Смерть знает, где тебя искать - Андрей Воронин

– Ее никто не насиловал, – сказала Тамара.

– Может, пытались изнасиловать… В любом случае, ее хотели убить, как свидетеля.

– Понимаете, в чем дело, – следователь сцепил пальцы и вытянул руки перед собой, – дело-то возбуждено по факту смерти заведующего лабораторией. С девушкой ничего не случилось, она имеет к убийству такое же отношение, как кровать или капельница. Если двое убийц пришли с доктором в реанимацию, значит, они были знакомы.

– Не обязательно. Они могли его подкупить, могли показать какие-нибудь удостоверения, вроде вашего. Вы же спокойно входите в реанимацию?

– Не совсем спокойно, – усмехнулся Сергеев, – меня заставляют надевать белый халат.

– Те двое тоже были в белых халатах и белых колпаках. Если бы в палате горел свет, я бы, естественно, увидел больше. Но все произошло слишком быстро и неожиданно.

– Вы уверены, что нападавшие были без перчаток? – спросил следователь.

– Я вообще не вспоминал об этом. Меня никто не спрашивал, – пожал плечами Муму. – Но то, что они были с голыми руками, – это точно.

– Больница – такое место, где людей проворачивается тьма, так что я с уверенностью не могу сказать, чьи отпечатки мы обнаружили. Из всех отпечатков в милицейской картотеке есть только ваши.

– Не сомневаюсь.

– Я еще много интересного узнал о вас, – прищурившись, сообщил следователь, – но, поразмыслив, решил, что все уже в прошлом, иначе не стали бы вы возвращаться из Германии в Россию.

– Иногда я уже жалею об этом. А ты, Тамара, не жалеешь? – спросил Дорогин.

– Сейчас жалею, а буду ли жалеть завтра – не знаю. Следователь поднялся и напоследок положил на стол свою визитку.

– Если к вам заедет кто-нибудь подозрительный или вы что-то вспомните, то звоните, не стесняйтесь, в любое время дня и ночи.

Визитка так и осталась лежать на столе рядом с пустой чашкой.

Серые “Жигули” с проржавевшим днищем уехали в Клин. Дорогин с Тамарой остались одни.

– Слава Богу, не надо идти сегодня на работу.

– Наконец-то до тебя дошло, что в этом есть своя прелесть.

– У меня такое чувство, – сказала женщина, – что снова все произошло из-за тебя.

– Нет уж, – Дорогин мотнул головой, – все произошло из-за тебя. Во-первых, ты вновь устроилась на работу, а во-вторых, я повез тебя в больницу. Так что потихоньку мы меняемся ролями: неприятности из-за тебя, а расплачиваюсь за них я, – Муму сказал это шутливо, чтобы не обидеть Тамару.

И она это почувствовала.

– Поедем сегодня в Москву, я обещал проведать Белкину?

– Поехали. Все равно делать нечего. Но только не ври, Белкина – не тот человек, к которому можно приехать, чтобы просто проведать. У нее нет свободного времени, значит, у вас с ней какие-то дела.

– Ты лишней не будешь. К тому же это скорее мои дела, которые случайно пересеклись с ее делами.

И Дорогин рассказал Солодкиной забавную историю, связанную с эфиопом Абебой. Конечно, он умолчал о драке в бандитском притоне, в его подаче поиски эфиопа выглядели увеселительной прогулкой, скорее занимательной, нежели опасной.

– Как-никак по пушкинским местам пришлось проехаться, без фантазий Белкиной я бы туда носа не показал, – закончил Дорогин.

* * *

Наталья Евдокимовна обладала удивительным слухом. Она слышала, что происходит в соседней палате, о чем ведут разговор медсестра и сержант, охраняющий вход в реанимацию. Ей казалось, что она даже слышит, как бьется сердце у девушки на соседней кровати, как, шелестя, проносится целлофановый пакет по асфальтированной дорожке больничной аллеи.

Она ждала. Она умела это делать, в отличие от сыновей. Она ждала, прислушиваясь, принюхиваясь, приглядываясь.

Она поднялась с кровати так тихо и осторожно, что не скрипнула ни одна пружинка, не зашуршали даже перья в подушке. Она медленно подобралась к окну по покрытому светлым линолеумом полу и посмотрела вниз. Она еще не решила, как прикончит девушку.

Можно было прикрыть лицо девушки подушкой, крепко прижать и так подержать несколько минут. А затем проверить, что она мертва, вернуться на свою кровать и спокойно проспать до утра.

Но еще один вариант она придумала сегодня вечером, когда втайне от всех поднялась и выглянула в окно. Прямо под ним лежала широкая асфальтированная от мостка, на которой виднелось три канализационных люка, похожих на черепашьи панцири.

– Да-да, только так, – прошептала Наталья Евдокимовна, приближаясь к девушке.

Лицо той было бледным, губы время от времени вздрагивали. И Наталья Евдокимовна даже склонилась, прислушиваясь к невнятному лепету.

– Что ты там шепчешь, стерва? Жить тебе осталось совсем мало, совсем чуть-чуть. Жаль, что не доведется попробовать твоей печени. Ну ничего, надо спасать мальчиков. Ты же, стерва, можешь очухаться и тогда все расскажешь. Надо же, умудрилась провести меня, ушлую женщину, которую даже сыновья обманывать боятся! А я попалась на твою тупую уловку… За это и поплатишься!

Наталья Евдокимовна сдернула тонкое одеяло, посмотрела на девушку с нескрываемым отвращением. Затем подсунула под нее руки.

Рита в этот момент открыла глаза. Она мгновенно увидела и узнала женщину, но сил что-либо выкрикнуть у нее не было.

– Нет! – прошептала она, не понимая, сон это или явь. – Где я? Уйдите, уйдите, оставьте…

Эти слова Наталья Евдокимовна расслышала прекрасно. И тогда, просунув руку под шею девушки, она ладонью зажала ей рот. Игла капельницы выскользнула из вены, и с кончика иглы мерно, медленно, как слезы, закапали на белый линолеум крупные капли раствора.

Легко, как ребенка, Наталья Евдокимовна подняла Риту, которая несколько раз дернулась, пытаясь вырваться, и понесла ее на руках.

– Я пойду покурю, – сказал сержант, – если что, позовете меня.

– Если что, – засмеялась медсестра. – Место для службы у вас тут спокойное.

– Ничего себе, спокойное, – несколько зло сказал милиционер” – человека убили, причем хорошего человека!

Медсестре стало стыдно за свои слова, ведь Федор Иванович всегда одолжал ей деньги до получки.

– И я не прочь покурить, – призналась медсестра. Но милиционеру не улыбалась перспектива делить те десять минут, пока тлеет сигарета, с некрасивой, полной женщиной. Он хотел не только курить, но и сходить в туалет, а сообщать об этом медсестре стеснялся, все-таки был моложе ее лет на пятнадцать.

– Давайте уж по очереди. Я схожу, потом вы.

– Что ж, как хотите, – обиженно произнесла женщина и задвинула ящик письменного стола, в котором держала дешевые сигареты. У милиционера же были подороже, и она рассчитывала, что тот ее угостит.