Лишенное формы - Марк дель Франко

— Ты мог активировать что-то. У детей от смешанных союзов часто встречаются самые разнообразные мутации. Может быть, твои пентаграммы вовсе и не успокаивают его, а как раз наоборот…

В его глазах блеснули слезы.

— Нет. Не может быть. Ради бога, Коннор, скажите, что Робин погиб не из-за меня!

Что тут поделаешь. Я положил руку ему на плечо.

— Не стану обманывать, парень. Я не знаю.

— Что случилось, Шай-шай? — спросил Корки, появляясь вдруг перед нами.

Шай смахнул слезы, вытер ладонью лицо.

— Ничего, Корки, ничего. Просто соринка в глаз попала.

Сын Деалле схватил его за руку.

— Пойдем в крепость. Там хорошо. И глаза болеть не будут.

— В четверг. — Шай заставил себя улыбнуться. — Мы пойдем туда в четверг. Хорошо, Корк?

Коркан надул губы. Как ребенок.

— Хорошо.

Он стащил друга со скамейки и потянул за собой. Я тоже поднялся. В какой-то момент Шай обернулся и растерянно посмотрел на меня.

Дойдя до Девятой улицы, я поймал такси и попросил подбросить до Мемориального госпиталя Авалон. Деньги в кармане обычно расхолаживают и делают человека ленивым. Мне нужно было увидеть Гиллена Йора. Если кто и знает о влиянии смешанной сущности на заклинания, так это он. А вот с Шаем, пожалуй, придется согласиться. Простая медитация вряд ли могла привести к столь трагическим последствиям.

За окном мелькали дома и люди, но я ничего не видел. Бар, конечно, сообщит Мердоку о моем посещении института и встрече с подозреваемым. Детектив пожелает узнать, что к чему, и скорее всего упрячет Шая за решетку. Оснований у него вполне достаточно. Я на его месте так бы и сделал.

Шай… Его связь с происходящим оставалась неясной, но не замечать ее мог только слепой. Парень брался за то, что находилось за пределами его возможностей. Возможно, он и сам не вполне отдает себе отчет, что делает. Не исключено, что во время одного из своих «затмений» он совершил нечто, положившее начало целой цепи нежелательных событий. Но веских улик против него у меня не было. Жалкая комнатушка, которую он делил с Робином, не сохранила никаких следов магических ритуалов. По его собственному признанию, ему не удавались даже простейшие трюки.

Я ощутил легкое прикосновение ко лбу, как будто кто-то приложил к переносице холодный палец. Будь кто-то рядом, он не заметил бы ни малейшей реакции с моей стороны. Я получил послание, настоящее мысленное сообщение, имитировать которое не в состоянии никакой светляк. Осуществить такой контакт мог только один человек. Такси выскочило на Бродвей-бридж, когда в голове зазвучал ясный голос Бриаллен.

Нам нужно срочно увидеться.

И все. Ощущение прохлады исчезло. Мысленная связь — самый удобный и надежный способ общения, но для достижения наилучшего эффекта нужно, чтобы сообщения были как можно короче и проще. Я постучал по пластиковой перегородке и попросил водителя изменить маршрут. Выйдя из машины на Луисберг-сквер, я щедро рассчитался с таксистом, компенсировав потерю из-за отмены более выгодной поездки до госпиталя.

Стучать я не стал. Дом казался пустым. Я остановился у лестницы, не зная, куда идти, и кожей ощущая заполнившее воздух напряжение. Бриаллен позвала меня, когда я уже сделал первый шаг.

Я облегченно вздохнул и, миновав кухню, вышел во двор через заднюю дверь. Бриаллен сидела у фонтана в черном бесформенном одеянии, назвать которое платьем можно было лишь с большой натяжкой. Услышав шаги, она подняла голову, улыбнулась и поманила меня рукой.

— Ты быстро.

— Я и был недалеко.

Взяв ее за руку, я опустился рядом. Бриаллен выглядела гораздо лучше, чем при нашей последней встрече. Возложив мне на голову руки, она пристально посмотрела в глаза. Как обычно, я ощутил легкое давление. Бриаллен опустила руки, нахмурилась и еще раз прикоснулась к моему лбу.

— Что такое?

— Ничего. Я вроде бы почувствовала что-то, но, наверное, ошиблась. Это образование… оно как будто размягчилось.

— Вчера мы с Джо вместе встречали солнце. На какое-то время боль ушла…

— Знаю, — перебила она. — Он мне рассказывал.

Я удивленно вскинул бровь.

— Что еще рассказал Стинкворт?

— Что ты занимаешься кровавыми ритуалами и не слушаешь предостережений.

Я глубоко вдохнул и медленно выдохнул.

— Если ты собираешься читать лекции…

— Лекций не будет.

— Вот как? Хорошо. Тогда ты, может быть, поможешь мне. Что тебе известно о «Бурой книге Ценхоса»?

Бриаллен поморщилась.

— Что она не такая древняя, как о ней говорят.

— Почему ею может интересоваться Макдуин?

— Не знаю. Почему люди коллекционируют смешные фигурки?

— Я не шучу.

Она пожала плечами.

— Коннор, эта книга — апокриф. Бессмысленное собрание заклинаний, претендующих на то, что им не по силам.

— Может ли там быть описание ритуала медитации, который на самом деле превращает иного в одержимого маньяка?

— Ну… не столь определенно. Представь, что кто-то объясняет гравитацию, отказываясь признавать ее существование.

Я задумался.

— Не понял.

Она кивнула.

— Вот именно.

— Ладно, попробую подойти с другой стороны. Возможно ли, чтобы простой ритуал медитации произвел противоположный эффект?

— Не знаю. Может быть, тебе стоит увидеть кое-что. — Бриаллен сдвинулась к краю скамейки и медленно, словно поглаживая, провела рукой над водой.

— У меня от ясновидения голова раскалывается.

— Да, да, знаю. Не беспокойся, я об этом позабочусь.

Она вытянула другую руку в мою сторону и начала читать заклинание. Защита мгновенно активировалась, но не инстинктивно, а по ее приказанию. По спине прошел холодок. Такого со мной никто еще не делал. Края закрывающих тело щитов запульсировали, вытягиваясь навстречу друг другу, соединились, охватив меня всего, образовав слой невидимой брони, оберегающей от любого внешнего проникновения. Никакой боли я не испытал, потому что сила исходила не от меня, а от Бриаллен.

Одновременно она продолжала готовить магический ритуал. Даже будучи иным и владея способностями, недоступными людям, я не мог не восхищаться ее искусством. Как же мне далеко до нее! Бриаллен обходилась без вспомогательных средств, используя только силу концентрации и знание заклинаний. Ладонь ее правой руки плавала над прудом, словно разглаживая складки расстеленной ткани, и вода послушно замирала.

Зарядив мой щит, она переключилась на старогэльский, грубоватые звуки которого, слетая с ее губ, обретали странную, непривычную для уха мягкость.