Стратегия исхода - Дуглас Рашкофф

Голова парня на секунду будто расплылась. Стала почти прозрачной, снова сгустилась, и получился улыбающийся черный бык. Это что, побочка алгоритма?

Нет. Я не позволю себе ничего такого видеть. Не здесь. Я смотрел в бычьи глаза и через карман щипал себя за бедро, надеясь очнуться. Звериная голова затуманилась, постепенно вернулся человеческий череп – сначала бледный, потом плотный. Парень протянул диск Греко, тот вручил коробочку мне.

– Ну вот, – сказал Греко. – Он сам инсталлируется и автоматически адаптируется к коду у вас на сайте. Пара минут, и все.

– Что мне сказать нашим технологам? Им будет любопытно, как оно работает. Как нам сайт подготовить? Где расставлять крючки?

– Он сам встанет, – сказала девушка.

– И адаптируется под вашу конфигурацию, – продолжил первый парень.

– С помощью полиморфного вируса, – сказал второй.

– Просто вставь диск. Как игровой картридж, – закончил Греко. Все четверо засмеялись.

– Ну, спасибо.

– Спасибо вам, – хором пропели они и уставились в мониторы.

– Пойдем, – сказал Греко. – Пусть дальше работают.

Но они уже углубились в следующие задачи. Что ни делай, что ни говори – не отвлечешь.

Лифт спускался в вестибюль.

– Значит, ты здесь доволен? – спросил я. Нас снимают, я помнил, но надеялся вычислить ответ по тону.

– Уходить будет непросто, да.

– Они тебя сокращают?

– Нет никаких «их», – хихикнул он. – Я свою работу сделал. Графические протоколы целиком встроены.

– И поэтому тебя бросили на маркетинг? – Двери открылись.

– Перед отправкой к населению всех бросают на маркетинг. Переход получается здоровее. И нас учат новым методикам будущей пропаганды.

– То есть вы фактически торгуете программой всю оставшуюся жизнь?

– Это скорее пропаганда культуры. Как с «Макинтошами» в детстве, помнишь? По ощущению это примерно метод усовершенствования общества.

– И увеличения стоимости своих акций, я так думаю. – Я вышел из лифта и попытался вспомнить, где комната с тапками.

– Стоимость акций – вторичный стимул, конечно, – сказал Греко, махнув налево. – Но, по-моему, зря ты так цинично.

И правда. Чего это я разбрюзжался? Греко тоже играет в игру, и позиция у него получше моей. Он не проиграет. Как смел я мечтать, чтобы на место этого изящного, уверенного человека вернулся жирный маленький Греко, которого я в детстве жалел? Разве только потому, что Греко нашел подходящую стратегию, он – безусловный андроид? Греко вовсе не автоматон. Просто вырос.

В раздевалке я сел на лавку и снял тапки.

– Знаешь, я договорился, чтоб «Интертейнинк» купил Джудов Тесланет, – сказал я.

– Я слышал. Прекрасно. – Секунду он смотрел на меня. – Я вообще-то с ними, знаешь. – Он поднял брови.

– Что, и тебе доля полагается? За код? Классно!

– Ага. Мы все очень довольны.

– Во всяком случае, пока. – Странно: мне казалось, я могу довериться Эль-Греко. Наша давняя дружба ни при чем – скорее эта синаптикомовская ясность и умиротворенность. Мне нужен ментор.

– В смысле? – Греко сел рядом.

– Да так. – Я не мог. – Я думаю, Джуд обидится, потеряв контроль.

– Контроль – как ни крути, иллюзия, – сухо ответил Греко. – Я уверен, Джуд так это и воспримет. Если еще не.

«Возможно, – думал я, в ярко-зеленом вертолете пересекая Гудзон. – Какое странное отбытие – будто гостил на „Острове Фантазии“[170]. Остальные шесть пассажиров, кажется, тоже довольны – как на курорте побывали». У сидевшего сзади парня в черном костюме была бычья голова, но я решил не обращать внимания и смотрел вперед. Не думай – и оно исчезнет. Если через неделю еще буду видеть быков, звякну психотерапевту.

К тому же в груди наблюдалось и более неотложное чувство. Диск с Алгоритмом Реактивной Архитектуры словно прожигал дыру в нагрудном кармане. Я пощупал коробку – не горячая. Опять мозг шутки шутит. И все-таки неясно, хочу я примчаться домой и загрузить Алгоритм на лаптоп или выбросить диск из окна, пока весь мир не превратился в биржевых быков. Ладно, не поставлю я – поставит кто-нибудь другой. Кроме того, люди и так превращаются в быков, куда ни плюнь. Как тот парень сзади. И ему явно по кайфу.

– Алло?

– Пока мы едины, мы непобедимы!

На следующее утро Алек в телефоне был зашибись каким бодрым. Таким бодрым, аж позвонил мне в 6.15, чтоб я в рекламное агентство не опоздал.

– Хорошее у тебя настроение, – сонно пробормотал я, тыча в кнопку у кровати. Плазменные окна из черных перекрасились в прозрачные. Небо за окном все равно оказалось средне-синеньким.

– А то, – сказал Алек. – Все по плану.

– То есть ты, видимо, готов?

– Еще б не готов. В десять увидимся. Адрес у тебя есть?

– Да-да. – Потом найду, в конце концов. – Я приеду.

– Яволь!

Я сунул телефон обратно под подушку и углубился во внутренние дебаты: выудить себя из постели или переключить стекла на ночной режим и еще часик поспать. Утренняя эрекция уже расцвела пышным цветом – значит, в мире все в порядке, – и я решил, что вполне можно встречать новый день.

По белому ковру я протопал в ванную, включил душ на «очень теплый» и залез под воду.

Член стоял, как мачтовая сосна, – жмурился щелью мне в лицо и требовал участия. Первый пришедший на ум сексуальный образ – Карла, но ей такой радости я не доставлю. Может, девчонки с ранчо? Нет уж. Насквозь больные, как пить дать. Джинна, правда, потрясающе хороша.

Я представил, что общаюсь с ней по видеосвязи. Нелепая картинка, но пусть будет. Джинна сидит в студии, а я у себя в кабинете – жалюзи подняты, тело ниже пояса скрывает стол. Раньше в моих сексуальных фантазиях ни компьютеров, ни сетей не встречалось. Странно. Я представил, что направляю камеру себе в пах, наблюдаю, как Джинна смотрит в монитор. Вижу, как ее заводит мой образ, мое тело. Впервые в жизни я мастурбировал, воображая кого-то, мастурбирующего на меня. То есть объектом желания был я сам.

Я одевался, мой энтузиазм мчался в сток, а чикагский корреспондент «Си-эн-би-си» рассказывал про фьючерсы S&P. Казалось, в первые часы торгов биржа наверстает вчерашний трехпроцентный спад. В нормальной ситуации люди расценили бы падение как повод для покупки. Если удается всучить биржевым маклерам дополнительный заем, они в первые же минуты после звонка свежим капиталом возместят потери, сделав в процессе кучу бабок.