Путинбург - Дмитрий Запольский

Сашу приняли. Вменили сначала мошенничество с кредитами его банка «Таврический»[403], который попал к Сабадашу в рамках мутной истории с приватизацией фирмы «Фосфорит». Саша снял с банка отступные — всего-то семь миллионов евро. А банк кинул «Ленэнерго». И Саша поехал по этапу на семь строгого.

Водка Absolut на территории России вдруг резко повысила качество. А программа наша с Сабадашем получилась на славу. В течение трех лет выходила в эфир передача «Телеэксперт» на «Региональном телевидении», которая стала образцом для бесчисленного подражания — именно по этому образцу потом сделали «Телезорро»[404]. Но я совершенно безвозмездно вышел из этого проекта после разговора с губернатором Ленобласти Валерием Сердюковым в начале нулевых. Потому что услышал очень важную информацию. Меня предупредили: Сашу заказал Путин, и все, кто с ним сотрудничает, автоматически становятся врагами. Тогда я еще не был готов уехать из страны в этом ранге. Сейчас, когда в компьютерной системе погранслужбы России на меня заведена специальная контрольная карточка, где написано: «При въезде на территорию немедленно задержать под любым предлогом и сообщить дежурному ЦА ФСБ»[405], я с гордостью понимаю, что я враг. Но не благодаря Сабадашу, а за свои личные заслуги.

ГУБКА-НЕВИДИМКА

Про него нет страницы в «Википедии» — ни под прошлой фамилией, ни под той, которая у него сейчас. И в интернете ни одной фотографии, ни одного упоминания. Специально нанятая группа пиарщиков и юристов тщательно вычищает все упоминания о нем во Всемирной паутине. Даже в архивах Google вы о нем ничего не найдете. Как им это удается? Никто не знает. Видимо, такие деньги, которые он готов заплатить, небезразличны даже Google. Он не любит публичности и не хочет светиться. Владея огромным бизнесом, он сегодня явный лидер отрасли. Но его не знают в лицо сотрудники. Невидимка. Назовем его Вадимом. Все равно никто не догадается.

Я в свое время сказал ему, что он губка. Впитывает все, что видит или слышит, все, что чувствует, пробует, осязает, — и оно откладывается в его подсознании, обрабатывается и всплывает потом в каких-то схемах или решениях. Он вообще часто пребывает в мире своего подсознания: увлекается кое-какими способами погружения в свои грезы. Не вполне законными в Российской Федерации, но вполне приемлемыми в Голландии. Курит он много и часто. Отборный гашиш. При этом никогда не пьет спиртного. Мозг не переносит, говорит. Я верю. Мозг у него своеобразный, как и характер. Крепкий парень. Скуластый, круглолицый, идеально одет, никаких излишеств, но сразу видно миллиардера. Ну вот видно. Я не знаю почему. Малиновый пиджак и голда[406] на шее — это было, конечно, но очень быстро прошло. Губка понимал тренды и всегда делал первый шаг раньше остальных.

Родился он в Абхазии. Отец не то бросил его с сестрой, не то подсел[407] надолго. Он никогда не хотел об этом рассказывать. Маму его я видел: высокая, красивая, молчаливая грузинка с печальными глазами мадонны. Она сдала его в детский дом. Как сказала ему — не было денег. А он окончил там восемь классов, потом ПТУ, потом пошел в армию. В Ленинград приехал в разгар перестройки после дембеля. В начале девяностых он был уже очень богатым человеком. Это была его главная цель — стать не таким, как его отец. И спасти из нищеты маму и сестру. Первым делом он купил им квартиры на Комендантском[408]. И только потом — себе.

В Сухумском военкомате он дал взятку комиссару: все, что скопил за время производственной практики. Но не для того, чтобы получить сладкое место писаря в штабе. Он мечтал о службе в конвойных войсках. Причем в самой отдаленной зоне особого режима. Ему нужны были знакомства. Вадим четко осознавал, точнее, чувствовал, как натягивается нерв времени.

Это был 1986 год. Ему было двадцать лет. Он не хотел быть вертухаем, он хотел научиться делать деньги, а кто, кроме воров-рецидивистов, тогда знал жизнь лучше? Два года он учился. Вообще, он удивительно умеет общаться с людьми. Никогда не рассказывает о себе, держится скромно, с достоинством и слушает собеседника, внимательно глядя ему в глаза. По нескольку раз переспрашивает, если что-то не до конца понял или если видит, что говорящему нравится его внимание. К дембелю он уже знал не только воровские понятия и принципы оперработы, не только, как устроена теневая экономика, но и как надо держать себя, чтобы не вызывать отторжение. Он же губка. Впитывал влагу знаний, учился, смотрел, делал выводы. Ну кое-какие связи наладил — все-таки грузины видели земляка-волчонка, знакомства потом крепко помогли.

С картонным дембельским чемоданчиком он прямо с Московского вокзала отправился в райком комсомола возле клодтовских коней[409]. «Хочу быть комсоргом. Согласен на любую работу. Самую непрестижную. Вот характеристика из части, вот военный билет, вот комсомольский. Отличник ВВ, механизатор по профессии. Все как положено. Лучше всего на окраину, в рабочий район, в ПТУ, где трудные подростки». Созвонились с горкомом. Посовещались. Первый секретарь даже дал солдатику свою черную «Волгу». Через сорок минут он уже заполнял анкеты в Доме политпросвещения. Следующие два года он работал секретарем комитета комсомола жуткого ПТУ на Октябрьской набережной. Контингент как на зоне. Система взаимоотношений отработалась мгновенно. Подростки воспринимали его как вертухая, но умного и незлобного. Все по уставу. Жил в общежитии. Учился управлять. Это было самой главной задачей: понять, как устроена власть не в тюрьме, а на воле. Не в мандариновой Абхазии, а в Ленинграде.

Через год он пошел в рок-клуб на Рубинштейна[410], чтобы навести знакомства. Быстро стал директором группы. Познакомился с Тропилло[411]. Нашел деньги на издание пластинки, потом еще одной. Занял, естественно, у воров. Отдал с прибылью. Группа ста ла очень знаменитой. Она и сейчас у многих на слуху. Вадим выбирал не музыку, он в ней ничего не понимал. Он вкладывался в стиль. Солист ему понравился своей неспешностью, спокойным достоинством. И тексты песен были правильные. Ворам, кстати, понравилось. Издания винила были строгие, без лишнего. Солист хотел, чтобы Вадик Губка стал официальным администратором группы, но тот отказался. Он вообще знал: ничего официального, никаких контактов с властью через приемные, никаких должностей! Все только через связи, через черный ход.

Группа нашла себе другого директора, а Вадик пошел на «Ленфильм», сказал вахтеру: «Массовка» — и пробрался в павильон. Его интересовало, как люди снимают кино. Дал червонец обалдевшему ханыге-дольщику[412]: можно