Скоро полночь. Том 2. Всем смертям назло - Василий Звягинцев

Так ведь и из Баязета можно было отступать до Игдыря, Эривани, Тифлиса, Георгиевска и Ставрополя. Сначала отряду полковника Хвощинского, потом группировке генерала Тер-Гукасова, а там и всему Кавказскому корпусу. Жизнь ведь дороже? Или — наоборот?

Лучше всего Сашкино настроение понял опять же капитан Ненадо. Чего-чего, а Сартра и Бертрана Рассела штабс-капитан Енгалычев своих воспитанников читать не заставлял. Потому Игнат Борисович и сохранил абсолютное природное здравомыслие.

— Уходим, Александр Иванович. В Африке скучно нам стало. Сейчас в другом месте побегаем… Ох и спасибо вам, ох и спасибо, — поправил усы капитан.

— За что же? — Андрей считал, что втянутые ими в смертоубийственные ситуации люди должны испытывать как минимум неприязнь к «господам».

— А вы представьте, как гнусно сидеть в грязных окопах и помирать в них же. И никто из моих подпоручиков и прапорщиков не увидел Москвы две тысячи пятого года…

Следующий лучевой удар прошел по нижнему этажу Станции. Здание встряхнуло.

— Хватит болтовни, уходите! — нервно вскрикнул Новиков. Что-то уж слишком долго они плели не соответствующие обстановке разговоры. Так не бывает, по-нормальному! Их опять затягивает Ловушка или тщательно спланированная дуггурами психопровокация?

— Уходят, — удивительно спокойным голосом сказал Антон. — Они уходят, я остаюсь.

Рамка прохода закрылась.

— Тогда постреляем, братан, — уважительно предложил Сашка. — Держи, — протянул он форзейлю «ПКМ» с полной лентой. — Еще немного пошутим…

Ирина, не желая нервировать Новикова, не говорила по радио всей правды. Хотя хотелось ей, чтобы они с Шульгиным оказались здесь. Сразу двумя заботами стало бы меньше.

Но и Станцию сдать просто так было нельзя, она это понимала.

Им с Дайяной и Ростокиным на своих позициях приходилось трудно. Монстры большие, средние человекообразные и омерзительные членистоногие продвигались вперед достаточно успешно. Оборона держалась, но буквально еле-еле.

Ростокин, сам по себе мужчина воинственный и отчаянный, в чем Ирина убедилась еще в московских событиях, принял на себя командование передовыми отрядами. Жизнью он, похоже, не дорожил. Да и как иначе, если весь подчиненный ему контингент состоял исключительно из юных девчонок? Он видел фильм «А зори здесь тихие», и пусть время, обстоятельства и персонажи тех и этих событий имели очень мало общего, в глубинных архетипах натуры основное сохранялось. Не может тридцатипятилетний крепкий мужик сбросить с себя хоть долю процента риска, приходящегося на долю куда более слабых.

О том, что это совсем не так и каждая из девушек превосходит его по любому физическому показателю, Игорь просто не задумывался. Ему достаточно было их внешнего вида и вызванного этим биологического настроя.

Если бы противник использовал только гориллоидов, было бы куда проще. Ростокин несколько раз контратаковал бронеходами и уничтожил несколько стай монстров, державшихся кучно. Луч гравипушки сминал толпу, ломая кости и позвоночники. Живучие существа долго еще шевелились, агонизируя, но опасности больше не представляли. Дайяна научила Игоря, как снижать мощность гравизаряда до необходимого минимума, чтобы надольше хватило.

Пули митральез броню танков не пробивали, так что риска не было почти никакого.

Зато прочие «солдаты» дуггуров представляли куда большую опасность. Перемещались они, используя складки местности и естественные укрытия, весьма стремительно, действовали рассыпным строем, и если бы имели дальнобойное оружие, огнестрельное или даже метательное, вроде кванговских арбалетов и пружинных ружей, фронт девушек давно бы рухнул.

В очередной раз вернувшись из вылазки в глубь ущелья, Ростокин возле опорного пункта, представленного двумя резервными машинами, укрытыми за россыпью крупных, с дом, камней, собрал девчат, поставленных командовать взводами.

Вдали продолжали потрескивать короткие автоматные очереди, но в целом наступило некоторое затишье. Противник, очевидно, перегруппируется перед новым наступлением.

Это Игоря и пугало. Если у дуггуров хватит ума перенести направление атаки километров на десять левее или правее, развернуть фронт он не успеет. Останется полагаться на резерв, сосредоточенный непосредственно в поселке.

Имен, как и большинство рядовых, его «лейтенантши» не имели, обходились наскоро намалеванными на тренировочных куртках номерами. Несколько неприятно (как в концлагере), но Дайяна вовремя не озаботилась, так не ему же в крестные отцы записываться.

У взводных номера начинались с двести девяносто второго. Следующие, значит, по старшинству после погибших. Среди них были и знакомые Игорю «Ольга» и «Надежда».

Девушки толпились вокруг него, на удивление спокойные. Будто не война идет, а очередная полевая игра. Да кто его знает, может, начальница их именно так и ориентировала. Учения в обстановке, приближенной к боевой.

Вооружены все они были вполне обычными автоматами «АКМС», на поясах по восемь-десять магазинов у каждой. Для каких-то особых целей на складах лагеря, этого и соседних, стрелкового оружия 50–80-х годов собрано было очень много. Намного больше, чем курсанток.

Ростокин сразу спросил у Ирины — зачем столько, и в основном советского?

Без особой охоты она ответила, что в семидесятые-восьмидесятые годы на Земле было очень много всяких локальных войн и «освободительных движений», и многочисленные «добровольные помощники» аггрианских агентов во всех концах света нуждались в материальной помощи. В СССР тогда контроль за выпуском и хранением любого оружия осуществлялся жесточайший. Она, например, по своей должности смогла бы раздобыть лишь несколько стволов, и то с немалыми трудностями. В любом случае это привлекло бы внимание на то поставленных служб. Потому производство наладили непосредственно на Таорэре, откуда оружие и переправляли на Землю.

— Видишь, номеров на них нет…

— Дубликатор?

— До дубликатора «наши» не додумались. Просто полностью автоматизированное серийное производство по заданному образцу.

… — Ну что, красавицы, потери есть? — первым делом спросил Ростокин.

Потерь не было, и это его обрадовало. Так бы и дальше. Бойцы ему достались отлично подготовленные, с поразительной реакцией (неужели и у Ирины такая? Ему в обычной жизни убедиться не довелось), стрелять умели просто изумительно. Даже в вертких ракоскорпионов попадали навскидку с полусотни метров, а прицельно — вдвое дальше. На тех войнах, где ему случалось побывать журналистом, хороших стрелков, кроме элитного российского спецназа, ему видеть не приходилось. Не зря статистики посчитали: с двухтысячного по две тысячи пятьдесят пятый год в локальных конфликтах на одного убитого приходилось двести тысяч израсходованных патронов.

— Докладывайте обстановку, — сказал он девушкам. — По порядку, слева направо.