Скоро полночь. Том 2. Всем смертям назло - Василий Звягинцев

А если все было не так? Просто не рассчитали второпях, с кем и с чем имеют дело. Сам же замысел был вполне здравый, с их точки зрения.

Ростокин подрегулировал настройку гравипушки. Он ведь был человек, не чуждый сложной техники, даже основами хроноквантовой навигации пытался овладеть. А тут — делать нечего. Да заодно вспомнилось, как его в Сан-Франциско агенты Панина пытались захватить с помощью гравибраслетов. Принцип был другой, но по замыслу — то же самое.

Для начала он установил мощность на режим, соответствующий десяти земным «же», а раствор луча — в три диаметра «медузы».

Ему показалось, что ноги-опоры этой штуки слегка дрогнули.

— Наблюдай, Валерьян, наблюдай! — крикнул он. — Я за «медузой», ты — за тараканами!

И прибавил мощности.

— Слушай, они… того. Падают!

Действительно, несколько инсектоидов, захваченных на полпути по своим сходням, начали валиться на землю, как спелые каштаны с дерева под порывом ветра.

— А ну, еще чуть!

Псевдоподии «медузы» сложились все сразу, она грузно осела на площадку своим куполом, несколько сплющившимся под собственным, пятнадцатикратно увеличившимся весом.

— Есть! Скажи, тридцать третья, тебя как по-человечески звать? — тронул он за плечо курсантку.

— Елизавета, — после короткой заминки ответила та.

— Ты, Лиза, в курсе, сколько в таком режиме пушка может проработать?

Девушка перегнулась через спинку водительского сиденья, бросила взгляд на аггрианской оцифровки указатели.

— Я точно не знаю, мы это очень поверхностно изучали. Но часа два наверняка…

— Отлично! Садись за пульт, держи цель.

Ростокин с поручиком отошли в сторонку, прикрываясь кормой танка.

— Вот жизнь пошла, — философски вздохнул Оноли. — Убили б меня тогда в Екатеринославе, сколько бы интересного пропустил. Закурим, господин корветтен-капитан? — Ирония в его тоне все равно чувствовалась. — Небось, за этот бой фрегаттена[66]дадут? — поручик протянул Игорю затертый до белизны портсигар из крокодиловой кожи. Крокодил был убит неизвестно когда. Отец, крупный торговец зерном, подарил его сыну, когда тот решил идти добровольцем в армию. Не отговаривал, не предлагал приличного, не подлежащего призыву места в тылу, просто вздохнул, посоветовал: «Будь, сынок, разумно храбрым, на рожон не лезь. Если не мы, то кто?»

Отца давно нет, а портсигар сохранился.

Покурили молча, вслушиваясь в отдаленные выстрелы, явно стихающие. Почему и нет, если управляющий действиями «манипуляторов» центр отключен?

Игорь достал из кармана коммуникатор, а поручик, притоптав окурок каблуком, сказал, что он сейчас подбросит сюда расчет «Пламени» и еще десяток ребят, а остальных отправит вниз, на центральную позицию.

…Ирина выслушала доклад Ростокина о его успехе, отметив с трудом сдерживаемые восторженные нотки.

— Молодец. Мы тут до такого не додумались. На севере тоже держимся. Я сейчас передам, чтобы твой опыт использовали. А с «медузой» что делать будем?

— Так я тебя об этом и спрашиваю. Держу ее «под прессом». Знаешь, сюда бы сейчас вернуть Удолина с командой. И с Шатт-Урхом. Вдруг они придумают, как оттуда «мыслящих» вытащить и поговорить наконец. Да, а что там у Андрея с Александром? — спохватился он.

— Живые, воюют, — нейтральным тоном ответила Ирина. — Тоже надеются на Удолина и твоего Виктора.

— А что еще остается? — Игорь теперь имел право на такой вопрос.

— Антон с ними, — добавила Ирина, — лично решил поучаствовать.

— Это неплохо. Не все же ему наблюдать с горы за схваткой двух тигров[67]в долине…

— …Нам нужно срочно вниз, ребята, — сказал Антон. — Нюхом чую, что-то там сейчас начнется!

— Сверх того, что уже есть?

— Вот и посмотрим. Роботы пусть бегают по этажам и стреляют, пока ракет хватит, а мы…

Тут шарахнуло так, что, казалось, вся огромная станция подпрыгнула. Их накрыла волна озона, дышать которым в чистом виде невозможно. Сжигает легкие не хуже иприта.

Сашка, знающий это лучше других, закрыл рот и нос рукавом, жестом показал, что вдыхать-выдыхать ни в коем случае не нужно, и кинулся к флигеру. Захлопнул колпак над кабиной, послал машину вниз по заваленному обломками пандусу и наконец перевел дух.

— Кажется, игра пошла всерьез, — согласился с форзейлем Андрей. — Мы их достали, и они решили достать нас. Неужто База им больше не нужна?

— Нужна, нужна, — успокоил Антон. — Они ведь по верхам бьют, а самое главное здесь, у основания станции и в подземных бункерах… Помнишь, где вас с Алексеем держали?

— Я, к сожалению, помнить этого не могу, а вот Александр — очень даже…

Сашка кивнул.

— И что? Ты, вообще, зачем сюда явился? Лишний ствол нам почти и без надобности. Лучше бы Ирине с Дайяной помогал.

— Снова ты грубишь, Саша, — укоризненно ответил Антон, насмешливо щурясь. — Бывает, лишнего ствола как раз и не хватает. Хотя сейчас, ты прав, не в нем дело. Мы там у себя тоже времени не теряли, пока вы тут геройствовали. У нас, кстати, на Земле опять неделей больше прошло, чем здесь.

Удивления его сообщение не вызвало. Привыкли.

— Константин нам очень помог. С Шатт-Урхом он легко разобрался, на понятном тому языке. Скуратов тоже многое постиг, но когда Удолин и его команда до ключевых нервных ганглиев добрались…

— Не мозгов? — удивился Новиков. Он до сих пор считал, что Шатт-Урх является мыслящим существом.

— Я и сам так думал. А вот… Молодец проф! Сумел проникнуть. Те же инстинкты, но на порядок выше. Настолько выше, что почти обманул нас. Ну до того все у него сходилось! Даже нашим и своим якобы ошибкам находил удивительно убедительные объяснения. Просто мы с таким никогда не сталкивались. В том числе и я, десятки цивилизаций изучивший. Это — нечто совершенно потрясающее! Инстинкт, настроенный на логическое прикрытие инстинктов низшего порядка. И снова — помимо разума.

Шульгин, логик стихийный, и Андрей, психолог профессиональный, на эмоциональный всплеск Антона отреагировали слабо. Сомнений в том, что Шатт-Урх оказался инсектоидом высшей категории, у них не возникло. Бывает, и такое бывает, и многое сверх! Будто Антон, при всех его великолепных качествах — настоящий человек.

— Интересно. Дальше, — сейчас роль вопрошающего принял на себя Новиков.

— Помнишь, как с хронолангами шли? — мягко, почти ласково спросил Антон.