение лопается. Ну не могу я спасать наши отношения в одиночку. Мне хоть какие-то гарантии нужны. Авансы, что все мои потуги не зря. Но Машка непреклонна в своем желании избавиться от моей бородатой рожи. Психанув, я швыряю розы в соседнюю урну, засовываю букет, будто в вазу. Маша, почему-то, все еще на крыльце, в дом не заходит, медлит… Сажусь за руль и даю по газам. Злюсь на нее, очень злюсь.

А на следующий день, как верный пес, снова встречаю после работы. Погода хорошая. Тепло и необычно ярко светит вечернее солнце. Сегодня Маша выглядит гораздо лучше. Волосы распущены, блестят. На ней платье и узкий пиджак. Мне хочется верить, что преобразование со мной связано. Предлагаю пойти пешком, и Машка неожиданно соглашается.

— Только мне не домой. Мне к врачу надо, — отводит глаза в сторону.

И я понимаю, что это тот самый врач, которого она теперь до смерти боится. Девочка моя, да разве же я тебя одну отпущу?

Женская консультация расположена в двух шагах от ее работы. И хотя Маша предлагает мне подождать на улице, я не хрена не слушаюсь и иду за ней. И правильно делаю, потому что внутри оказывается толпа женщин с беременными животами разных размеров. Некоторых сопровождают мужья, которые эти самые животы умиротворенно поглаживают. При виде всего этого даже у меня сжимает грудь, а от горького кома в горле тяжело дышится.

Маша садится на краешек пластикового сидения, держа спину неестественно ровно. Я падаю рядом, прижимаюсь к ее телу, не оставляя между нами расстояния и забирая ее руку в плен своих больших ладоней. Глажу красивые, тонкие пальчики. Пусть не думает, будто переживает это одна, мы вместе через это проходим.

Медсестра вызывает Машку почти сразу. Немного нервничаю, почему-то мне кажется, что сейчас ее перепугают еще больше. Покидая консультацию, Маша запихивает в сумочку какие-то бумажки и выглядит растерянной.

А я хоть и заготовил речь, не хочу ничего говорить. Можно ее в платную клинику отвезти, пусть обследуют все еще раз. Но, думаю, сейчас ей нужно не это. Спускаемся со ступенек, и я, без спроса дергаю ее на себя. Секунду она напрягается, кажется даже сопротивляться планирует, руками упирается, но потом расслабляется, утыкаясь носом в мою грудь. Вздрагивает, будто плакать собирается. Тепло ее тела переплетается с моим, и Маша, расслабившись окончательно, обнимает меня двумя руками. Я обнимаю ее в ответ, зарываюсь пальцами в волосы и просто глажу по голове. Моя, никому не отдам. Сколько надо, столько и буду ждать, пока в себя придёт. Но ни с кем другим она не будет. И плевать мне, чьей женой она была до этого.

Месяц спустя

Я знал, что Маша не решится пойти со мной на невероятно важный для развития бизнеса вечер в мэрии. Настроения у нее не то, пустота внутри. Но отказаться от личного приглашения мэра? Ну это равносильно поджогу штуки баксов над толчком и спуску горстки пепла туда же.

Мне не хотелось появляться на подобном мероприятии без нее. В интернет наверняка попадут фотографии, к тому же я не смогу забрать ее после работы. Она подумает, что я там дико развлекаюсь в компании других женщин. В общем, все мои старания могут пойти коту под хвост. Запарился я по этому поводу знатно. И в среду, ожидаемо, она с грустной моськой отказала мне. Но в четверг, неожиданно перезвонила, честно признавшись, что у нее нет подходящего платья. В итоге, в четверг, мы занялись поиском наряда. С этим я никогда не сталкивался. И понятия не имел, как и что должна надеть женщина на бал к мэру. Нам пришлось учиться вместе. Вначале проторчать полдня в бутике, потом вторую половину в салоне.

Но я не хрена не жалею потраченного времени, особенно сейчас, когда сижу с ней рядом на заднем сидении белого мерса и тупо пялюсь, как малолетний дегенерат.

— Миша, — смущаясь, шепчет Маша, отрывая меня от приятного разглядывания, — Олег спрашивает, как лучше припарковаться?

— А? — ошалело оглядываюсь на водителя.

Он что-то спрашивал? Не заметил. Безотрывно наблюдаю за своим рыжиком. Она до неприличия хороша. Зеленого цвета платье отлично контрастирует с ее рыжими волосами. Все эти изгибы… Ладони так и чешутся, с трудом удерживаю руки в карманах. Машины плечи, шея и декольте открыты, притягивая своей белизной. Специально для нее я купил крупные серьги с таким же зеленым камнем, не помню, что за зверь, но от их вида у Машиной мамы поднялось давление.

Кстати, с последней мы общаемся. Редко, сдержанно и сухо, но думаю, когда-нибудь, у нас получится. Она женщина неплохая, решительная. Вон водителя моего трахает. Оба думают будто я не догадался.

— Красавица, — наклоняюсь к Машкиному уху, — очень красивая.

Забываю об Олеге. Да собственно, какая разница, где он там припаркуется? Мне главное Машку рассмотреть, как следует. На ее щечках под моим развратным взглядом появляются забавные пятнышки.

— Я не знаю, что надо говорить и как себя вести на подобных мероприятиях, я обязательно что-нибудь ляпну, и тебе будет за меня стыдно, — шепчет Машка, глядя в окно.

— Ляпай, рыжик, — подвигаюсь еще ближе, хотя ближе уже некуда.

И не сдержавшись... Ну не могу я больше. Наклоняюсь, губами припечатываясь к ее голому плечу. От девичьего запаха и вкуса моментально дурею. В паху болезненно тянет. Едва дотронулся, но вижу, как Маша чувственно приоткрывает губы. По ее груди, вниз к декольте, ползут мурашки.

Глубоко вздыхаю, с силой себя от нее отодвигая. Мы немного сдвинулись с мёртвой точки. Я по-прежнему хожу к ней после работы. Мы как дети часто гуляем в парке, а неделю назад, мать твою, катались на колесе обозрения. Мне сорок почти и я, ядрён батон, катался на колесе обозрения?! Весело кстати. Да и прогресс наметился, иногда Маша улыбается.