Роман века - Иоанна Хмелевская

– Рассказывай хоть, что происходит! – раздраженно потребовала я. – Что он делает?

– Уступает нам дорогу. Он думает, что это рыбацкая лодка плывет на промысел и хочет, чтобы все было в порядке, чтобы никто его не трогал. Будь внимательна, потом пересядешь за руль. Он один, без нее, очень хорошо… Ну, теперь!..

Резким движением он повернул руль. Лодка исполнила крутой разворот влево, потом направо, потом обо что-то сильно ударилась. Раздался вскрик, треск, плеск, одновременно Марек снизил скорость, поднялся и бросился на нос.

– Бери руль! – крикнул он. – Поворачивай влево!

Как видно, ему пришлось поверить мне на слово, что я умею управлять, проверить ему пока не представилось случая. Я тоже поднялась, поскользнулась, на четвереньках добралась до кормы и наконец смогла выглянуть. В воде происходила какая-то жуткая катавасия, частично разбитая байдарка плавала вверх дном. К моему удивлению и испугу Марек вдруг перестал спешить. Он подождал, пока я развернусь и подплыву ближе, после чего бросил веревку и зацепил за остатки байдарки нечто похожее на растопыренные когти. На плавающего в нескольких метрах человека он не обращал внимания.

Я резко вздохнула и обрела голос:

– Ради бога, он же утонет!!! – душераздирающе заорала я, наполнившись страхом, потрясенная хладнокровно исполняемым убийством. – Опомнись, что ты делаешь?!!.

– То, что нужно. Не утонет, не бойся, он соответствующим образом одет. Видишь, он еще пытается доплыть до корабля. Ничего, теперь не убежит…

Он подтянул байдарку и прицепил веревку к корме. Взял у меня руль. Я онемела от страха и смотрела, как он подплывает к мужчине в воде, преграждая тому дорогу. Мужчина стал что-то кричать, двигатель его заглушал. Марек вдруг увеличил обороты. Мужчина пробовал уцепиться за прицепленную к корме байдарку, это ему не удалось, он, кажется, стал слабеть, наверное замерз, вода была очень холодной. Чудовище у руля опять притормозило, развернулось, подплыло к человеку, набросило на него веревку, завязанную, как лассо. Веревка поймала человека за ногу.

– Боже!!! – охнула я, уцепившись за борт на корме.

Лодка мчалась к берегу на всех оборотах, таща за собой утопленника и, чуть подальше, байдарку. Я не могла понять, что за сумасшествие охватило его, на моих глазах он совершил на море преступление и теперь возвращается к берегу вместе с жертвой и свидетелем! Теперь ему придется убить и меня, ничего другого не остается… Разве что это новый способ спасения утопающих, кажется, не очень гуманный…

Марек внимательно наблюдал за утопленником.

– С него достаточно, – буркнул он, останавливаясь. – Не смотри так, это единственный способ. Видишь, он даже пушку не успел достать. Я не хочу рисковать, он может прикончить и тебя и меня и спокойно воспользоваться той же лодкой. Можешь быть уверена, он бы так и сделал. Теперь он без сознания, можно затаскивать.

Он остановил лодку, подтянул веревку, без особого труда перетащил через борт неподвижного мужчину, бросил его на дно, расстегнул ему одежду и отклонился:

– Пожалуйста! Видишь?

Я ничего не видела, потому что на дне лодки было абсолютно темно. Он должно быть имел за пазухой что-то очень интересное. Поскальзываясь на рыбьих останках я подползла ближе, наклонилась и вытаращила глаза, свято веря, что должна что-то увидеть. Марек сжалился и присветил фонариком.

Во внутреннем кармане скафандра утопленника находилось то, что я определила как рукоятку большого пистолета. Рукоятка торчала так, что его легко было выхватить. Марек до него не дотрагивался.

