Отмороженный 4.0 - Евгений Александрович Гарцевич

это чертовски сложно. Мозг хватался за любую проходящую идею и начинал за ней следовать. Потом бросал на половине пути и переключался на следующую.

В следующий момент я поймал себя на том, что просто пялюсь на статую Айсфары и разглядываю выгравированные символы на его ступнях, абсолютно забыв и про женщину, и про Ориджа, и про просьбу о помощи.

Из ступора вывел шлем. Всего лишь пискнул с рекомендацией сделать перерыв и пополнить водный баланс.

На ощупь дотянулся до столика и сделал глоток молекулярки. До хруста в позвонках выгнулся дугой, насколько позволяло кресло, и попытался сосредоточиться на своем дыхании. Сейчас бы на свежий воздух или под холодный душ.

Я посмотрел в ту сторону, куда Оридж отвел подошедшую ко мне женщину. Он продолжал держать ее за плечи и что-то говорил, наклонившись почти к самым волосам.

Мне показалось, что спина Айи вздрогнула. Она попыталась отстраниться от Ориджа, но он мягко притянул ее обратно к себе.

Что-то тут было не так.

Кажется, вся эта благостная хрень не всех здесь устраивает. Но что тогда? Людей здесь держат в заложниках? Для чего? Это же не какой-то секретный бункер. Они во всех соцсетях о себе трубят не стесняясь, привлекая новых адептов. Да и не выглядит тут все как-то страшно и безысходно. Наоборот. Чем не пристанище для тех, кто действительно поверил в какого-то Айсфару и ищет для себя просветления? Ходи себе и звени колокольчиками целыми днями.

А тут просьба о помощи. Но чем я смогу помочь? Может быть, и правда, Айя перепутала меня с одним из ледяных братьев в темноте?

Я продолжал смотреть на девушку, которая уже опустилась на пол вместе со всеми и тихо сидела с закрытыми глазами, беззвучно повторяя текст молитвы.

Потом нашел глазами Зяблика и Хоук, стоявших у стены. Оридж Хоук слегка покачивался в такт гонгу и звучавшим песнопениям.

Брат Эрик вышел в центр помещения и встал у подножия статуи. За спиной у него выстроилось два «паладина». Вместе с тем, что охотился возле аванпоста древних, я насчитал уже пять Ориджей. И все одного класса. Разом целую партию нашли или по всем барахолкам их скупают? Скорее второе — их мало на рынке, но из-за специфики дроидов ценник на них вполне демократичный.

Гонг и молитвы стали стихать, пока окончательно не растворились где-то в стенах комнаты.

— Верховный Свидетель, приветствуем тебя! — произнесли все присутствующие в один голос.

— Да станет Мерзлота вашим домом! — тихо ответил жрец и дотронулся до кристалла на шее, закатив глаза.

— Свидетели Айсфара, — вдруг проговорил «паладин»-помощник, пока Эрик все еще жмурился. — Наша молитва была услышана. Вы все видели, что Кристалл Жизни поменял свой цвет. Это означает согласие Великого Айсфара. Сегодня пять наших братьев и сестер объединят свою энергию с энергией Мерзлоты — сущего нашего мира.

— Мерзлота вечна, Айсфара вечен, мы вечны, — подхватил зал.

— Вы готовы, братья и сестры? — продолжил жрец хорошо поставленным голосом мотивационного коуча, разогревающего стадион. — Готовы? Тогда приступим к очищению перед возмерзанием!

В помещении стало почти совсем темно. Единственным источником света оставался большой кристалл в руке статуи.

— Что это значит? — спросил я Хоук, которая завороженно пялилась на все происходящее. — Как они соединяются с этой энергией?

— Аскеза и медитация. Все как обычно. Не думаешь же ты, что они себя в жертву приносят? — ответила Ястреб.

— Почему-то именно так и думаю. Типа голышом сейчас из шлюза выскочат.

— Ну, конечно, нет, — фыркнула Хоук. — Сейчас подготовка, а потом действительно выйдут в Мерзлоту, но в скафандрах.

— И вернутся?

— Нет, — в голосе девушки послышалось раздражение. — Уйдут в бункер в горах, где посвятят себя только медитации.

— Вот так просто и уйдут, как на прогулку?

— Ну, что ты пристал, а? — фыркнула Хоук. — Дойдут только достойные, это естественный отбор.

— То есть люди, возможно, умрут, а ты так просто про это говоришь?

— Это же их выбор, — дроид Хоук пожал плечами.

— А вернутся?

— Это уже без понятия. Все, не мешай мне! — отмахнулась Хоук и восторженно произнесла. — Смотри, как красиво!

Я перевел взгляд на стены в помещении. Символы. Они были повсюду. Проступили на стенах и на потолке.

Чем-то даже были похожи на те, что я видел в своих снах и находил в пещерах, но все же это были не они. Как я ни вглядывался и не мучил Искорку, не смог найти ни одного знакомого. Было что-то общее в начертании отдельных слов, но не более.

Дым от благовоний повалил сильнее, постепенно заполняя собой комнату.

Кристалл статуи снова поменял цвет и на этот раз стал серебристым, а в следующий момент как будто наполнился едва видимой пыльцой изнутри.

Я ощутил, как голова стала тяжелой. Захотелось положить ее на подушку, закрыть глаза и провалиться в сон. Увидел, как Зяблик присел у той стены, на которую облокачивался. Рядом с ним опустился на пол и рыжий мальчуган.

Верховный свидетель пропел что-то на непонятном мне языке, и десятки голосов подхватили его песню. Словно сами стены вторили молитве.

Пять человек — трое мужчин и две женщины вышли на середину зала и опустились на колени перед Эриком. В одной из женщин я узнал Айю. Заметил, что в отличие от своих братьев и сестер, она не улыбалась, а напряженно смотрела в центр круга, сцепив руки на коленях.

— Ребята, здесь что-то нечисто, — сказал я Ястребам

— Опять начинаешь? — огрызнулась Хоук, которая уже, по-моему, сама была готова упасть в объятия Великого Айсфары.

— Одна из женщин, которые находятся сейчас в круге, просила меня о помощи. Но ей не дали договорить, — сказал я.

— Ты видишь подвох там, где его нет, — подключился Зяблик, — ну, посмотри вокруг. Тут же дети, все счастливы, и такая чистая энергия, что у меня по телу аж мурашки бегут.

Так. Похоже, птички спелись, или даже спеклись. На меня тоже это тягучее расслабление действует, затормаживая мышление, но явно критическая его часть еще сопротивляется. А, может, шлем у меня просто получше.

Я последовал совету Уайта и внимательно всмотрелся в лица людей, которые наблюдали за жрецом и теми сектантами, которым сегодня предстояло совершить «великий переход».

Да, большинство были расслаблены и счастливы. Кто-то повторял