Последний маршал - Фридрих Незнанский

— Вам кофе или чай? Сейчас поставлю, — суетилась Ирина, весь день неважно себя чувствовавшая и собиравшаяся в тот вечер лечь спать пораньше.

Лиля с первого взгляда определила, что из себя представляет жена Турецкого: святая простота! Такая скорее себе руку отрежет, чем бросит в кого-нибудь камнем подозрения.

Она беременна, судя по животу, и выглядит, как и положено нормальной советской (а как иначе выразиться?) беременной, плохо. Пальцы рук опухают, ноги отекают, цвет лица нездоровый, бледно-зеленый от токсикоза. В общем, картина ясная.

Старший ребенок — девочка лет четырех-пяти — бегает по квартире в ночной рубашке, босиком, не хочет ложиться спать, хочет прорваться на кухню. Из коридора до Лили донесся ее жадный шепот:

— Мама, мама, я хочу посмотреть, кто пришел! — и ответные увещевания Ирины.

Кошмарные радости семейного быта! У Лили от них душу воротило.

К Ирине Турецкой она не испытывала ни жалости, ни сочувствия, потому что про себя давно решила: в жизни женщина должна выбирать между семьей и работой. Или — или. Или сидеть дома, нюхать цветы, учить троих-четверых детей французскому языку и игре на пианино, как и полагается хорошей матери, или бегать высунув язык по своим делам и жить своей жизнью одинокой хищницы. Третьего не дано. А всякие там дурацкие социальные утопии, что женщина может и пахать, как конь, и детей воспитывать, приводят к тому, что к сорока годам превращаешься в такую загнанную кобылу, полную неудачницу — и на работе все горит, все из рук валится, и дома дети сопливые и голодные бродят, кинутые на произвол судьбы…

Ведь за сто километров видно, что в этом доме одна Ирина разрывается — «Фигаро здесь — Фигаро там», в то время как Турецкий свято верит, что котлеты и суп с фрикадельками зарождаются сами собой, как гомункулусы в пробирках. А его несчастная жена и на второго ребенка пошла, как комсомолка на боевое задание, не по желанию, а потому, что надо! Надо — а то возраст уходит, силы убывают, жизнь усложняется, а пока еще есть здоровье, надо завести второго. Если не сейчас, то уже никогда…

Лиля пробыла у Турецких не больше пятнадцати минут. Выпила стакан апельсинового сока из холодильника, пригубила кофе и наотрез отказалась от предложения Ирины остаться поужинать.

— Спасибо, но меня дома ждут! — и поспешила распрощаться с хозяйкой, не дожидаясь появления из ванной Александра.

«Я ей не понравилась! — с огорчением подумала Ирина, закрывая за гостьей дверь. — Она решила, что я — копуша. Домашняя курица-копуша. И еще халат этот идиотский!..»

Ирина, как все интеллигентные женщины, не признавала халат за одежду, но что же делать? Старая летняя домашняя одежда не налезает на пузо, а та, в которой она носила Ниночку, вся зимняя. Конечно, Ирина прикупила себе и платье, и сарафан слоновьего размера, и даже разорилась на прекраснейший комплект белья и английский бандаж из салона-магазина для беременных «Бостон», но всю приличную одежду она берегла на выход в свет — не дома же, у плиты, морковку тереть в льняном костюме, на который попади пятно — и пропал.

Но после ухода гостьи Ирина решительно сбросила с себя униформу домохозяйки и надела сарафан, в котором сразу же почувствовала себя толстой и неуклюжей — хоть плачь!

— Что, она уже ушла? — спросил Александр, появляясь на пороге кухни и даже не замечая перевоплощения Ирины.

Жена сидела за столом и смотрела на него с выжидающей улыбкой, думая, что он все же догадается спросить:

— А почему ты в парадном платье?

Тогда бы она смогла сказать, что чувствует себя некрасивой и несчастной, уродливой бочкой, для того чтобы Саша, в свою очередь, обнял ее и стал ласково упрекать:

— Ну что ты, Ирочка, ты у меня красавица, любимица, мамочка моя! Как ты можешь так говорить? Я очень люблю твое пузо-карапузо, кого оно там прячет? Мальчика или девочку?

Но Турецкий так и не заметил на жене новое платье, вместо этого он сел и сказал:

— Ну, ладно, корми меня. Я устал сегодня как собака. Никто не звонил?

— Суп будешь? — со вздохом ответила Ирина, тяжело подымаясь со стула.

М-да! — думала Лиля в тот вечер по дороге домой. С этой жертвой собственной порядочности все ясно. Он ее по-своему любит и никогда от нее не уйдет, но отравлять ей жизнь своими подвигами на стороне будет. Жену его надо попросту убрать с глаз долой. Жаль, что я не спросила, в декретном она или еще нет? Судя по животу, даже если и не в декретном, то скоро выйдет. Куда бы ее деть? Неужели она от него никогда никуда не уезжала, к родителям, к сестрам-братьям, к друзьям? Сидит небось с утра до вечера дома, жрать готовит своему благоверному да полы моет… Неужели он ее никуда не отправит отдохнуть?

Нет, конечно! Где уж ему догадаться самому? А кто его кормить будет вечером и носки свежие подавать утром?

Нужно ее услать на отдых, это подходящий вариант. Только вот куда? Кавказ отменяется, там неспокойно. Крым? В Крыму — холера каждый год и вообще столпотворение народу. Да и самолетом она не полетит, побоится, а два дня душиться в поезде до Симферополя — не реально. Про заграницу даже думать нечего, хотя… Может, в Прибалтику?

Так, а что, если действительно в Прибалтику? Что там есть? Неринга, Нида, Друскенинкай, Паланга, Юрмала… Отличные курорты. Почему бы нет? Не далеко, с одной стороны — Европа, с другой — еще недавно одна страна, один язык. И всего ночь в поезде. А ведь можно будет даже машиной отправить. Что, не возьмет Турецкий ради такого случая служебную машину в своей конторе? Возьмет!

И все-таки интересно, зачем он на ней женился? Она же ему совершенно не подходит!

Если уж представлять кого-либо в качестве спутницы жизни знаменитого «важняка», то Лиля, скорее всего, представляла рядом с Турецким женщину вроде себя — независимую, сильную, настоящую помощницу и товарища. А что? Неплохо было бы из краткосрочного романа завязать и долгосрочный… годика на три, на четыре… ради такой, как Лиля, мог бы Турецкий и уйти от жены. Потом вернется, все равно простит и примет, это у нее на лбу написано. На самом деле — зачем ей Александр? Он ведь ей совсем не нужен, что он, что другой — какая ей разница? А вот Лиле нужен именно Турецкий, в том виде, в каком он сейчас собой является, — со своей работой, успехами, связями, перспективами… и никто его не сможет заменить. Разве что вдруг, неизвестно каким образом, на месте старшего следователя по особо важным делам в прокуратуре появится не Александр Турецкий, а другой человек — только тогда эта самая Ирина Генриховна сможет заполучить назад своего благоверного Сашу.

Поездка жены Турецкого на курорт была ею решена.

Но жена — не так страшно, как любовница. А у Турецкого, судя по всему, любовница действительно имелась. И вычислить ее не составляло труда. Звали ее Таней Зеркаловой, и она проходила свидетельницей по делу об убийстве бывшего управделами Совмина Смирнова. Лиля вспомнила ее слезы на груди у Турецкого, добавила немало сведений и словоохотливая муровская сотрудница Любочка, отчаянная сплетница.