– В карман он не помещается, потому что на ствол накручен глушитель, – вежливо объяснил он. – Если бы он сразу не свалился в воду, будь уверенна, он сумел бы им воспользоваться. С этим человеком нельзя себе позволять никакой неосторожности. Плыви к берегу, надо вылить из него немного воды, чтобы он случайно не сдох.

От переживаний я начала дрожать. Стуча зубами я правила к рыбацкой пристани. Марек спасал утопленника, тормоша его и обходясь с ним не очень заботливо, зато с хорошим результатом. Я вспомнила про черный корабль, обернулась и увидела, что он уплывает, мигая немногочисленными огнями. Далеко в море раздался рокот мощнее нашего. Утопленник вздохнул, закашлялся и начал со стонами и хрипами выплевывать из себя воду. Передо мной на берегу, как раз там, куда я целилась, появились какие-то подвижные отблески, которые обеспокоили меня больше всех предыдущих наблюдений.

– Оставь этого покойника и посмотри, что происходит, – нервно потребовала я. – Кажется, кражу открыли и нас уже ждут. Что мне делать?

Спасенный дышал уже самостоятельно. Марек связал его веревкой и посмотрел вокруг.

– К нам плывет моторка пограничников, – с полным безразличием спокойно сообщил он. – На берегу, кажется, милиция. Что они там делают?.. Ага, выплывают в море, тоже к нам. По-моему, немного рановато. Подожди, пропустим их…

Он забрал у меня руль. От рыбацкой пристани действительно отделились две посудины и направились в открытое море, наверняка намереваясь отрезать нам путь в Швецию. Со стороны Гдыни нарастал рокот моторки. Марек резко повернул под прямым углом к берегу и плыл прямо на пляж. К самому близкому месту. Посудины будто заколебались, сменили направление, одна повернула в нашу сторону, а вторая поплыла вдоль берега, навстречу пограничникам. Все были довольно далеко от нас, а пляж рядом.

Через мгновение лодка зарылась носом в песок.

– Подтяни байдарку, – приказал вождь викингов, выволакивая свесившегося через руку врага. – Посмотри, что там есть. Справишься? Вот тебе фонарик.

От волнения я погрузилась в воду по колено, опять набрав полные тапочки воды. Не знаю каким образом, но смола оказалась у меня на рукаве и на подкладке плаща, я чувствовала, как приклеиваюсь к ней. Нервы я разрядила на байдарке, которая все равно почти развалилась, обращаться с ней можно было как угодно. Вытащив на песок, мне удалось перевернуть ее вверх ногами. Внутри хлюпала вода. Присветив фонариком я заглянула под нос и увидела там какой-то пакетик. Я попробовала его достать. Пакет оказался прикрепленным намертво, я вдруг почувствовала, что с меня достаточно этих идиотских препятствий, трудностей и тайн, в приступе бешенства дернула его так, что нос байдарки развалился окончательно. Пакетик остался в моей в руке.

Это был непромокаемый пластиковый мешочек. Я рвала его как дикий зверь, почуявший внутри мясо. Мяса не было, зато там были какие-то бумаги, две металлических коробочки тесно забитые фотопленками, пара мужских ботинок, зубная щетка, бритва и кожаный туго набитый мешочек, по сравнению со всем остальным, очень тяжелый. Я заглянула в мешочек, и увидела сверху коробку спичек, самую обыкновенную, за сорок грошей. Я еще больше разозлилась, потому что спички показались мне просто ни к месту. Скрипя зубами, я схватила их и открыла, придерживая подбородком фонарик, так, чтобы он светил на коробку.

И остолбенела. Неожиданный блеск чуть не ослепил меня. В коробочке лежали и блестели ровно уложенные, прикрытые кусочком лигнина, бриллианты, каких я раньше не видела, даже на витринах западных ювелиров. Не задумываясь над тем, что делаю, я вытряхнула их на ладонь и пересчитала. Их было ровно двадцать шесть…