Лихое время. "Жизнь за Царя" - Евгений Шалашов

– Ты сам-то чего не спишь? – поинтересовался воевода, высматривая на столе что-нибудь съестное, но не нашел. Гости вчера все слопали. Что их, у себя в Польше не кормят, что ли?

– Дак ведь старость, мать ее, не радость, – усмехнулся холоп. – Не заспалось чего-то, вот и брожу туда-сюда. А сам-то, какого х… не спишь? С похмелья, что ли? Так вроде не должен бы…

Вчера, во время пира, воевода пил вместо греческого вина брусничный морс, а вместо «вудки» – чистую воду. Не потому, что опасался сболтнуть что-нибудь по пьянке, а ради сегодняшнего дня, который обещал быть тяжелее вчерашнего. Вчера-то только пир был, а сегодня предстояла беседа. С похмелья за трудное дело лучше не браться.

– Пойдем ко мне, поснидать че-нить найдем, – предложил Яков. – У меня где-то сало было, рыба копченая. Перекусим малость, пока стряпуха, мать ее, проснется, завтрак сготовит. А мне че-то выпить хочется…

– Чего вдруг? – удивился Котов.

Обычно за Яковом не водилось пить спозаранку…

– А х… его знает, – махнул рукой холоп. – Вот хочется чего-то… На душе погано.

– Ну, раз хочется, чего бы не выпить, – пожал плечами воевода.

Не учить же старика жизни… Яков свою меру всегда знал – не перепьет…

Послы очухались после обеда. К тому времени Котов успел посидеть с Яковом и даже выпить со стариком по чуть-чуть, съездить на торг, пообедать, вздремнуть, обматерить Николку, пожалевшего нерадивого писца – самому пришлось на правеж ставить (ну, не Николку, а писца!), прочитать пару челобитных. Словом – был бодр и свеж, чего не скажешь о ляхах.

Морда у главного посланника, пана Влада Мержиевского, была багровая – хоть костер о нее разжигай, а мутный взор выражал одно-единственное желание – опохмелиться! Александр Яковлевич не сомневался, что посол с удовольствием «подлечил» бы усталую голову, но не решался из-за своего помощника – пана Войцеха, который был хмур, но собран. Впрочем, воевода еще вчера понял, кто у них главный!

– Не желают ли ясновельможные паны пива? – поинтересовался Котов, кивая на бочонок, в котором, как лебедушки, плавали три липовых ковшика.

Не дожидаясь ответа, воевода принялся зачерпывать пиво и раздавать полные ковши гостям. Мержиевский радостно зачмокал губами, вливая в себя живительную влагу. Пан Войцех, хоть и не отказался, но пил нехотя. «Ишь, молодец! – невольно похвалил поляка воевода. – Пьет, а головой не мается!»

– Пан Александр, – начал Войцех разговор так мягко, что воевода сразу же насторожился: – Возможно, у вас могло создаться о нас превратное впечатление. Но нас привело к вам иное, нежели пир. Да, пан Влад?

Главный посол, допивавший второй ковш, поперхнулся и закашлялся. Откашлявшись и торопливо допив, пан Влад начал:

– Пан воевода, нас прислал сюда круль Сигизмунд…

– Его Величество король Польши, великий князь Литовский, царь Московский и государь Всея Руси и прочая, – вежливо поправил его Войцех.

– Ага, – кивнул главный посол. – Его Величество Ржечи и Всея прочая Руси поручил дать вам бумагу…

– Документ, скрепленный королевской печатью…

– Ну, документ, – покорно подтвердил пан Влад, – который вы должны подписать.

– Вы должны удостоверить своей подписью текст присяги на верность Его Величеству, королю Польскому и государю Всея Руси, христианнейшему правителю Сигизмунду, – любезно уточнил Збигнев.

– Ну, господа хорошие, сложную вы задачу задаете. Когда же король успел государем Всея Руси стать? Куда он сына-то дел? – простодушно поинтересовался Котов. – Ему же бояре наши уже присягали.

– Когда Его Высочество Владислав объявил рокош своему отцу, он был признан мятежником. Соответственно, после суда над принцем Его Величество возложил на себя тяжкое бремя государя Московского и Всея Руси. Все, кто присягал Владиславу, избавлены от клятвы на верность. Ну а по большому-то счету Его Величество уже давно правит Московией… Так что, пан воевода, вы уже подданный короля Сигизмунда, а подпись – только формальность. Но нужно, чтобы все было по закону, – тонко улыбнулся Войцех.

– Grata, rata et accepta, – напыщенно заявил пан Влад.

«Ишь ты, латынист недоопохмеленный… – подумал воевода, вспоминая, что же означают слова. – Как там – грата, рата и ассепта? То бишь – угодно, законно и приемлемо…»

Вспомнив, обрадовался – не зря учили его в Европах, кое-что и осталось от мудрствований. Мержиевского, похоже, тоже где-то чему-то учили, и теперь он показывает свою ученость.

– Так ведь я, пан Войцех, на верность Владиславу и не присягал, – усмехнулся воевода. – В Москву не приглашали – невелика птица, а до Рыбной слободы никто не соизволил довести – какой у нас царь. Присягнул когда-то Василь Иванычу Шуйскому, так с тех пор никому креста не целовал.

– Видите, как славно, – обрадовался Войцех и обернулся к «начальнику»: – Пан Влад, дайте документ!

Мержиевский, вытащив из-за пазухи кожаный футляр, извлек из него свернутую в трубку бумагу и разложил на столе.

– Вот, прочитайте и поставьте подпись. Или вы неграмотны? – позволил Войцех чуть-чуть высокомерно улыбнуться. – Позвольте, я вам прочту, а вы поставите крестик.

– Пан Войцех, не стоит margaritas ante porcos[23], – важно изрек «латынист» и, поправив саблю, снова полез к бочонку с пивом.

– Ух, господа, – почесал затылок Александр Яковлевич. – Нельзя все с кондачка-то решать. Нужно бы совет собрать, обмозговать все. Как там мои купцы на все посмотрят?

– Пан Александр, неужели вы, природный шляхтич, будете слушать каких-то торговцев? – улыбнулся Войцех. – Не сомневаюсь – они выполнят все, что вы прикажете.

– Innоcents credit omni verbo[24], – вновь блеснул пан Влад.

– Хорошо, пан Войцех, – кивнул воевода. – Если я подпишу, то что получаю взамен?

– А вам мало королевского доверия? – делано изумился пан Войцех. Котов, посмотрев на Мержиевского, который, закатив глаза, шевелил губами, вспоминая подходящую фразу, поинтересовался:

– Пан Влад, наверное, хотел сказать – Habita fides ipsam plerumgue fidem obligat[25]?

Пан Влад едва не проглотил ковш, а пан Войцех остолбенел. Ну, еще бы… До сих пор считалось, что в России не принято учить иностранные языки… Впрочем, сие соответствовало истине. О причуде царя Бориса, отправившего сотню новиков учиться за границу, и на Руси не знали, а те, кто учился, не хвастались…

– Однако, пан Александр… – только и сказал Войцех, сумев-таки справиться с удивлением. – Где вы обучались латыни?