Смерть знает, где тебя искать - Андрей Воронин

– Нет, еще не успел.

– Тогда можете быть уверены, она еще будет стол накрывать на вашей свадьбе, будет танцевать. Только попросите, чтобы грибы гостям не готовила.

– Я прослежу, доктор– и только сейчас до Григория дошло, что врач над ним подшучивает. – Как она сейчас?

– Бывало и похуже. Вовремя вы ее привезли.

– Ей в машине стало плохо, – импровизировал Гриша. – Мы в город ехали, и тут, на тебе, мама за живот схватилась, побледнела, говорит, грибы ела. Меня как током ударило, сразу же в больницу. Вот оно как бывает-случается.

– Правильно поступили. Вам еще за руль садиться нельзя, можете уснуть: вам укол успокоительного сделали. Кстати, как ее фамилия? Формуляр надо заполнить, а то у нас одна пациентка третий день без фамилии лежит.

Григорий уже успокоился. Он понял, все сложилось именно так, как задумывала мать.

– Ее в реанимацию положили? – допытывался он.

– А куда же. Вы же сами такой переполох подняли, что мать умирает.

– Это хорошо, – абсолютно искренне сказал Вырезубов.

С одной стороны, ему хотелось оставаться здесь, быть поближе к матери, но с другой – он был напуган.

– Чего ей покушать привезти? – допытывался он у женщины в белом халате.

– Она сейчас под капельницей, ничего ей не надо. Ей еще пару раз желудок промоют, и, думаю, скоро вы сможете ее забрать.

– К ней можно?

– Нет, в реанимацию у нас посетителей не пускают. Если вы слышали, у нас несчастье случилось, так что теперь порядки стали строже.

– Какое несчастье? – тут же принялся разыгрывать из себя неосведомленного Григорий.

Медсестра осмотрелась по сторонам, нет ли поблизости кого из начальства, и шепотом рассказала Григорию об убийстве Федора Ивановича и о том, как муж одной из сотрудниц, бывший каскадер, дрался с двумя злодеями. Григорий, хоть был и глуп, труслив, но не до такой степени, чтобы не расспросить, кто эта сотрудница и что за каскадер, который в одиночку вступил в схватку с двумя злодеями, сильными, по выражению сестры, как медведи. Девушка с удовольствием рассказывала, радуясь тому, что трагедия пойдет на пользу, хоть как-то отвлечет сердобольного сына от беды, которая постигла его мать.

– У вашей мамы острое отравление, – сказал врач, входя в приемный покой. – Но самое страшное позади, теперь ей нужен только покой. Если бы вы ее привезли после обеда, даже не знаю, смогли бы мы ей помочь или же нет.

Григорий в уме восхитился сообразительностью матери, принялся благодарить врачей. Когда он вышел на улицу и обернулся, то увидел на окне лаборатории высокую розу в мерном стакане.

"Вот же черт, – выругался он про себя, – про нее-то мы с Ильей забыли! Правильно все же мы завлабу цветы привезли, четное количество, а он еще спорил.

Пойду порадую братца, а то извелся весь – по двору бегает, как Барон, когда того блохи кусают."

Ощущение того, что он посвящен в происходящее, а брат – нет, придавало Грише уверенность в себе. Братья всегда соперничали друг с другом во всем, особенно в том, что касалось матери. Каждому хотелось показаться в ее глазах умнее, выше, сильнее, лучше, каждому хотелось быть более ласковым и нежным, ведь мать отдала им всю себя.

– Женаты ли вы… – бурчал Григорий, устраиваясь за рулем. – А зачем мне жена, если мама так хорошо готовит? Приведи в дом чужого человека… – и Григорий вспомнил о грибном супчике, который ждал его на плите.

Но тут же к горлу подкатил ком, в животе забурчало. Ему вспомнилась кастрюлька с коричневым варевом, поверх которого плавала обильная пена, будто в супчик сыпанули стирального порошка.

По факту убийства заведующего лабораторией больницы города Клина было возбуждено уголовное дело. То, что это убийство, следователь не сомневался ни минуты. Судебно-медицинская экспертиза подтвердила, что завлаб был задушен удавкой.

Следователь Сергеев, а именно ему было поручено это дело, опрашивал всех знакомых погибшего завлаба. Естественно, как и всякий следователь, он искал мотивы убийства и недоброжелателей. Но по всему выходило, что у завлаба, проработавшего на одном месте двадцать один год, явных врагов не имелось, как не было и явных недоброжелателей. Тогда почему так жестоко расправились с пятидесятивосьмилетним мужчиной? Причины должны были найтись, просто до них следовало докопаться.

Но за какую ниточку следователь Сергеев ни пытался потянуть, все они ни к чему не вели, обрывались прямо в руках. С женой погибшего следователь Сергеев как ни пробовал поговорить, это ему не удавалось: женщина пребывала в безутешном горе. И дети завлаба тоже ничего не могли сказать. Все их воспоминания, рассуждения не только не проясняли ситуацию, а запутывали ее еще больше.

Во второй половине дня Сергеев появился в больнице. Он сразу же направился в кабинет главврача; Разговор был долгим, главврач явно нервничал, тер виски, теребил мочку правого уха, постоянно прятал руки под стол.

– Нет, нет, что вы! У него был один строгий выговор, и то, если мне не изменяет память… – глядя в сторону от следователя, говорил главврач, – это случилось лет шесть тому назад.” В лаборатории были утеряны результаты важного анализа. А так, скажу вам откровенно, Федор Иванович был человеком незаменимым, крайне дисциплинированным и очень обязательным. Если требовалось его присутствие на работе, то я даже об этом не просил. И никто не просил. Федор Иванович появлялся в своей лаборатории еще до начала рабочего дня, а если требовалось, то и в выходные. Случалось, он выходил на работу во время отпуска.

«Если он такой хороший, – подумал следователь Сергеев, – то почему он такой мертвый? И с какой стати его задушили?»

– А как вы думаете, – следователь оттолкнулся от пола, и кресло на колесиках проехало полметра к другому краю стола, – может, Федор Иванович имел доступ к наркотическим веществам? Все-таки завлаб, лекарства в его руках”.

– Какие наркотики? О чем вы, уважаемый? Спирт у него в лаборатории был, это точно, это вам все могут подтвердить. За прошлый год по моему распоряжению дважды проводились неплановые проверки, спирт был весь, до одного грамма, на месте. Нет, что вы, Федор Иванович был честнейшим человеком.

– Что за люди к нему наведывались? Круг его знакомых?

– Знакомые как знакомые, как у вас или у меня, – благодушно сказал главврач.

– Погодите, – одернул его следователь, – мы-то с вами, Иван Кузьмин, живы, а Федор Иванович – мертв. Значит, были у него знакомые, были и не очень хорошие.

– Ну, знаете ли, уважаемый, это всего лишь предположения, их еще доказать надо.

– Убегали же двое, убегали, – настойчиво заметил следователь.

– Вот их и ищите, – парировал замечание сотрудника милиции умудренный опытом главврач.