К северу от любви - Галина Владимировна Романова

– Хороша, – шепнула она и подмигнула своему отражению.

Она была готова к встрече своего мужчины. Лишь бы он приехал раньше возвращения ее тюремщицы. Кажется, ее еще не было. В доме по-прежнему тихо. На всякий случай, чтобы не спалиться, Валя натянула на платье длинный банный халат. Плотнее запахнулась, подвязалась поясом, сунула телефон в карман и пошла вниз.

Никого. Телик без звука работает на том же канале, что она смотрела. Крошки на полу. Разбросанные по дивану подушки. Тети, значит, не было, иначе она бы все прибрала. Валя подошла к окну – во дворе ее тоже не было. Машина отсутствовала. Где-то еще катается. Если бы он приехал прямо сейчас, это было бы идеально. Не пришлось бы устраивать никаких представлений, типа бега с препятствием, истерик, драк. Она бы скинула халатик, вышла за ворота, села к нему в машину и уехала бы.

Так, стоп! Как это она вышла бы за ворота, если из дома выйти не может? Она же заперта!

Она достала телефон из кармана и, не сводя взгляда с подъездной дорожки, набрала его номер.

– Алло, малыш, волнуешься, ждешь? – ответил он так же быстро.

– Да! – рявкнула она. – А ты где?

– У ворот. Уже у ворот. Машину припарковал немного подальше, чтобы меня не увидели. Сейчас перелезу, и я у ваших ног, миледи!

Она рассмеялась, но смех тут же угас.

– Только у ног моих не выйдет. На окнах решетки, а я под замком. Решетки надежные. Что делать-то?

– Я все продумал. И все придумал. Жди…

Валя отключила телефон совсем. Раз мужчина ее мечты рядом, нет смысла держать его включенным. Она стояла и таращилась на ворота, которые должны были вот-вот распахнуться и помешать всем ее планам. Ее надзирательница не на год уехала, скоро вернется. Скорее бы уже он перелез и дверь взломал, что ли! Что он придумал-то? И где он вообще?

Ничего не происходило еще минут пятнадцать, а потом отчетливо потянуло дымом откуда-то со стороны сада. Там располагалась деревянная пристройка с тремя кладовками, в одной хранились дрова, в другой садовый инвентарь, в третьей всякая рухлядь. Валентина побежала длинным коридором к задней части дома, выглянула в окно.

Дым! Плотный, удушливый, стелется по земле. Может, кто у соседей кучу картофельной ботвы поджег? Она видела ее через дырку в заборе. Или…

– О боже! Нет! Нет, что ты делаешь?! – завизжала она через мгновение и забарабанила по стеклу. – Остановись!

Мужчина ее мечты бегал позади дома с канистрой и активно лил из нее что-то на фундамент. За ним, как в страшной сказке, ползли шустрые языки пламени.

Валентина заметалась, схватила маленькую скамеечку у подножия лестницы, отошла на метр и швырнула ее в стекло. Дым тут же нырнул в огромную дыру в стекле. Валя закашлялась.

– Помогите! – принялась она орать что есть мочи. – Помогите! Горим!

Из дыма прямо у оконной решетки вынырнуло лицо ее любовника.

– На твоем месте, Валечка, я бы смирился, – проговорил он и послал ей воздушный поцелуй. – Орать бессмысленно. Соседи только что убрались по делам. В округе никого. Я проверил.

– За что?!

Она нашарила телефон в кармане, включила, отвернулась, нашла функцию диктофона и нажала. Не такая уж она и дура, как он думает! Если ей суждено издохнуть так… Так бездарно, так глупо, она не оставит ему шанса радоваться жизни. Она выбросит телефон на улицу, когда не останется никакой надежды. Вот он уйдет, она его и выбросит. Чтобы его потом нашли, и в нем такие откровения.

Сволочь! Решил сжечь ее заживо, сволочь!

