Хазары - Владимир Ключников

Что же касается гражданского населения Саркела, это были не просто язычники, но язычники, которые увлекались человеческими жертвоприношениями, не говоря уже о жертвоприношениях животных: в фундаментах и под полами домов, в «обезвреженной» кузнице, просто в специальных ритуальных ямах были найдены расчлененные останки людей, лошадей, коров и собак…{566} Поэтому идея Петроны Каматира воздвигнуть в Саркеле христианский храм здесь явно пришлась не ко двору. Впоследствии местные жители растащили заморские мраморные изделия по всей крепости — вероятно, чтобы приспособить их к делу по своему разумению.

Несмотря на то что Саркел, в отличие от других хазарских крепостей, был и описан средневековыми авторами, и весьма масштабно раскопан (а может быть, именно поэтому), вокруг него по сей день не прекращаются научные споры. Касаются они сразу нескольких вопросов{567}.

Во-первых, до сих пор окончательно не доказано, что крепость, стоявшая на левом берегу Дона, там, где сейчас плещутся воды Цимлянского водохранилища, это и есть Саркел, описанный Константином. Не случайно некоторые археологи предпочитают дипломатично называть ее «Левобережное Цимлянское городище». Неподалеку от нее сохранились остатки другой хазарской крепости, которая носит название «Семикаракорская» — она тоже прекрасно подходит под описания, данные Константином и Продолжателем Феофана. Более того, в таком случае снимается одно немалое противоречие. Константин пишет, что Петрона для строительства крепости должен был добывать известь «из мелких речных ракушек». Совершенно непонятно, почему византиец прибег к этому не самому удобному способу и затеялся отделять ракушки от песка и ила, когда в нескольких километрах от Левобережного городища есть выходы известняка. А вот рядом с Семикаракорской крепостью известняка действительно нет, и там без ракушек было не обойтись{568}. Хотя, с другой стороны, мраморные византийские колонны на территории Левобережной крепости — веский аргумент в пользу того, что именно там разгрузил свои корабли Петрона Каматир.

Во-вторых, не вполне понятно, почему Левобережная крепость (будь она Саркелом или нет) построена из кирпича — неподалеку от нее есть выходы строительного камня (кстати, возле Семикаракорского городища, тоже кирпичного, залежей камня нет — с ним в этом смысле все ясно){569}. Возможно, хазары, которые придавали кирпичным строениям политический или сакральный смысл, считали, что царской крепости более приличествует быть кирпичной, даже если камень для ее строительства лежит под ногами.

В третьих, не решен вопрос, кто же строил Левобережную крепость, византийцы или хазары. Анализируя план крепости, отсутствие заглубленного в материк фундамента, форму, размеры и качество кирпичей, структуру кладки, ученые отвечают на этот вопрос по-разному. Даже если считать, что Левобережное городище и Саркел — одно и то же (а к этому мнению склоняется большинство специалистов), степень участия византийцев они оценивают по-разному. Некоторые считают, что роль Петроны свелась к созданию проекта и архитектурному надзору, а само строительство велось силами хазар; другие — что и сам проект крепости основан на местных традициях{570}; есть, наконец, и мнение, что византийские мастера активно участвовали в строительстве{571}.

Авторам настоящей книги представляется, что византийские мастера все-таки прибыли на берега Дона в немалом количестве. Иначе совершенно непонятно, кого вез Петрона на своих многочисленных судах. Известно, что для строительства Саркела император Феофил послал в Херсон Петрону «с хеландиями из царских судов», а кроме того, направил туда же хеландии наместника Пафлагонии{572}. Даже если тех и других хеландий было всего по две, это значит, что в Херсон прибыли четыре гигантских судна — хеландий вмещал от 100 до 500 человек. Конечно, большинство из них были гребцами, кроме них в экипаж входили матросы и охрана; какое-то место на транспортных судах, в которые Петрона пересадил свою команду, заняли знаменитые мраморные колонны, и все же число его людей было немалым, а значит, византиец, не рассчитывая найти квалифицированных строителей среди хазар, вез с собой значительное количество мастеров.

Еще одним не до конца решенным вопросом, касающимся Саркела, стал вопрос о том, для чего эта крепость была построена{573}. Существует мнение, что она должна была контролировать водный путь, соединяющий Каспий, Волгу, Дон (через переволоку), Азовское и Черное моря и Днепр, чтобы противостоять возможному нападению русов. Но высказывалась и такая точка зрения, что во времена строительства Саркела по Дону еще мало кто плавал и русы особой опасности еще не представляли. В этом случае крепость возвели для контроля не собственно водных путей, а переправы через Дон в том месте, где сухопутная дорога из Итиля вела на запад. Раньше земли по обе стороны реки безусловно принадлежали каганату, и охранять их было не от кого. Теперь на западе обосновались хоть и дружественные, но все-таки чужие венгры. Печенеги на северо-востоке особой активности еще не проявляли, но не исключено, что дальновидные хазары предвидели грядущий выход пачинакитов из-за Волги. Так или иначе, если учесть будущие политические события, Саркел оказался построен удивительно вовремя и на нужном месте.

…Но сколько бы вопросов, касающихся Саркела, ни ждало своего ответа, ясно одно: Византия сыграла важную роль в возведении крепости. И это, в свою очередь, вызывает вопрос: почему император Феофил проявил такую сговорчивость? Строительство стратегически важных военных объектов на территории сопредельного государства обычно не входит в приоритеты разумных правителей.

Возможно, империя и каганат распределили таким образом фронты обороны от русов (византийские авторы ничего не говорят об агрессивности русов до середины IX века, но у жителей пограничных территорий могла быть своя точка зрения на этот счет; а через двадцать лет после строительства Саркела русы уже заливали кровью окрестности Константинополя).

Не исключено, что строительство крепости (а может, и не одной) было ответной любезностью Византии, которой хазары уступили часть своих крымских владений. Хазары к этому времени, вероятно, оказались отрезаны от Крыма мадьярами (доподлинно не известно, где была восточная граница временного расселения мадьяр, однако известно, что набеги на Крым мадьяры в середине IX века совершали{574}). В этой ситуации хазары, возможно, сочли разумным не пытаться удержать Крым.