Наполеон. Голос с острова Святой Елены. Воспоминания - Барри Эдвард О'Мира

Не могу понять, — продолжал Наполеон, — почему ваши министры не эмансипировали их? В то время, когда все нации освобождаются от ограниченности и нетерпимости, вы сохраняете ваши постыдные законы, которые соответствуют временам двухвековой или даже трёхвековой давности. Если бы католический вопрос впервые подвергся серьёзному рассмотрению, то я бы дал пятьдесят миллионов, чтобы он не был разрешен: ибо его решение полностью разрушило бы мои планы в отношении Ирландии; так как католики, если бы вы эмансипировали их, стали бы такими же лояльными поданными, как и протестанты. Я бы, — продолжал Наполеон, — ввёл пятидесятипроцентный налог на прогульщиков и, возможно, понизил бы процентный доход на долг».

Я высказал ряд замечаний по поводу нетерпимости, которая проявлялась в некоторых случаях католиками.

«Как только вы избавите ваших католических собратьев от невозможности подняться выше определённого уровня, предоставите им возможность стать членами парламента и прекратите гонения на них, — ответил Наполеон, — вы обнаружите, что они более не будут нетерпимыми и фанатичными. Фанатизм — всегда дитя гонения. Эта нетерпимость, на которую вы жалуетесь, также является результатом ваших деспотических законов. Как только вы их отмените и сравняете права католиков с правами протестантов, вы через несколько лет обнаружите, что дух нетерпимости исчез. Делайте так, как я поступил во Франции с протестантами.

Пару дней тому назад, — продолжал император, — я обратил внимание на одно сообщение в газете, которому я не могу поверить, а именно о том, что во Франции обсуждается проект о заключении контракта с одной английской компанией о поставке железных труб для того, чтобы снабжать Париж водой. Этот проект получил одобрение французского правительства. Даже при том, что Бурбоны, насколько я их знаю, — сущие дураки, всё же эта информация, как мне представляется, не заслуживает доверия, поскольку во Франции есть тысячи и тысячи фабрикантов, способных самим выполнить этот проект. Столь непопулярный и столь пагубный по своей сути, этот проект мог быть придуман только безумцами. Пожалуй, этот проект может вызвать гнев и ненависть всей страны против Бурбонов в большей степени, чем любой план, который смогут предложить их заклятые враги, и может привести к их собственному падению и их высылке из Франции уже в третий раз. Если этот проект будет осуществлен и не приведёт к самым пагубным последствиям для Бурбонов, — с горячностью заявил Наполеон, — то считайте меня болваном и можете сказать, что я всегда был таковым. Пятьдесят лет назад подобная история вызвала бы страшные волнения во Франции».

30 января. Виделся с Наполеоном в бильярдной комнате. После высказываний в адрес губернатора по поводу лицемерия последнего Наполеон поручил мне довести до его сведения следующее послание: «Сообщите ему, что вследствие его поведения, которое заключалось в том, что он вначале согласился с предлагаемым посредничеством адмирала, но впоследствии ничего не предпринял, чтобы осуществить на практике это предложение, я считаю его человеком, которому нельзя верить. Он нарушил данное слово, это то, что не позволяли себе даже разбойники и бедуинские арабы, но не агенты британских министров. Передайте ему, что когда человек не держит своего слова, то он теряет всё, что отличает разумное существо от животного. Скажите ему, что он утратил это различие и я ставлю его ниже отпетого разбойника, промышляющего в пустыне. Вне зависимости от его поведения в отношении адмирала, — продолжал Наполеон, — он также нарушил своё слово относительно границ зоны нашего передвижения. Он поручил вам информировать меня о том, что нам разрешается совершать прогулки верхом в пределах старых границ и он специально назвал дорожку к дому мисс Мейсон якобы не подпадающую теперь под ограничения. Но вот всего лишь несколько дней тому назад Гурго поехал к коттеджу «Ворота Хата» и спросил там майора на сторожевом посту о снятии ограничений. Майор же ответил ему, что Гурго не может проехать пост и что губернатор никаких указаний об отмене данного ограничения не давал».

