Черный человек - Ричард Морган

– Вот, в вашем распоряжении, – сказала она, заканчивая и выпрямляясь.

– Спасибо.

Они стояли, глядя на хрустящие свежие простыни. Марсалис, казалось, чего-то ожидал. Может, в ответ на это где-то у нее внутри замкнулась цепь. Севджи сунула руки в карманы куртки и встретилась с ним взглядом.

– Дверь двойной блокировки, – сказала она, – закодирована на мою ДНК.

Он нахмурился. Это был молчаливый вопрос.

Да идет оно все! Пора!

– Наверное, вы можете узнать это и сейчас, Марсалис. Это все равно рано или поздно произойдет, так что, почему бы мне вам не рассказать. Мой последний роман был с тринадцатым. Этот мужчина уже умер, но я знаю, как работает все это дерьмо. – Она постучала пальцами себе по виску. – В смысле как работают ваши головы. Прямо сейчас вы, вероятно, просчитываете кратчайший маршрут через город до угла Восточной Сорок пятой и Первой авеню.

Никакой видимой реакции. Она поднажала:

– И вы правы, тут недалеко. Три-четыре километра, пересекаете границы – и вот вы дома, на свободе. На территории ООН в самом сердце Нью-Йорка. Не знаю точно, что будет потом, но предполагаю, что власть имущие здесь, в Союзе, не станут особо пинаться. По большей части их рабочие отношения с ООН складываются лучше, чем с КОЛИН. Правда в том, что они не любят нас куда больше, чем Республику.

– А для вас это должно быть очень огорчительно.

– Как мило, что вы посочувствовали. Итак, как я уже сказала, мне известно, что у вас на уме. Я даже не слишком виню вас за это. Вы же тут не по доброй воле – вас вынудили делать нечто, чем вы, возможно, предпочли бы не заниматься. На вас надавили, а я знаю, как это неприятно для тринадцатых при их складе ума. И вы ищете способ взломать замки или вышибить дверь.

Это были слова Итана. Он произносил их с этакой заговорщической ухмылочкой.

Она выждала, что будет. Что станет делать Марсалис.

Он не стал делать ничего. Лишь поднял брови и посмотрел вниз, на ребро своей правой ладони. Севджи опознала упражнение по владению собой, и по телу пробежала легкая дрожь.

Марсалис откашлялся:

– Приятно знать, что меня так хорошо понимают. Но, знаете, госпожа Эртекин, в вашем подходе я вижу серьезный недостаток. Если я действительно такой вот весь принужденный ушлепок-тринадцатый, каким…

– Я не сказала…

– …каким вы меня сейчас описали, что помешает мне сию минуту свернуть вам шею, исполосовать вас, добыть теплой крови, отпереть драгоценные замки при помощи вашей ДНК и после этого устроить предрассветную пробежку по городу?

– Замки срабатывают только на слюну.

Он уставился на нее:

– Ее можно добыть изо рта и после смерти.

– Вы думаете напугать меня таким образом, Марсалис?

– Меня меньше всего интересует, напугаю я вас или нет. – Впервые за все время их общения в его голосе зазвучала злость. – Вы трахались с каким-то генетически измененным типом, утверждавшим, что он тринадцатый, и теперь пытаетесь убедить себя, что я – это он, и это ваша проблема. Не знаю, что я там символизирую для вас, Эртекин, что вы хотите, чтобы я символизировал, только я в этом не участвую. Я не какой-то херов номер, не какой-то херов генетический код. Я – Карл Марсалис, мы, кажется, уже встречались. – Он протянул руку, пародируя рукопожатие при знакомстве, потом опустил ее. – На случай, если не дошло: никем другим я не являюсь. Если с этим какие-то проблемы, идите на хрен и там со всем разбирайтесь, но так, чтобы мне не приходилось вас слушать.

Они стояли на расстоянии нескольких метров, уставившись друг на друга. Севджи казалось, что комната слегка трясется на оси их встретившихся взглядов.

– Вы в моем доме, – напомнила она ему.

– Ну так снимите мне отель, хрена лысого! – Он еще мгновение смотрел ей в глаза, а потом перевел взгляд на разобранный диван. – Такой, где горничные не читают лекции постояльцам. – Снова пауза. – И лифт есть.

Ни с того ни с сего на нее напал смех, который пришлось замаскировать кашлем.

– Хорошо, – сказала она.

Марсалис опять поднял на нее взгляд. Скривился.

– Хорошо.

Севджи уселась на подлокотник дивана, все еще не вынимая рук из карманов, но ощущая, как напряжение начинает отпускать. Марсалис протянул было к ней руку, но передумал, и жест остался незавершенным.

– Я устал, – сказал он, и было неясно, что это – способ извиниться или просто информация. – Я никуда не собираюсь и не намерен пытаться сбежать. А собираюсь я немного поспать, и там посмотрим, сможем ли мы утром начать все сначала. Как вам такой вариант, мм?

Севджи кивнула:

– Звучит хорошо.

– Ага. – Он осмотрелся по сторонам, и его взгляд снова остановился на диване. – Ну спасибо, что постелили мне.

Она пожала плечами:

– Вы мой гость.

– Можно мне стакан воды?

Она встала и кивнула в сторону кухни:

– Конечно. Охладитель на столе, стаканы в шкафчике над столом. Пейте.

– Спасибо.

– Не за что. Спокойной ночи.

Она прошла в комнату и закрыла за собой дверь. Постояла некоторое время, слушая, как Марсалис ходит по кухне. Потом вытащила правую руку из кармана, разогнула пальцы и посмотрела на шип-шокер «Ремингтон», который все это время сжимала в кулаке. Он выглядел совсем невинно – короткая толстая трубочка, гладкая, матовая, серая. Индикатор заряда на одном конце мигал зеленым. Если швырнуть эту штуку в человека или ткнуть его, заряда хватит, чтобы вырубить его минут на двадцать.

Поколебавшись мгновение, она сунула шип между подушек и стала раздеваться.

Он лежал навзничь на диване, закинув руки за голову, и смотрел в потолок.

Значит, по-прежнему не свободен.

Поганая тупая сука.

Ну не совсем так. Она тебя быстро раскусила, и из этого следует, что она – до хрена умная сука.

Он вздохнул и поглядел в окно. Шестой этаж, оно, скорее всего, заперто также, как и дверь. Шансов нет.

Всегда можно…

Нет, вот это ты брось! Как будто не слушал Сазерленда! Делай только то, после чего сможешь жить счастливо. Она тебе постель приготовила, хер ли тут. Ты не в Республике, не в тюрьме. Неужели все так плохо? Сиди на жопе ровно, займись расследованием. Внеси какие-нибудь предложения, пусть Нортон и Эртекин расслабятся. Они не смогут тебя держать на коротком поводке двадцать четыре часа в сутки и семь дней в неделю.

Он дотянулся до стакана и приподнялся на локте, чтобы глотнуть воды.

Значит, она из тех, кто трахается с изгоями, хоть с виду и не такая.