Безмолвные - Оксана Глазнева

Она улыбнулась, глядя на выражение лиц воинов вокруг.

— Удивлены? А ваш король — нет. Он всегда знал, кто они и что они. Задумайтесь, если по правую и по левую руку вашего короля стоят маги, то куда на самом деле ведет этот король? Он правда защищает интересы людей? Что он такое, ваш король? Спросите любого мага — любой ответит: перед вами — самозванец. Но вы нам не поверите… — Она печально усмехнулась. — Вы поверите бывшему магу, поверите беглой монашке и умрете здесь. Вы и те дети, что идут за вами в бой. Умрете, потому что противостоять магам может только истинный король, которого среди вас нет. Умрете, потому что, считая себя достаточно зрелыми, чтобы развязать войну, продолжаете верить в сказки.

Она перевела дыхание, поднялась.

— Мое предложение действует до полуночи. Думайте хорошо.

И чародейка опала снежной пылью. Некоторое время все молчали. Затем Кай поднялся, бросил многозначительный взгляд на Ри и повернулся к людям:

— Я отвечу на ваш невысказанный вопрос. Отвечу вам всем. Ри был когда-то магом, она не соврала. Не всем такое по нутру, но если для победы мне нужен будет дракон — я найду дракона, если нужен будет убийца — я выслушаю убийцу. Хватит бояться! Хватит прятаться! Хватит отступать! Может, я не такой король, которого вы хотели. Кто-то желал более решительного, кто-то — более осторожного. Но есть я. И каким бы ни был, одно ваше ожидание исполню без сомнений — я пойду до конца, использую каждую возможность, а если будет нужно — умру за нашу свободу.

Вокруг одобрительно загудели, и Кай повысил голос:

— Завтра мы отклоним предложение чародейки, вы знаете это не хуже меня. Поспите, если сможете, нам всем будут нужны силы. Воеводы, ко мне в шатер!

Ри не стал дожидаться окончания пламенной речи. Он протиснулся сквозь плотные ряды людей, накинул капюшон на голову и поспешил к обозу лекаря.

Александра увидела его издали. Она с другими помощницами складывала тряпицы для перевязок и мешочки с травами на воз, готовясь к завтрашнему походу. Она увидела Ри и поняла, что время пришло. Поднялась навстречу, чувствуя, как колотится в груди сердце.

— Нам с тобой пора уходить, милая. Прямо сейчас.

Она ни о чем не спрашивала, взяла с повозки котомку и плащ, повернулась к Ри.

— Мы уйдем не прощаясь?

— Если ты хочешь жить.

В шатре Кай поднял руку, чтобы снять корону, но затем остановил себя. Провел пальцами по колючему подбородку. Воеводы уже развернули на столе карту, ждали его. Он в последний раз бросил взгляд на лагерь. Он знал, что где-то там сейчас Александра и Ри, уходят, не оборачиваясь, как ушел от них он. Кай опустил руки. За его спиной переговаривались. Те, ради кого он надел корону, ради кого принял свою судьбу. Хорошо, что маг и Александра ушли. Возможно, они смогут избежать судьбы, что уготовили им боги. Вдали от войны и Кая, может, его друзья смогут выжить и быть счастливыми.

Сквозь приоткрытый полог шатра он видел, как поднимается над деревьями солнце.

«Я справлюсь со всем сам. Не трогай их!» — попросил он.

— Что будем делать? — спросил Лука.

Кай повернулся к людям:

— Воевать. Я пойду до конца, и каждый из вас должен быть готов идти до конца. Сегодня мы все надеваем на сердца железные обручи, потому что, как бог-мертвец, должны быть безжалостны к себе и к другим. Время магов закончилось, но нам это не дастся легко.

Кай вернулся в шатер, с отвращением стянул личину, провел рукой по колючему подбородку и хотел уже снять с головы надоевшую корону, но дыхание вдруг стало облаком пара. Кай замер.

— Здравствуй, милый.

Йенни появилась прямо перед ним из воздуха. Улыбнулась.

— Зачем ты пришла? Я предупреждал, что второй раз спасать не стану.

— Разговор с твоими людьми не задался. Я решила еще раз. Мы же с тобой друзья.

— Друзья?

— Твои воеводы знают, что ты сделал для меня в Лисьем замке? Ты рассказал Адриану?

Она улыбалась, Кай молчал. Он пытался найти выход, уйти от наглого вымогательства, но вновь и вновь видел одно решение. Невозможное. Нежеланное.

Йенни откинула назад длинные белые волосы. Плечи ее, несмотря на холод, были обнажены. Кожа тонкая, светлая и нежная. Хотелось прикоснуться к ней пальцами, хотелось прикоснуться к ней губами. Безупречная, как ожившая статуя, невозможно красивая. Как лишить мир этой красоты?! Кай неподвижно стоял у стола.

Чародейка улыбнулась и пошла к нему. Ближе. Еще ближе. Остановилась, поднялась на цыпочках и посмотрела в лицо. Она долго рассматривала его: глаза, брови, губы, подбородок и гладкий лоб, словно стремилась запомнить каждую линию. Под ее пристальным взглядом Кай онемел. Словно олень перед охотником, словно мальчик перед зрелой красавицей.

— Ты нравишься мне, стражник, — ласково сказала чародейка. — Ах, как жаль, что мы не встретились при других обстоятельствах!

Она плавно повела плечами, и платье скользнуло ниже.

— А может, еще не поздно?

Йенни поцеловала его в сомкнутые губы. И ее поцелуй обжег, будто на губы ставили клеймо. В этот раз оно было настоящим, нестираемым. И пока Йенни будет жить, ее клеймо властно над ним. Но король не может носить клеймо мага!

Кай взял ее холодное лицо руками и резко повернул влево. Он надеялся, что женщина рассыплется снежной пылью, но когда открыл глаза, Йенни лежала у его ног. Мертвая.

Кай опустил руки. Руки дрожали.

Александра и Ри возвращались на север.

Он ехал впереди, погруженный в мысли, не оглядываясь и не останавливаясь. А Александру не отпускало стойкое ощущение, что она видит один и тот же сон. Лес сменяется степью, весна — летом, день — ночью, а она все так же следует за молчаливым человеком.

Александра всю жизнь искала кого-то, кто будет рядом, поможет, наполнит смыслом жизнь, примет ее любовь, поддержит в трудный час. Искала того, кому можно посвятить себя, свою жизнь и смерть, но храмы оказались пусты, а боги — безмолвны. Она всю жизнь искала опору и не ожидала, что окажется опорой сама. Многое смешалось в последнее время в Крае и в ее жизни, и оставалось только одно — следовать за человеком, которого любишь. Не отворачиваться, не бросать, не предавать. Он шел впереди, не оглядываясь. Возможно, вообще позабыв о существовании спутницы. Ее веру в него никто не разделит, никто не оценит ее самопожертвование, но в истинной вере разве это главное? Все знают, что нет.