В связи с этим заявлением Наполеона я сообщил ему, «что с того времени, на которое он ссылается, сэр Хадсон Лоу дал указания разрешить ему (Наполеону) и всем членам его свиты проезжать по дороге, ведущей к дому мисс Мейсон, но члены его свиты не могут пользоваться этой дорогой, если они не сопровождают его (Наполеона)». Наполеон ответил, «что тогда эти указания не являются справедливыми и что давать подобные указания не входит в его компетенцию. Ибо, в соответствии с документом, который подписали его генералы по приказу правительства губернатора, они обязаны следовать тем ограничениям, которые предписаны мне, и не более. Поскольку данное ограничение мне не предписано, то, соответственно, оно их не касается и поэтому является незаконным».

В дополнение ко всему сказанному Наполеон поручил мне заявить, что он заранее предвидел, что согласие губернатора с предложением о посредничестве адмирала являлось лишь уловкой для того, чтобы выиграть время и помешать направлению жалобы французов в Англию с фрегатом «Оронтес». Ведь вследствие того, что сэр Хадсон Лоу принял предложение о посредничестве адмирала, граф Бертран прекратил писать жалобу французов, которую предполагалось направить принцу-регенту и правительству Англии. И хотя эта жалоба и не могла повлиять на принятие положительного решения о восстановлении прав французов, но всё же она бы доставила моральное удовлетворение от знания того, что нынешнее жестокое обращение с ним (Наполеоном) является результатом мер, принятых по приказу британского правительства, а не по указанию заурядного чиновника.

Отправился в город, чтобы передать губернатору это послание. Приехав в город, выяснил, что сэр Хадсон Лоу выехал из него. Посчитав, что Наполеон может передумать, а также узнав, что в гавань Джеймстауна прибыл корабль «Джулия» с новостями из Англии, я решил не ехать в «Колониальный дом». Получил несколько газет и вернулся в Лонгвуд. Нашёл Наполеона, принимавшего тёплую ванну. У него опухли ноги. В ответ на мою рекомендацию совершить верховую прогулку Наполеон заявил, что у него была идея попросить адмирала проехаться вместе с ним, но он опасается, что это может вызвать неприятности у адмирала в его отношениях с губернатором.

В одной из газет было опубликовано сообщение о том, что брату Наполеона Жозефу была предложена верховная власть в испанской Южной Америке. «Жозеф, — сказал Наполеон, — очень талантливый и умный человек, но для того чтобы быть королём, он слишком добр и слишком любит искусство и литературу. Однако он принёс бы большую пользу Англии, так как в ваших руках оказалась бы вся торговля с испанской Америкой. В силу очевидных причин Жозеф не станет и действительно не сможет торговать ни с Францией, ни с Испанией; а Южная Америка не сможет существовать без импорта большого количества европейских товаров. Получив меня в ваши руки, вы бы всегда смогли добиться выгодных условий в переговорах с Жозефом, который искренне любит меня и готов все для меня сделать».

31 января. Отправился в «Колониальный дом» и в самой умеренной, насколько это позволяли обстоятельства, тональности поставил сэра Хадсона Лоу в известность о послании Наполеона. Его превосходительство ответил, что ему безразлично, какие именно жалобы генерал Бонапарт отправил в Англию, и что он уже сам послал свои замечания к имеющимся ограничениям. Он не возражает, чтобы адмирал был принят Наполеоном для обсуждения известного вопроса, но что он (губернатор) ожидает, что адмирал сначала придёт к нему и решит с ним возникшую проблему. Я напомнил губернатору, что сэр Пультни Малькольм, конечно, не примет на себя обязательство стать посредником до тех пор, пока он сначала не переговорит об этом с ним (с сэром Хадсоном) и не получит от него соответствующие санкции. Я подсказал губернатору, что ещё в самом первом предложении, которое было сделано в отношении посредничества адмирала, было оговорено, что это посредничество должно быть санкционировано губернатором. Сэр Хадсон Лоу отрицал, что такая оговорка имела место. Я попросил губернатора проверить моё заявление, сверившись с моим письмом по данному вопросу. Когда принесли моё письмо, сэр Хадсон Лоу, прочитав его, с недовольным видом признал, что я был прав. Я затем напомнил губернатору, что он также сказал, когда его ознакомили с предложением, что он сам переговорит с адмиралом об этом предложении до того, как адмирал предпримет какие-либо шаги для организации посредничества между ним и Наполеоном.