Мифы и легенды эскимосов - Хинрик Ринк

Немного севернее Памиута (Фредериксхоб) есть остров, называемый Керка. В старые времена жил на этом острове человек, не имевший себе равных в искусстве управлять каяком. Его весло было таким огромным, что ему пришлось подрезать рукоять в тех местах, где нужно было держать его. Он жил один.

Однажды зимой, когда он находился далеко в открытом море, с севера внезапно обрушилась яростная буря. Он попытался добраться до берега, но и берег пропал за стеной непогоды. В конце концов, однако, по большим бурунам ему удалось понять, что он находится совсем недалеко от Тулугарталика (возле большого ледника); он миновал эти островки, и вскоре впереди показалась земля – и свет в окне дома на берегу. Он вытащил на берег свой каяк и стал подниматься к дому, но остановился, так как услышал, что внутри его кто-то поет. Он послушал немного и понял, что высадился, сам того не зная, на острове Укевик, возле жилища своего соперника – а тот как раз сочинял нид (сатирическую песню), которым намеревался встретить его весной. Он послушал немного и постарался запомнить точно слова песни, а затем вернулся потихоньку к своему каяку и отплыл в темноте от берега. После этого ему вновь пришлось пересечь полосу сильного прибоя у Тулугарталика, но он сумел сделать это и добрался до дому.

Следующей весной его соперник приехал с Укевика, чтобы помериться с ним силой в певческом состязании; но поскольку он запомнил все слова и знал заранее все насмешки и обидные вещи, которые собирался обратить против него противник, ему несложно было одержать победу. Кроме этого, у одинокого обитателя острова Керка были враги среди людей юга.

Однажды летом в ясный спокойный день, выйдя в море на каяке, он заметил, что с юга приближаются несколько каякеров; по их количеству он догадался, что это его враги и что они собираются неожиданно напасть на него. Догадавшись об опасности, он понесся к берегу – все остальные кинулись его преследовать. Но, добравшись до большого айсберга, он случайно заметил большую пещеру в его противоположном конце и заплыл в нее прямо на каяке. Внутри он развернулся носом к выходу, приготовил гарпун и стал ждать врагов. Когда первый из них появился напротив устья пещеры, он проткнул его гарпуном и сразу же втянул оружие обратно; второго врага ждала такая же участь; и всех остальных тоже – кроме двоих, которых он оставил в живых, чтобы они могли рассказать о случившемся своим соотечественникам. Все эти южане приплыли туда с единственной целью – убить своего врага, но получилось так, что вместо этого сами они оказались убитыми.

Несколько братьев обыкновенно зимовали в одном определенном месте, причем несколько старших из них были женаты. Някунгуак, один из младших братьев, пока еще не имел жены. Характером он тоже сильно отличался от остальных – те все были шумными и неистовыми. Он никогда не участвовал в их шумных развлечениях и сомнительных выходках, хотя они нередко пытались его уговорить. В конце концов он так устал от их общества, что не захотел больше жить вместе с ними.

Однажды утром он не отправился вместе с братьями на охоту; вместо этого, как только они достаточно отдалились от стойбища, он сел в каяк, отплыл и направился вдоль берега на юг. Много дней он плыл все дальше и дальше, не встречая людей; он почти отчаялся встретить кого-нибудь, как вдруг его окликнули с берега. Одновременно он заметил маленькую бухточку, вокруг которой тесно выстроились шатры; люди кричали ему, предлагая высадиться. Он так и сделал. На берегу его встречала целая толпа мужчин; они очень вежливо его приветствовали, хотя он никого из них не знал. Затем один старик пригласил его в свой шатер. В шатре никого не было, кроме двух дочерей старика, но очень скоро в него набилось множество гостей; все они вели себя очень вежливо и дружелюбно. Когда гости ушли, старик сказал: «Если хочешь взять одну из моих дочерей, можешь выбрать любую». Он выбрал себе в жены младшую дочь и с этого момента стал для старика опорой и кормильцем. Люди стойбища очень привязались к нему и полюбили его за скромность; он тоже чувствовал себя среди них очень счастливым. Если эти люди собирались для общения, хвастовства не было слышно, да и буйным поведением никто не отличался. Когда дни стали длиннее, а тюлени почти исчезли, Някунгуак выбрал себе охотничьи угодья подальше от стойбища. Тем временем жена родила ему сына; когда мальчик был еще ребенком, в стойбище приплыло на лодке и поселилось целое семейство южан. Вскоре выяснилось, что один из приезжих нахален и любит прихвастнуть, хотя Някунгуаку, как человеку скромному, совершенно не хотелось с ним спорить.

