Падение - Илья Соломенный

Что касается личных данных и интерфейса, без которого социальное взаимодействие было практически невозможным, то с ними мне довольно сильно повезло.

Та «заглушка», о которой я упоминал, являлась самопальной и совершенно незаконной поделкой. Грубые строчки кода могли провести людей лишь в глухой провинции или где-нибудь в Пустошах. Нестабильный, плавающий ID-номер при ближайшем рассмотрении не вёл ни в какой реестр, все данные о носителе были придуманы наспех. Разумеется, получить с помощью этого набора криво сшитых программ доступ к официальным социальной, банковской или экономической сфере, а также к системе правоохранения или медицине не представлялось возможным.

Спасибо хоть на том, что народный умелец, слепивший эту систему, потрудился вставить в неё навигатор и самый дешёвый переводчик. Он постоянно сбоил (как и весь интерфейс, впрочем). На линзах низкого разрешения довольно часто выскакивали сообщения об ошибках, но без этих устройств я вообще не мог ориентироваться в незнакомой стране. Особенно — не зная языка. Так что приходилось довольствоваться тем, что имелось. Так я мог хоть как-то общаться с местными.

Адрес, который перед смертью мне назвал Мех, я помнил назубок. Всю дорогу до Пекина я каждый день повторял его про себя как мантру. Беглому преступнику вроде меня оставалось надеяться лишь на полную смену личности. И направление, которое мне задал бывший лидер «Патриотов» Лесной цитадели, являлось единственным из возможных. В самом деле — оставаться на бывших российских территориях было довольно опасно. Просить помощи там не у кого — я очень сомневался, что доберусь до Крис или Пети и с их помощью смогу решить все проблемы. Вариант, предложенный Мехом, был для меня единственно реализуемым, и я полностью сконцентрировался на нём, просто запихнув все остальные нужды подальше. Главное сейчас — получить возможность не оглядываться на каждый шорох и спокойно существовать в этом мире.

Но, как это обычно бывает — когда оказываешься совсем рядом с целью, продвижение к ней почему-то резко замедляется. В данном случае меня тормозил сам гигаполис.

Город представлял собой невероятное нагромождение всего, и в совершенно немыслимом масштабе. Насколько я знал, большая часть Пекина управлялась государственными корпорациями. Им принадлежали силовые и оборонные структуры, больницы, транспорт, школы, часть тяжёлых предприятий, а также большая часть окружавших гигаполис теплиц, полей и плантаций, производящих пищу.

Другой частью города владели частные лица — из числа тех, кто сумел в перестроившемся мире устоять на ногах и заключить выгодные союзы с изменившимся государством. Таким организациям и людям принадлежали жилые дома и кварталы, деловые, развлекательные, бизнес-центры, и прочая коммерция, имеющая к власти весьма опосредственное отношение.

Ну и самыми злачными (в плохом смысле этого слова) местами заправляла преступность. Контрабанда, заказные убийства, незаконные аугментации, подпольные казино, ночные клубы, вирт-студии с запрещёнными развлечениями, кражи, шпионаж, взлом и прочее, прочее, прочее — всё это находилось в ведении теневых структур гигаполиса. Которые, к слову, довольно часто исполняли заказы влиятельных людей, или имели с ними весьма тесные связи.

Фактически, город состоял из определённого спектра районов, отделённых друг от друга кольцами гиперпетли. Самую центральную часть могли посещать лишь коренные китайцы, родившиеся в столице. Да и то — не все, и не всегда. Это был закрытый город для самых состоятельных и влиятельных людей, там же располагался и центральный административный комплекс, скорее напоминающий (если судить по видео и голо-записям) огромный дворцовый комплекс.

Вокруг него расположились четыре кольца деловых районов. Шикарные торговые центры, бизнес-цитадели, важные объекты, лучшие рестораны и самые дорогие магазины — всё это можно было найти в пределах первых четырёх колец Пекина. Здесь тоже не бродил кто попало — в основном, обитали работающие на корпорации и состоятельные горожане.

Кольца с шестого по девятое включительно — огромный муравейник, жилая часть города. Здесь деление на касты и сегрегация была куда менее заметной и расплывчатой. Кварталы с людьми перемежались массой предприятий, недостойных расположения близко к центру. Ясное дело, чем ближе к окраине — тем грязнее становились улицы и ниже здания. Но в целом, основная масса проживающих здесь людей обитала в относительно схожих условиях. Мой пункт назначения, к слову, находился в одном из этих кварталов.

Дальше, ограниченные десятым и одиннадцатым кольцами гиперпетли, раскинулись окраины и сельскохозяйственные земли. Определённых очертаний они не имели, так как город постоянно разрастался — например, к текущему моменту площадь гигаполиса перевалила за семьдесят тысяч квадратных километров.

Довольно долго мне пришлось выбираться из доков, и когда это случилось, я, наконец, попал в один из жилых кварталов.

Огромный гигаполис, утонувший в неоновой рекламе и укрытый густым смогом, скрывавшим небо, нависал надо мной с какой-то неотвратимостью. Пробираясь по заполненными людьми улочкам, я чувствовал себя песчинкой на морском берегу.

После очередного перекрёстка мой живот призывно заурчал — я не ел почти сутки. Да безвкусную лапшу с соевым мясом и едой-то назвать можно было с натяжкой. В тот момент, когда я твёрдо вознамерился перекусить, судьба словно дала мне знак, и ветер донёс до носа приятный запах чего-то жареного.

Покрутив головой, я сверился со сбоившей на поверхности линз картой, и выбрал направление. Оказалось, что не ошибся — через пару минут перед глазами появилась вывеска, услужливо переведённая как «рыбная кухня». Что ж, рыбная, так рыбная.

Удивительное дело, но внутри оказалось совсем немного народу. Несколько столиков небольшого заведения пустовали, заняты были всего три. Я, порадовавшись этому факту, сразу направился к окошку, ведущему на кухню.

Перекинувшись с поваром несколькими фразами и объяснив ему на пальцах, что мне нужно, я присел на одно из свободных мест, расслабленно вытянув ноги.

По голо-проектору, подвешенному под потолком, шёл свежий выпуск новостей. В ожидании заказа я решил узнать, чем живёт гигаполис, и сосредоточил внимание на смазливенькой ведущей. Из-за этого, а также из-за не самого удачного расположения столика относительно двери, я не сразу обратил внимание на трёх парней, вошедших в закусочную. А когда заметил — было уже поздно удирать.

Таких в северных областях старого Китая называли «чандао». Молодые, дерзкие, татуированные ребята без определённого занятия. Точнее, занятия-то у них как раз были — грабежи и разбой, в основном. Каждый день на улицах крупных городов китайской части Евразийского союза таких убивали десятками, а то и сотнями — и всё равном с завидным постоянством появлялись новые, не желающие работать парни и девушки. Они совершали налёты на небольшие заведения, квартиры или просто грабили прохожих. Кто-то умудрялся протянуть дольше, кто-то меньше — но до счастливой старости из таких людей мало кто доживал.

— Всем руки — вверх! Ты! Доставай деньги, скоро! — один из чандао чуть не ткнул стволом пистолета, распечатанному на 3d-принтере, в лицо владельца закусочной.