Зона поражения - Гарри Маккалион

грузовика откинулся. Десятка два вооруженных винтовками гуркхов направили на нас луч света. Нас схватили, накинули мешки на голову и связали руки. С этого момента каждый из нас стал сам за себя.

Нас отвезли в центр для проведения допросов, где всех раздели и осыпали оскорблениями, после чего выдали тюремную одежду и снова завязали глаза. Следующие сорок восемь часов, в перерывах между допросами мы провели в камерах. В них постоянно звучал белый шум, громкость которого, казалось, сотрясала здание до самого фундамента. Внутри наброшенных на голову мешков казалось, что от шума вибрирует каждая косточка наших черепов. Нас держали в постоянном напряжении, заставляя либо стоять, опираясь кончиками пальцев на стену, либо сидеть, выпрямившись, с руками за головой — в обоих положениях тело начинало нестерпимо болеть уже через несколько минут. Любая попытка смягчить боль, например, расслабить пальцы, опираясь ладонями на стену, либо наклониться вперед в сидячем положении, немедленно каралась жестокими ударами охранников-гуркхов.

Правила поведения на допросах были просты: нужно было просто повторять т.н. «большую пятерку» — имя, звание, личный номер, дату рождения и группу крови. Любые отклонения от этого, слова «да», «нет», или просто кивок в ответ на вопрос, означали провал. «Следователи» сильно отличались друг от друга, как и их подходы, — от шутника, который старался рассмешить, до крутого парня, который старался запугать. Иногда они работали вместе: хороший и плохой «полицейский» — мягкий и грубый. Наиболее убедительными — и, пожалуй, наиболее опасными для нас — оказались две девушки, умолявшие подписать клочок бумаги, в противном случае им якобы грозили неприятности.

Когда ты еще относительно полон сил, сопротивляться «следователям» достаточно легко. Иногда происходящее даже забавляло. Однако спустя несколько часов белого шума, боли от сведенных судорогой мышц, и что еще более существенно, недостатка сна, становится уже не до смеха. Под конец всем с трудом удавалось цепляться за свое чувство реальности.

Более чем через двое суток после поимки, меня привели в кабинет подполковника, сообщившего мне, что испытание закончено. Я отказывался в это поверить, пока не позвали одного из инструкторов, подтвердившего, что мне уже можно расслабиться и начать отвечать на вопросы. Офицер расспросил меня о моих впечатлениях, и сообщил, что мое поведение на этом этапе оценено высшим баллом. Затем меня отвели в столовую, где я впервые за девять дней смог нормально поесть. Никогда ранее яйца, бекон и сосиски не казались мне такими вкусными, и я был в восторге.

Сидевший за моим столом Джон Эйч отнюдь не выглядел счастливым. Я спросил у него, что произошло. Он печально взглянул на меня.

— Эти чертовы девчонки убедили меня расписаться на листке… — Он опустил голову. — Я не прошел этот этап.

Плохие новости на этом не закончились. Провалился также еще один из бойцов моего патруля в джунглях, связист Фрэнк Кей. Используя навыки, приобретенные во время службы в подразделении связи, он пронес на отбор компас, однако при обыске его обнаружили. Мы с Фрэнком не ладили. Я считал его первостатейным сукиным сыном, и у нас с ним были трения на протяжении всего отбора, однако провалиться на последнем этапе было тяжелым ударом, который не пожелаешь никому. Фрэнка уже отчислили с курса. Кто-то позвал Джона, он встал, протянул руку и произнес:

— Увидимся, Гарри.

Он побрел прочь, и никогда в жизни я не видел более печальной картины. Год спустя Джона снова допустили к отбору, и он прошел его с начала и до конца, попав по итогу в эскадрон «А». В конце 80-х за участие в перестрелке в Ольстере его наградили Воинской медалью.

Я остался сидеть за столом в одиночестве, наедине со своими мыслями. Через несколько минут ко мне подсел дежурный по эскадрону, который поделился со мной очередной порцией плохих новостей. Док Поллок, показавший выдающийся результат на марше на выносливость, берета не получит. Его семья некоторое время жила в Восточной Европе и военная разведка не рекомендовала его зачислять в состав Полка. Из примерно ста двадцати кандидатов, начавших отборочный курс, нас осталось всего восемь. Дежурный уставился на меня немигающим взглядом.

— Ты способен воспринимать шутки, Гарри?

— Я способен на все, — ответил я.

— Так, у нас возникли небольшие проблемы с твоей аттестацией, — он увидел, как я встрепенулся, и поднял вверх руку. — Не волнуйся, тебя пропустят, но проверка займет еще пару недель. На это время нам придется тебя отправить тебя на курсы.

— Какие курсы?

— Взводных сержантов.

Это были одни из самых престижных учебных курсов в Британской армии.

— И когда я должен начать?

— В 16.00. Вот твои документы. Извини, но до окончания проверки в лагере тебе лучше не появляться.

Проспав пять часов, я в пять утра покинул центр для допросов, в полдень прихватил свои вещи и к 16.00 уже был в школе боевой подготовки. За следующие восемь недель я изучил все, что армия сочла нужным мне преподать по управлению подразделениями и тактике. Сама учеба мне понравилась.

По окончании курсов мне приказали доложиться непосредственно командиру, подполковнику Роузу. Когда я вошел к нему в кабинет, он говорил по телефону. Увидев меня, он прикрыл трубку рукой.

— Маккаллион? Вы аттестованы. — С этими словами офицер бросил мне через стол светло-серый берет. — Добро пожаловать в Полк. Доложитесь в эскадроне «А».

Несмотря на то, что берет был на пару размеров больше чем надо, я немедленно надел его, и мне показалось, что я стал на десять футов выше ростом. Однако доложиться в эскадроне «А» оказалось непросто — он находился в Северной Ирландии. Через четыре часа я уже сидел на борту самолета, летевшего в Белфаст.

Из всех задач, которые приходилось выполнять Специальной Авиадесантной Службе, их выход на сцену в Ольстере является, без сомнения, одним из самых сложных и, безусловно, самым противоречивым за все время существования части. Впервые полк САС был размещен в Провинции в 1969 году, и патрулировал горы Мурн, но был быстро выведен. Потом, несмотря на все утверждения республиканцев и апологетов из левого крыла, его держали в стороне от Ольстера до тех пор, пока вернуть его не вынудила жестокая серия убийств на религиозной почве в Южном Арма в 1975 году. Полк оказался настолько успешен в борьбе с Провосами в этом регионе, что часть была развернута по всей территории Провинции в составе эскадрона численностью около шестидесяти человек. В начале 1980 года в Провинции в полном составе находился эскадрон «А».