Валя повернулась, глянула на него полными слез глазами. Повторила:

– За что?!

– Ни за что, малыш. Просто так надо. Пойми меня правильно. – Он закашлялся, глотнув дыма, принялся разгонять его рукой.

– Что я должна понять?

Надо его разговорить! Говори, сволочь, кайся! Кайся на запись, гад!

– Мы с тобой единственные свидетели нелепейшей кончины твоей подруги. Мы с тобой оба знаем, что никто ее не убивал. Она просто упала в истеричном припадке и ударилась головой о камень. – Его глаза лихорадочно блестели то ли от дыма, то ли от возбуждения.

– Надо было вызвать полицию, мразь! Я говорила тебе! Я умоляла тебя вызвать полицию и «Скорую». Что ты мне ответил? – хрипло кричала Валя.

Дым подбирался к ее легким.

– Я ответил тебе, что не могу рисковать своей репутацией, я просто не смогу объяснить ее отцу, почему оказался в такое время в этом месте. Он бы не понял моих отношений с тобой. Он бы перестал мне верить. А перестав мне верить, стал бы во мне сомневаться. И, возможно, снова начал бы задавать вопросы о смерти своей жены. А так все удачно получилось, малыш! Вышел из тюрьмы Харитонов и типа начал мстить за срок, который ему влепили. Убил Светку, потом свидетельницу.

– Погоди, погоди! Я ничего не понимаю! – Валя присела на корточки – внизу дыма пока не было. – Это ты все подстроил?! Ты?! Убил Светкину мать, напал на свидетельницу, а мужик тянул срок за тебя?!

– Так получилось, маленькая моя.

Он улыбался ей одними губами, потихоньку отходя подальше от окна. Будет плохо слышно! Она подобралась ближе, хотя дышать стало сложно. Еще немного, и она потеряет сознание и не сможет выбросить мобильник на улицу. Все окажется бесполезным.

– А теперь ты снова повесишь на него срок? А как же Егор?

– Думаю, Егора отпустят. А вот господин Харитонов ответит за смерть Светки и Нины. Ты не в курсе ведь. Та свидетельница погибла от рук злоумышленника. Мстителя! – Ее мужчина громко заржал и снова закашлялся, принявшись махать руками перед собой. – Представляешь, как у меня все удачно сложилось! Все! Как в кино, честное слово! Эта дура свидетельница примчалась ко мне по первому зову. Помнишь записку, которую попросил тебя написать? Она была для нее. Не мог я почерк свой светить, понимаешь? Я ее вызвал и начал лапшу на уши вешать, а она вдруг как ляпнет: а это ведь ты меня ножом пырнул десять лет назад. Я, говорит, все время помнила, как напавший на меня человек слюной двигал. Прямо как ты. Теперь, говорит, я в этом уверена! Ну, я ей по башке и надавал. А что было делать! Она бы меня сдала. Не ментам, так доктору своему. Ты, Валечка, осталась последним слабым звеном в этой цепи. Ты просто все знаешь, и тебе нельзя жить оставаться. Выболтаешь ведь. Не трезвой, так спьяну. А то еще и шантажом займешься. Все равно тебя убивать придется. Лучше уж сейчас. Подальше от глаз посторонних. Все, маленькая моя. Дышать нечем. Я пошел!..

Дым повалил черный, смрадный, скрывая из поля зрения ее убийцу. На четвереньках она бросилась обратно к входной двери, навалилась на нее всем телом, начала стучать по ней, сбивая кулаки в кровь. Она так орала, так орала, что, будь ее охранница за километр, и то услыхала бы.

– Твою мать, детка! – закричала тетя, распахивая входную дверь.

Глаза сумасшедшие, рот набок. Седые космы выбились из-под чалмы. Она схватила Валю за руку и поволокла на улицу. Дотащила до старой яблони, толкнула в кресло, накинула на нее плед. Приказала: