Психотерапевт его величества - Анна Яновская

Начинающий психолог обычно в этом месте гордо расправляет плечи и бросается спасать, попадая в ловушку типичных ролевых установок: если психолог отыгрывает спасителя, то клиент вынужден быть жертвой. А позиция жертвы очень удобная, из нее и так-то фиг выковыряешь… Так что игнорирую дифирамбы и суховато уточняю:

— О чем вы хотите со мной поговорить?

— Понимаете… мне совершенно не везет с девушками! Я лучший выпускник моего года, стихийник по земле, победитель прошлогодних соревнований среди обоеручных бойцов, знаю несколько иностранных языков, прекрасно танцую, как любовнику мне просто нет равных…

И смотрит на меня огромными честными глазами… Чего ждет-то? Я должна восхищенно покачать головой или смутиться? Не, тут без вариантов. Обобщаю его собственное высказывание, не показывая моего личного отношения к материалу.

— Вы хороший любовник, танцор, воин и полиглот. Но вам не везет с девушками.

Выжидательно смотрю на клиента. Мне кажется, он слегка разочарован. Что-то я начинаю подозревать…

— Да… Понимаете… у меня… слишком… большой. И это пугает прекрасных дам. Что мне делать?

Как минимум перестать рекламировать, хочется сказать мне. Но пытаюсь собрать мысли в кучу, вдруг он все-таки всерьез.

— Вы уверены, что их реакция — это именно испуг?

— Да, — его голос меняется, становится бархатистым, чарующим. — У девушки становятся такие большие глаза… и сердце бьется часто-часто… пересыхают губы, и она невольно их облизывает… Некоторые даже падают на спину… от страха, конечно же.

Ладно, мне понятно, соблазнитель доморощенный. Только что с тобой делать? Говорю достаточно жестко, строго и прямо смотрю ему в глаза.

— Лорд Дестин, зачем вы пришли?

— Я оплатил ваше время и имею право получить ваше внимание, разве нет?

Мне, конечно, хочется сбить с него спесь фразой в "если вы ловите девушку, хвастаясь размером, то, видимо, больше совсем уж нечем впечатлить". Но я не могу себе этого позволить. Как бы ни был глуп, смешон, агрессивен или неприятен лично мне клиент, я не имею права бить по его больному месту… просто так. Скорее всего он пришел просто пофлиртовать, но у него и правда могут быть не лады с девушками, раз уж прячется за симпатичной рожицей и так сильно себя хвалит.

— Да, имеете право на мою профессиональную консультацию. Я услышала, что у вас проблемы в отношениях. Расскажите подробнее, что именно вас беспокоит про девушек?

Какое-то время эльф сохраняет вызывающее выражение лица, потом кривится с отвращением и выдает:

— Я их не понимаю. Они все дуры. Им надо только одно. Деньги и секс.

И смотрит на меня уже совсем другим взглядом, в котором нет ни капли прошлого обаяния, только презрение и злая жестокость. Ой-ой, а тут вот все серьезно. Это вполне может быть Он — тот, ради которого я оказалась в этом мире. Потому что из таких мамочкой обиженных мальчиков вырастают садисты и маньяки. В прямом смысле этого слова. Блииин, как я боюсь в это леееезть. Я его ведь правда боюсь. И, уверена, окружающие его девицы тоже чувствуют что-то этакое… Моя разыгравшаяся фантазия объединяется с тревогой и успевает нашептать, что он точно уже кого-то убил. С расчлененкой. Мда… посмотрел бы кто сейчас образы в моей голове, встал бы вопрос кто еще тут психопат. Усилием воли возвращаю себе способность мыслить аналитически. Что сейчас происходит? Я его боюсь… Скорее всего это означает, что он сам себя боится — его бессознательные фантазии пугают его. Моя задача на ближайшие встречи оставаться стабильной, не пугаться, что бы он мне ни рассказал. Я смогу? Вроде успокоилась уже.

— Похоже, у вас накопилось много претензий к женскому полу…

— Да.

А взгляд чуть поспокойнее. Хорошо.

— Расскажите мне о них больше.

Минут десять он заливается на тему лживости, ненадежности, непоследовательности и алчности женской души. Я слушаю и сочувственно киваю.

— Кем была первая женщина, которая оказалась для вас непонятной, пугающей, предающей?

Он меняется в лице, встает и уходит. Вот так, Асечка. Напиши себе на стене крупными буквами: НЕ ТОРОПИСЬ! Я расстроена, потому что рано полезла в больное место. Скорее всего у него была или есть очень сложная мама. Ну не бывает тотальной ненависти к женскому полу без этой травмирующей фигуры, не бывает. Ладно… облажалась, так облажалась. Надо собраться, сейчас придет еще один новый клиент.

Мужчина. Старый. Совсем старый. Ввалившиеся щеки, сморщенный рот, неухоженные брови, седые волоски из носа. Даже запах старого тела. И глаза блеклые, будто он не здесь. Одет при этом в темно-фиолетовый балахон, как у перетащившего меня сюда мага, чьего имени я не помню. Он весь дряхлость, пока идет к креслу для посетителей, мне кажется, что я слышу, как скрипят его суставы. Садится, откидывается на спинку и прикрывает глаза. Я жду. Он молчит. Пять минут… Десять… Не шевелит ни одним пальцем, даже глазные яблоки неподвижны. Что же… Сознательно заставляю себя расслабиться и настроиться на длительное ожидание. Спокойно рассматриваю символы, вышитые по подолу и рукаву. Чем-то похоже на руны, но позатейливее. Молчит… Может быть, он может как-то рассматривать меня сквозь веки? На всякий случай сохраняю на лице доброжелательно-выжидающее выражение. Неожиданно старик всхрапывает, и я расплываюсь в неверящей улыбке. Серьезно? С такой ситуацией я сталкиваюсь впервые. Ммм… Вспоминается анекдот из моего мира про сексопатолога и "гоните их в шею, им просто негде". Может у дедульки дома куча маленьких внуков и у соседей ремонт, а час в моем кабинете дешевле гостиницы? Перестаю внутренне ржать и включаю профессиональное отношение к происходящему. Ведь это про доверие. Ему здесь настолько комфортно и безопасно, что даже может спать. Хотя это может оказаться проверкой и провокацией в одном флаконе, а дядечка засланным казачком, который мониторит реакцию психолога на нестандартную ситуацию. До конца встречи остается всего пятнадцать минут, когда старик открывает слезящиеся глаза, медленно добывает из рукава мешочек с оплатой, кладет на стол. И все еще молчит. Молчу и я.

— Моя жена… Умерла двести тридцать пять лет назад… Я тоже хочу в лучший мир. Но у меня осталось дело… Да, дело… Недоучка-целитель убил мою жену. И он должен будет умереть. Тогда и я обрету покой…

Я храню секреты своих клиентов. Кроме тех случаев, когда узнаю о готовящемся преступлении. Должна ли я понимать его слова так, что он планирует убийство? Я растеряна.

— Правильно я вас поняла, что вы хотите убить целителя, убившего вашу жену?

— Да, деточка, хочу.

— Расскажите мне об этом.

Старик беззвучно шевелит губами, подслеповато щурится на меня.

— Ты немного на нее похожа… Да, похожа. Она тоже всех жалела… А потом умерла… Оставила меня одного… где моя Кэсси теперь? Я совсем один…