Красота - Кэти Пайпер

Мы с Джо по-прежнему много болтали по телефону, все собирались встретиться снова. Мне этого хотелось, но было страшновато. В баре же было темно, и он не знал, как я выгляжу без косметики. Что мне делать? Да, Джонатан принял меня со всеми моими шрамами, и я научилась принимать себя тоже. Но я не знала, как отреагирует Джо. Мне кажется, как человек я ему нравлюсь. Просто я привыкла, что люди пугаются моих увечий.

Примерно через неделю он пригласил меня на вечеринку в дом к своим друзьям.

— Я заеду за тобой на работу и отвезу туда, — предложил он. Сердце пропустило удар. Он увидит меня при свете дня. Нужно позаботиться о макияже. Он должен быть безупречным.

В назначенный день я вся издергалась, а когда стала приводить себя в порядок, у меня вдруг поплыло перед глазами. Я все еще не полностью оправилась от операции по пересадке кожи. Пытаясь прикрепить искусственные ресницы, я почти ничего не видела. О нет! — взвизгнула я, когда клей потек по щеке. Времени почти не оставалось. Джо должен был появиться с минуты на минуту. Я натянула модные шаровары и белый топ. Надела на запястье деревянные браслеты в этно-стиле и стала лихорадочно завивать волосы. Это катастрофа! Я выгляжу ужасно! Зазвонил телефон. Джо ждал меня внизу. Я беззвучно чертыхнулась. «Отлично! Сейчас спускаюсь!»

Я схватила сумочку, надела замшевые туфли на платформе и поспешила вниз по лестнице, стараясь убедить себя, что все будет хорошо. Я ему нравлюсь, он сам это говорил. Он считает меня веселой, сексуальной, умной, ему нет дела до того, как я выгляжу. Он — мой сказочный принц, правда?

Нет, неправда.

Как только я села к нему в машину, сразу почувствовала неловкость. Нет, он не отвернулся, не ахнул от отвращения. Но все и так было ясно. По его сдержанному «привет», подавленному виду, манере. Я была готова расплакаться.

Я ему больше не нравлюсь, — думала я, стараясь скрыть разочарование за фонтаном ничего не значащей болтовни.

— Как у тебя на работе? У меня был суматошный день. А в честь чего вечеринка? У твоего друга день рождения или еще что-то? — без умолку трещала я. Джо был вежлив и предупредителен, но искра, которая вспыхнула между нами, уже погасла. Мне было невыносимо больно.

На вечеринке он держался отчужденно, и большую ее часть я провела, болтая с его другом и глотая спиртное, чтобы снять напряжение.

Когда Джо отвозил меня домой, я была уже хорошо навеселе. Именно это придало мне смелости — я глубоко вздохнула, повернулась к нему и спросила:

— Я тебе уже не нравлюсь? — Хотя остатки здравого смысла вопили в душе, чтобы я замолчала — и немедленно.

— Не говори глупостей! Конечно, нравишься, — возразил он, но я не поверила. — Я позвоню позже, — сказал Джо, и я вышла из машины.

Когда я протрезвела, то пришла в ужас. Наверное, я вела себя, как сумасшедшая. И зачем я только открывала рот? Ну почему я такая идиотка?! А вдруг он все-таки не врал, может, я и правда нравлюсь ему — просто он застенчивый, стеснительный. Но на следующей неделе Джо отменил свидание, и на следующей тоже. Не было смысла притворяться и надеяться на что-то: я привлекала его, пока он не рассмотрел мое лицо как следует. И тогда я перестала его интересовать. Я плакала, меня преследовали старые страхи, что я недостаточно хороша. Почему Джо не дал мне шанса? Почему не удосужился заглянуть глубже, узнать меня как личность? Может, если бы он попытался, то рассмотрел бы во мне внутреннюю красоту. Я злилась на него, на Дэнни, на Стефана, злилась на себя.

Мне не нужен мужчина для самоутверждения. Просто хотелось разделить с кем-то жизнь. До этого момента я не осознавала, насколько сильно мне этого хотелось. Моя самооценка, которую мне кое-как удалось восстановить после нападения, вновь серьезно пострадала.

Я не хочу, чтобы мои увечья имели большое значение — как для меня, так и для других, — грустно размышляла я. — Но если мужчины видят, насколько серьезны мои ожоги, они не оказывают мне внимания. Обходят меня стороной. Словно на мне пожизненное клеймо жертвы. Они не видят во мне привлекательную женщину. Я знаю, Джонатан видел. Но остальные мужчины иного мнения.

Мне уже почти двадцать семь лет. Я хочу любви так же, как любая другая девушка. Хочу когда-нибудь иметь семью. Хочу, чтобы мужчина любил меня, поддерживал, защищал. И хотя, вероятно, лет через десять мои повреждения заживут и я буду выглядеть намного лучше, мне хочется встретить любовь сейчас и знать, что меня любят такой, какая я есть под всеми этими шрамами. Однако я всегда знала, что невозможно изменить отношение людей в один миг, по мановению волшебной палочки. Просто необходимо, чтобы общество приняло людей с увечьями, не отталкивало их. В этом и состоит основная цель нашего фонда — и на достижение ее понадобятся долгие годы.

А пока я знаю одно: я боец. Шли недели, я снова собралась с силами. Ну и ладно, я рискнула и проиграла. Счастливого конца у сказки не получилось, и это сильно поколебало мою хрупкую веру в себя. Но я выдержала, вытерпела — как всегда. И поняла, что стала еще сильнее.

Кроме слепоты, я больше всего на свете боялась быть отвергнутой. Я пролила столько слез за эти двадцать семь месяцев! По поводу того, что теперь не нравлюсь мужчинам, что они не считают меня сексуальной и привлекательной. В течение нескольких последних недель я лицом к лицу столкнулась с этими двумя самыми страшными для меня вещами — и выстояла. Может, это было последним препятствием? — подумала я. Может, мне нужно было пройти через это, чтобы понять, что меня не сломить. Жизнь — как американские горки: то взлеты, то падения. И теперь я знаю, что могу пережить и то, и другое. Я знаю, что могу падать — и снова подниматься столько раз, сколько понадобится, отряхиваться и идти вперед. Джо многое потерял, сказала я себе. Он не заслуживает меня. Да, пока я одна. Но это не страшно. Буду жить дальше. Ведь я так упорно работала, чтобы восстановить нормальную жизнь на пепелище прежней.

У меня прекрасная жизнь. Дела у нашей благотворительной организации идут хорошо. Я нашла прекрасную квартиру с двумя спальнями на тихой улочке в зеленом районе Лондона. Меня окружают люди, которых я люблю, — люди вроде мистера Джавада. На его день рождения я послала ему фотографию, где мы запечатлены вдвоем на открытии нашего фонда. На ней я написала строки собственного сочинения.

Мистер Джавад, вы — герой

Герой — это тот, кто думает о других, прежде чем о себе.

Герой — это тот, кто смело делает шаг, на который не отважатся другие.

Герой никогда не станет скулить и жаловаться.

Человек может проявить героизм в едином акте сострадания

Или в неотступной нежной заботе о ком-то в течение долгих лет.

Многих героев со временем забывают, некоторых — вспоминают с любовью.

Герои — это ангелы-хранители, спасающие чью-то драгоценную невинную жизнь.

Вы помогли мне увидеть перед собой цель,