Однажды утром после зимнего солнцестояния, когда стояли очень сильные холода, во всем стойбище один только Някунгуак решился выйти в море. Приезжий хвастун, увидев это, предложил пойти с ним; и они вдвоем отправились в открытое море в поисках тюленей. Тем временем ветер усилился, но Някунгуак нисколько не испугался; он загарпунил тюленя и надеялся, что спутник подплывет поближе и поможет ему прикончить зверя. Однако тот вовсе не собирался этого делать; он уже повернул к дому, устрашенный яростью бури. Някунгуак прочно привязал тушу тюленя к буксирному линю, но не стал возвращаться, пока не добыл еще одного. А тем временем спутник его добрался до берега, где ждал отца маленький сын Някунгуака; он стоял на берегу и пристально всматривался в морскую даль. Мальчик сразу же спросил про отца, так как видел, что охотники уходили в море вместе; но тот ответил: «Ты можешь с тем же успехом идти домой; твой глупый отец никогда не вернется. В такую погоду в море на каяках делать нечего». Мальчик ушел в дом и сел там молча и тихо – он был уже в таком возрасте, что понимал, как полагается оплакивать потерю, – но остальные продолжали стоять на берегу, смотреть в море и ждать оттуда каяк Някунгуака. Вход в бухту, возле которой находилось стойбище, был очень узким, и потому там всегда стоял сильный и пенистый прибой. Ближе к вечеру ждавшие разглядели на белой пене две крошечные черные точки – это были туши добытых им тюленей с торчащими гарпунами; подпрыгивая на волнах, они медленно проплыли к берегу. Затем на фоне белой пены появилась третья точка – он сам; он быстро преодолел буруны. Когда Някунгуак вышел на берег и поднялся в дом, сын рассказал ему о том, что сказал второй охотник – что ни один каяк не сможет уцелеть в море в такую погоду; на что отец ответил: «С таким волнением и в такую погоду можно выходить в море даже на очень плохом каяке». Когда грудная часть тюленя сварилась, они пригласили всех участвовать в трапезе; блюдо подали, и Някунгуак заметил во время паузы в разговоре: «Загарпунив второго тюленя, я напрасно оглядывался вокруг в поисках другого каякера, который помог был мне прикончить и закрепить его». Позже гости разговорились, и вечер прошел приятно для всех, кроме его утреннего спутника; тот не произнес ни слова.

Когда дни стали гораздо длиннее, а тюлени пропали, мужчины принялись развлекать себя игрой в мяч. Однажды и Някунгуака позвали присоединиться к тем, кто был занят игрой. Ему вовсе не хотелось этого делать; тем не менее он сразу же подошел на зов, но остановился в сторонке со зрителями. Пока он стоял там, наблюдая за игрой и вынув из скромности одну руку из рукава куртки, обиженный на него каякер подошел и опрокинул его на землю. Он встал и отряхнул снег с одежды; тем временем вокруг него собрались люди, они говорили: «Неужели Някунгуак спокойно стерпит такое?» Услышав это, противник снова схватил Някунгуака; тот не искал ссоры и старался только удержаться на ногах. Обнаружив, однако, что противник не собирается отпускать его, он вынужден был защищаться; борьба закончилась в пользу Някунгуака, который быстро взял верх над своим обидчиком и с такой силой швырнул его на землю, что у него разорвались кишки, а изо рта хлынула кровь. Его братья тут же прекратили игру и отнесли его в дом, где он вскоре испустил дух. Так Някунгуак, вопреки собственному желанию, приобрел врагов; он сказал своему маленькому сыну, что тот должен всегда помнить об этом и учиться преодолевать трудности – так, чтобы приобрести силу и ловкость. Для тренировки ему теперь нужно не поднимать и бросать камни, а вырывать с корнями кусты и другие растения.