Дочь дроу - Элейн Каннингем

Смех Нисстира резко оборвался. Что-то шевелилось в лаве. Темная фигура поднималась из бурлящего бассейна. Недвижимый он наблюдал, как скелет дроу выходит из жидкой скалы. Вся плоть исчезла в лаве, но одеяния мага — и, похоже, вся их сила, — оставались невредимыми. Нисстир не знал, как сотворил такое Харза-кзад, зато знал, что такое теперь старый дроу.

Дроу-лич, темный эльф с помощью своей магии перешагнувший границу смерти, пределы разума и тела. Неуязвимый, почти неуничтожимый, простым усилием воли творящий все заклинания, собранные за столетия жизни.

Лич взмыл ввысь, остановившись лишь когда оказался на одном уровне с потрясенным врагом, и поднял скелетную руку. Костяные пальцы сжимали тонкий металлический жезл, все еще светившийся взятым у лавы теплом.

«Мое лучшее творение», объявил ставший нежитью маг шепотом, сухим как шорох кости. «Жезл лич-трансформации. Хочешь увидеть его в действии снова — на себе, скажем?»

Теперь соотношение сил было абсолютно не в пользу Нисстира, но он намеревался все же оставить за собой последнее слово. Ухватившись за кольцо телепортации, которое унесет его отсюда, он изобразил на лице ехидную улыбку.

«Может через несколько столетий, когда я увижу триумф Ваэрауна и устану от жизни, меня и привлечет твое предложение. Когда настанет это время, я наверняка найду тебя здесь».

С этими словами торговец призвал магию, убираясь из вулкана, за пределы досягаемости дроу-лича.

Конечно, Харза-кзад может найти путь назад в Мензоберранзан, но Нисстир знал, что в распоряжении мага немного заклинаний порталов. Он был уверен — во всяком случае, настолько уверен насколько вообще может быть один дроу когда речь идет о секретах другого — что Харзе не известен путь назад, в собственную Башню магии. Таким образом, в настоящий момент Нисстир чувствовал, что возвращаться в город может без опаски.

Пусть он и не получил необходимые сведения от Харзы, но в Мензоберранзане была еще одна дроу, которой было известно больше о планах Лириэль, чем она признавала. Время искать его новую союзницу.

Шакти Ханзрин только что вернулась в Тир Бреч, когда пришел вызов. Вместе с десятком других старших учениц она посещала занятия по доступу на нижние Планы и общению с их обитателями. Предмет для Шакти не представлял интереса; по правде говоря, рядом с событиями нескольких последних дней вся жизнь в Арах-Тинилит казалась сонным затишьем. Она приветствовала бы почти любое изменение.

Почти.

Восемь вооруженных женщин — часть элитных сил Дома Баэнре — дошли до самых дверей аудитории и почтительно приказали Шакти проследовать с ними. Они пришли в сопровождении плавающего диска, магического транспорта использовавшегося самыми могущественными матронами и жрицами. Шакти никогда не думала, что однажды сама полетит на таком, и теперь, скользя к крепости Баэнре, в окружении почетного эскорта, не испытывала от происходящего ни малейшего удовольствия. Послав диск Матрона Триэль вовсе не оказывала уважение своей гостье, но откровенно демонстрировала собственную власть и положение. Для Шакти все это выглядело как логичный первый шаг к публичной казни. Лолт конечно объявила, что ни одна жрица не должна убивать другую, но клан Баэнре всегда стоял над законом.

По прибытии в крепость ее предчувствия казалось подтверждались. Ее провели в самое сердце Первого Дома — гигантский храм. Нахмуренный и злой Громф протолкнулся мимо нее у двери. Шакти прекрасно поняла причину: восемь жриц Баэнре собрались у алтаря. Темные церемонии будут идти здесь, не для взгляда ничтожных мужчин.

Матрона Триэль поманила Шакти к алтарю, и когда та подчинилась, медленно подняла руку. В ней был бич, вооруженный головами двух сердито извивающихся змей.

