На вахте и на гауптвахте. Русский матрос от Петра Великого до Николая Второго - Николай Манвелов

Из произведенного о сем адъютантом Моим, капитаном 1-го ранга ЧИХАЧЕВЫМ, исследования, оказалось:

1) Семейства перебрались 19 октября; 2) командир экипажа, заметив недостатки в здании, отдал 31 октября приказ ротным командирам донести о всем обстоятельно; 3) ротные командиры донесли 4 и 5 ноября, что 29 печей дымят так, что, во время их топки, казармы наполняются дымом; 4) экипажный командир отнесся обо всем этом начальнику Инженерной команды 6-го ноября и вследствие его требования, Инженерная команда производила работы, но так медленно, что из 29 печей к концу января оставалось еще 29 дымящих. На вопрос командиру: от чего он безотлагательно об этом не донес'? Он отвечал, что не почитал себя в праве беспокоить Инспекторский департамент и что не имел надобности просить ею перемещении семейств, ибо почитал казармы приведенными хотя и далеко не в хорошее состояние, но возможное для житья.

Относя состояние печей в вине заведовавшею работами инженер-поручика ЯКОБСА, который после приготовления казармы к житью оставил работу свою без должною надзора и, не приняв своевременно надлежащих мер, допустил оказавшиеся ныне неисправности к явному вреду живущих, я предписываю арестовать его, с содержанием на гауптвахте, на одну неделю.

Начальнику Инженерной команды в С. Петербурге, подполковнику ГЕРШЕАЬМАНУ и командиру 1 рабочего экипажа капитану 1-го ранга ВЕЙСУ, объявляю выговоры, первому за то, что он будучи обязан, с своей стороны, строже наблюдать и чаще удостоверяться: исполняют ли подчиненные ему офицеры., с надлежащею точностию, свои обязанности, — не исполнил сего, как доказывает настоящий случай; а последнему — за недонесение по начальству, о медленном исправлении такого в здании недостатка, скорое исполнение которого необходимо было для здоровья семейств нижних чинов вверенного ему экипажа».

Восьмого октября 1862 года Морское министерство издало «Положение о постоянных мастеровых и рабочих Морского ведомства по кораблестроительной части». Часть нижних чинов рабочих экипажей увольнялась в отставку либо переводилась в другие морские команды. Что же касается «лучших людей по искусству и нравственной благонадежности», то они зачислялись в разряд постоянных мастеровых и рабочих (совокупность таких людей в рамках одного порта именовалась «постоянным кадром»).

Люди, входившие в «кадр», получали заработную плату, подобно вольнонаемным рабочим, пользовались личными правами свободных сословий, однако не имели права оставлять работу на заводах Морского ведомства по собственному желанию. Примечательно, что данной категории мастеровых и рабочих предоставлялась возможность лечения в морских госпиталях, им частично оплачивалось время болезни. В случае же несчастных случаев на производстве увечным, а также семьям погибших выплачивалась ежегодная пенсия в размере 20–140 рублей в год.

Дети мастеровых получали бесплатное начальное образование, а сами мастеровые имели право приобретать одежду и провиант из казенных складов по цене казенных заготовлений.

Интересная деталь — в том же Кронштадте после упразднения рабочих экипажей и образования «кадра» численность необходимых мастеровых снизилась на две трети от прежнего списочного состава. Прежде всего потому, что раньше именно рабочие экипажи поставляли флотским учреждениям и офицерам разного рода «нестроевых» домашних работников для выполнения хозяйственных и домашних работ. Теперь же «кадр» стал использоваться исключительно для нужд флота.

Добавим, что даже при наличии портовых кадров постоянных мастеровых и рабочих опытных рук всегда не хватало. Случалось, портовые мастерские обращались к экипажным и корабельным командирам, а те — выделяли бывших мастеровых, состоявших на действительной службе.

8 марта 1886 года появился даже специальный приказ по флоту и Морскому ведомству, определявший, в соответствии с решением Адмиралтейств-Совета от 12 февраля того же года, «виды поощрения нижних чинов». Отметим, что речь шла о работах исключительно в зимнее время, когда на большинстве театров плаваний не происходило.

Нижним чинам флота была установлена плата за работу в размере от 25 до 40 копеек в день. Минерам и минным машинистам, работавшим в мастерских, ставка могла быть повышена до 50 копеек. Правда, такие деньги платили «только тем нижним чинам, которые, по своему искусству и опытности, могут работать в качестве самостоятельных мастеров».

Назначение размеров заработной платы в каждом конкретном случае лежало на командирах портов и начальников заводов Морского ведомства, которым необходимо было «сообразовываться с назначаемыми по сметам в распоряжение портов и заводов кредитами на рабочие силы».

До 14 мая 1860 года в составе Морского ведомства существовали и Военно-рабочие роты Морской строительной части, официально упраздненные с первого октября того же года Нижних чинов этих рот, «остающихся излишними», перевели в Военное ведомство.

Ластовые экипажи несли береговую службу (включая несение караулов). Кроме того, ластовые чины служили на брандвахтенных судах[229], портовых плавучих средствах, в маяках, госпиталях и складах Командные должности в таких экипажах занимали морские офицеры различных специальностей, а также произведенные в офицеры унтер-офицеры самих ластовых и других экипажей. В начале 1860-х годов ластовые экипажи переименовали в портовые, а несколько позже упразднили вообще, причем их офицеры стали числиться по Адмиралтейству.

На начало XX века весь личный состав флотов России делился на флотские экипажи численностью от 900 до 1100 человек.

Флотские экипажи с 1-го по 27-й состояли в Балтийском флоте, а с 37-го по 38-й — в Черноморском флоте. Кроме того, существовали Каспийский Квантунский и Сибирский флотский экипажи, а также несколько флотских полуэкипажей и флотских рот. Каждый экипаж обычно комплектовал один крупный корабль и несколько боевых судов поменьше. К тому или иному экипажу часто прикомандировывали штабных офицеров для довольствия.

Посмотрим, что представляли собой несколько флотских экипажей в начале 1904 года.

Так, из состава 20-го Балтийского флотского экипажа формировалась команда эскадренного броненосца «Цесаревич». В нем также состояли команды крейсера второго ранга (бывшего клипера) «Крейсер», бронепалубного крейсера второго ранга «Боярин», парохода «Ильмень», а также миноносцев «Прочный», «Грозовой» и малых «номерных» миноносцев № 108, 109, 110, 115, 116, 121, 122, 125, 126, 131, 132 и 217–220.

В 36-м Черноморском флотском экипаже состояли три боевых корабля — эскадренный броненосец «Князь Потемкин Таврический» и два однотипных миноносца — «Завидный» и «Заветный».

Каспийский флотский экипаж составляли главным образом команды судов, не имевших серьезного боевого значения — Российской империи некого было бояться на этом театре. В списках числится транспорт «Араке», устаревшая мореходная канонерская лодка «Туча», а также пароходы «Геок-Тепе», «Красноводск», «Баку», «Петровск», «Чикишляр» и «Астрабад», портовое судно «Апшерон», три плавучих маяка и паровой барказ.