Мы не могли разминуться - Аньес Мартен-Люган

Я никогда не получу от тебя ответа на мой вопрос, но все же спрошу. Разве возможно вот так, окончательно и бесповоротно принять друг друга? Полюбить друг друга сильно, словно отец и сын, распознать родственную душу после совсем краткого общения… Я никогда этого не узнаю, но всегда буду помнить, что однажды испытал это чувство. В день своей смерти я вспомню, что мне довелось побывать отцом… Но я сильно отклонился, извини.

Только Ноэ было невдомек, что чем больше он настаивал на том, чтобы я оставался рядом, тем сильнее я убеждался в правильности своего выбора. Я предложил ему дать шанс Николя, потому что так будет лучше для него самого и не придется потом ни о чем жалеть, а твои страдания не окажутся напрасными. На него подействовал только этот последний довод, и он согласился отпустить меня. Ты не представляешь, как он переживал всякий раз, когда я напоминал о твоем горе из-за того, что ты его потеряла. Я не щадил его. Раз он во весь голос заявляет, что, уехав из вашего дома, повел себя как взрослый человек, значит, он должен платить за свои поступки. И он платит, честное слово, платит. Точно так же он сам захотел вернуться домой и сдавать экзамены, я его не заставлял. В общем, я предложил ему общаться со мной примерно как с дядюшкой Фредериком. Интересуешься, кто это? Возможно, однажды ты тоже погрузишься в эту книгу, которая так дорога нам с твоим сыном. Мне бы этого очень хотелось. В ответ на мое предложение он засмеялся, не переставая плакать.

Я прав, что отчаливаю, потому что Николя наконец-то признал свою ответственность. Нам двоим будет тесно, Ноэ станет метаться между нами, а я на это не согласен. Он и так уже достаточно измучен, это точно… Он мне много рассказывал о Поле и о месте, которое тот занимает в его жизни…

Я вовсе не беру на себя смелость предположить, что он предпочел бы меня своему отцу после близкого знакомства с ним, но не хочу стать препятствием для их сближения. Не хочу загонять Ноэ в мучительную ситуацию. Я бы никогда себе этого не простил. Поэтому я беру билет в один конец. Всем нужно время. Ноэ, Николя и тебе. Время на то, чтобы я стал для вас воспоминанием. Всего лишь воспоминанием.

Ноэ не единственная причина моего отъезда. Я уезжаю, чтобы вновь обрести себя. Я никогда не скрывал от тебя, что не могу усидеть на одном месте. Тебе известно, что время от времени мне необходимо подышать свежим воздухом… Что-то я потерял нить, представил себе, как ты подшучиваешь надо мной, как блестят твои красивые зеленые глаза. Будет здорово, Рен, если ты улыбнешься вместе со мной, хоть чуть-чуть.

Я не терплю ограничений, мне нужно уходить, когда захочу, не спрашивая себя, а вдруг мое желание противоречит желанию других людей, и не борясь с ним. Я в самом начале объяснил тебе, что я один потому, что таков мой выбор, продиктованный властной потребностью в свободе. Это, конечно, весьма незрелый подход, не зря Николя меня все время упрекает. Сколько раз он повторял, что я сдохну в одиночестве и рядом со мной не будет никого! Что ж, за все надо платить. Я таков, каков есть, я не готов сидеть под замком, подчиняясь диктату окружающих и рискуя зачахнуть. Ты должна знать, что я, откровенно говоря, никогда не завидовал той жизни, которой живет Николя. Папа, мама, детки, ярмо кредита и собака – этого мне слишком мало. Свою дозу семейного счастья я время от времени получаю у них, и мне ее хватает. Все, чего я хочу, – это умереть в собственной постели, глядя на море до того мига, когда я окончательно распрощаюсь с жизнью.

Рен, ты не первая женщина, которую я полюбил. Хочется надеяться, я не слишком огорчил тебя этими словами. Я полностью отдаю себе отчет в том, что я тоже не единственный, кого ты любила. Но ты первая, кто пошатнул мои убеждения, и единственная, кто приглушил рокот призыва к странствиям. Однако этот рокот никуда не делся, он никогда меня не оставит. Он звучит в моей душе, сколько я себя помню. Мне всегда нужно уезжать, я никогда не перестану быть кочевником, и ни твоя любовь, ни твое присутствие ничего не изменят. Я буду стыдиться своего отражения в зеркале, если навяжу тебе такую жизнь. И по этому вопросу я тоже никогда не услышу твоего ответа, но мне кажется, что ты полюбила меня таким, какой я есть, а не таким, каким хотела бы меня видеть. Я не могу и не хочу меняться. И ты не можешь – а вероятно, и не имеешь желания – это делать. Я уезжаю в неведении, простишь ли ты меня. И всегда буду мечтать о твоем прощении.

Рен, мне нравилось дышать с тобой, мне нравилось любить тебя, я полюбил твои губы, я блаженно терял самого себя, когда занимался с тобой любовью, мне нравилось, как ты преодолеваешь трудности, мне нравилась грусть, которая всегда светится в твоих глазах. Я люблю тебя. Эта любовь никуда не денется за несколько часов полета на самолете. Я буду терпеть адовы муки, но так лучше для нас обоих. Пусть то, что мы с тобой пережили, остается историей, которую можно рассказать себе перед сном.

А сейчас я должен написать нечто, и от одного лишь намерения у меня в жилах закипает кровь. Но без этого нельзя, это слишком важно. Освободись от нас. Я хочу, чтобы ты полюбила хорошего мужчину и была с ним счастлива – полностью счастлива, а не пунктиром. Я хочу, чтобы ты встретила и полюбила мужчину, на которого сможешь положиться, который будет тебя уважать и никогда не станет осуждать ни один твой выбор.

Пришло время тебя оставить, Рен, вот-вот появится Ноэ после своей последней прогулки на пляже Бон-Секур – в следующий раз он пойдет туда, когда меня здесь не будет. Мы с ним отправимся в путь – он к тебе, а я к жизни без тебя. Никогда не забывай, что всегда найдется история, которую можно сочинить и рассказать себе на сон грядущий. Присмотрись повнимательней, быть может, она совсем рядом, только руку протяни… Твой сын пишет сейчас свою новую историю. Почему бы и тебе не попробовать?

Я люблю тебя, Рен, я люблю тебя. Ты навсегда останешься самой прекрасной незнакомкой, которую я бы хотел похитить.