«Лолт знает что в твоем сердце», сказала Триэль своим обычным холодным и ровным голосом. Она начала медленно приближаться к Шакти, с отсветом жестокого удовольствия в обычно нечитаемых глазах.

В это мгновение Шакти поняла, что Паучья Королева видела ее договор с Нисстиром, и сообщила Первой Матроне о ее предательстве. Так как делать было все равно нечего, Шакти стояла, ожидая первого удара бича. К ее полному шоку, матрона Баэнре повернула бич, и протянула, рукоятью вперед, младшей дроу.

«По приказу Лолт ты посвящаешься в сан высшей жрицы. Этот бич будет твоим. Подойди к алтарю для ритуала очищения».

Не без страха, Шакти последовала приказу. Она уже наблюдала за такими церемониями, которые обычно проводились после выпуска. Зрелище не для слабых духом. Но она бы с радостью прошла через это, если бы поверила, что Триэль действительно имеет в виду то, что сказала.

Для разнообразия матрона Баэнре сдержала слово, и круг жриц начал ритуал, настраивавший оружие на эмоции его единственной владелицы.

Много позже восемь жриц помогли Шакти подняться с алтаря. Живые змеи, приковывавшие ее там, исчезли в тенях, за исключением трех, добавившихся к бичу. Шакти восхищенно разглядывала свое новое оружие, со смесью гордости и почтительного благоговения. Пять голов! Немногие жрицы удостаивались такого, это был знак высочайшего расположения Лолт.

Взмахом руки Триэль отпустила прочих жриц, затем указала Шакти сесть.

«Теперь мы поговорим о твоем будущем», сказала она прямо. «Тебе нет нужды возвращаться в Академию, только на выпускные церемонии когда придет время. Ты можешь посвятить свое время семейным делам, нося ранг и почет высшей жрицы. И если время от времени тебе потребуется отлучаться из Мензоберранзана, ну что же. Дом Баэнре и Дом Ханзрин действовали вместе в прошлом. И так будет снова, и больше чем раньше, ради славы Королевы Пауков.»

Скрытое значение слов Матроны Триэль начало доходить до Шакти. Предполагалось, что она послужит Дому Баэнре как жрица-изменница! Время от времени, матриархия раскрывала шпиона среди жречества, — обычно одного из редких жрецов-мужчин — кто для виду служил Лолт, но на самом деле Ваэрауну. Обратное было почти неслыханным, и перспектива заполучить такого двойного агента явно заставляла Триэль истекать слюной от предвкушения.

Шакти переварила новости и вновь покосилась на змееголовый бич у пояса. Лолт покупала ее. Ее!

Триэль продолжала говорить, обрисовывая в деталях миссию Шакти и вставляя время от времени угрозы, но жрица Ханзрин уже не слышала слов матроны. Иной голос, еще более могучий, приковал ее внимание.

Вначале только шепот, темный вкрадчивый голосок в глубине разума. Мягкий и соблазнительный, голос набирал силу, предлагая Шакти заклинания укрывания мыслей. Давая их. Шакти знала, без всяких сомнений, что может использовать их по желанию, без отдыха и повторения.

Это лишь первые из моих даров. С ними ты можешь поклясться Лолт, настаивал голос, но сохранить верность мне.

Голос продолжал, рассыпая обещания могущества, бессмертия, даже намекая что до сих пор не нашел достойного консорта.

Шакти никогда не молилась Ваэрауну, но теперь с почтением узнавала голос Лорда в Маске. Бог был не только реален, но и достаточно силен, чтобы втайне говорить с ней в самом сердце владений Лолт! И хотя она слушала, поддалась искушению, однако пока не навлекла на себя возмездие Паучьей Королевы. Мысленные щиты Ваэрауна явно были куда сильнее, чем все ранее знакомые Шакти, ибо змеиные головы, которые мгновенно обернулись бы против лживой жрицы, продолжали спокойно покачиваться у нее на боку. Такие заклинания могли означать разницу между жизнью и смертью в Мензоберранзане, где любая высшая жрица могла прочесть мысли другой.